– С собакой вы здорово придумали, товарищ майор, – похвалил Кольцова хромающий Швец. – Не помогло, правда, зато испугали злодея – вон как припустил… А что, он сдаваться не будет?

Сдаваться Денисов не собирался. В чем имелся резон – добровольная сдача на приговор уже не влияла. Увидев, что дорога перекрыта, он развернулся на сто восемьдесят градусов, припустил к причалу, который миновал минуту назад. У помоста стояли на приколе ржавые катера, весельные и моторные лодки. Мелкие плавсредства еще не убрали, хотя навигация давно закончилась. Но не для Денисова. Когда сотрудники осторожно спустились с обрыва, хватаясь за вьющиеся по откосу корни деревьев, Денисов уже открепил канат, связывающий суденышко с берегом, перелез в плоскодонку и стаскивал чехол с навесного мотора. Пресечь его действия оказалось некому, причал пустовал. Ноги вязли в рыхлой глине, бежать не хотелось. Прибрежные воды затянула хрустящая корочка – лед был хрупче хрусталя, ломался от слабого прикосновения. Денисов, стащив с мотора чехол, дергал за веревку. Двигатель не заводился. Странный человек – с чего бы он завелся? Бензин давно слили, мотор законсервировали (правда, не убрали – но это типичная отечественная бесхозяйственность). Видимо, не в том был умен этот инженер. Мужчина кряхтел, безуспешно рвал заводку, косил взгляд на приближающихся людей. Оставил тщетные попытки завести мотор, схватился за весла в уключинах. Кольцов ускорил движение. Шпион сделал несколько гребков, бросил весла и мрачно уставился на ствол пистолета, направленный ему в голову. Лодка покачивалась в нескольких метрах от причала, медленно двигалась по течению.

– Далеко собрались, Олег Витальевич? – спросил Михаил, опуская пистолет. – Не заводится эта «скороварка»? Сочувствую. И что теперь? Будете на льдине до весны дрейфовать? У вас с головой все в порядке? Сдается, что нет. Хочу предупредить: попытаетесь сбежать – прострелю лодку. Купались когда-нибудь в ноябре? Это неприятно, поверьте. И лечиться придется не дома, а в изоляторе.

– Что вам надо? – прохрипел ведущий специалист. Он сник, сидя на банке, понуро опустив плечи.

– Как – что? – удивился Кольцов. – Арестовать вас хотим за измену Родине и сотрудничество с западными спецслужбами. Или это произвол кровавого КГБ?

– Это ошибка, – прошептал Денисов. Кровь отлила от лица, он напоминал какого-то увядающего Фантомаса. – Вы не того взяли, я ни в чем не виноват…

– Странно, Михаил Андреевич, – подал голос Вишневский. – Люди, которых мы берем, как правило, образованные, эрудированные, имеют большой словарный запас. А приходим за ними – лепечут одно и то же, ни ума, ни фантазии.

– Память отшибает, – предположил Кольцов. – В голове остается только примитив. Понимаем вас, Олег Витальевич. Непростая это ситуация для невиновного человека. Балашов возводит на вас напраслину, машина сломалась, собака едва не покусала… Столько испытаний выпало на вашу долю. Берите весла, начинайте грести, только в нашу сторону, а не в обратную. Мы не можем вас выгуливать до вечера, не вынуждайте стрелять.

Денисов подчинился – остались в голове крохи разума. А вот когда его вытаскивали на причал, снова взбрыкнул, стал отталкивать окруживших его людей. Проворчав: «А вот зубы можно было и поберечь», Швец отвесил шпиону оплеуху. Дернулась голова, кровь побежала по губе. Руки преступника повисли плетьми.

– Хватит, – бросил Кольцов. – А то выбьем его золотые мозги. Не дергайтесь, Олег Витальевич, все кончено. Начинается новая жизнь.

– Надеемся, недолгая, – буркнул Вадик Москвин, потирая отбитое локтем преступника ухо.

Денисов особо не запирался. Очная ставка с Балашовым ускорила процесс признания. Он курил без остановки, едва кончалась сигарета, тут же просил новую, и это стало раздражать. Пачка была не резиновая, а зарплата у чекистов, вопреки представлениям, не поражала воображение.

– Хватит, Олег Витальевич. – Михаил отодвинул сигареты. – Не рассчитывайте умереть на месте от рака легких. Вам еще жить и приносить пользу государству. Рассказывайте. Про Алана Робинсона мы уже знаем, но другие белые пятна в вашей биографии остались.

В истории шпиона не было ничего оригинального. Обычная алчность – накопить денег в одном из западных банков, сбежать в лучший из миров (так и выразился), где и прожить счастливую полноценную жизнь. С женой все равно отношения разорваны, с детьми не сложилось по причине ее бесплодия. Ничто не держит в этой стране – ни родня, ни работа, ни любовь к партии и правительству. Партийным билетом готов подтереться хоть сегодня. Вербовка, заоблачные перспективы, передача материалов людям, выходящим на контакт, – все это было интересно, но не приоритетно. Еще найдутся благодарные слушатели.

Сектор Денисова занимался сложной электроникой установки тяжелой огнеметной системы «Буратино» – и не только бортовой аппаратурой ракеты, но и прицелами, гироскопами для сохранения устойчивости комплекса, начинкой приборной панели. Не все материалы удавалось запечатлеть и передать заинтересованным лицам – их накопилось воз и тележка. Но основные – точно. Чертежи, схемы, результаты лабораторных испытаний. Он был осторожен, все просчитывал. Талантом бог наградил, работа нравилась, натура новатора-изобретателя рвалась в бой. Доходило до смешного – свои же наработки тут же сбывал налево, а попутно – и на благо отечественной оборонки.

– Давайте о сообщниках, – предложил Михаил. – Только закурить не просите, у вас уже дым из ушей валит. Сигареты получите после допроса.

– Кроме Балашова, в этом институте нет сообщников, – пожал плечами Денисов. – Допускаю, что где-то есть люди, сотрудничающие с иностранцами – институт большой, контингент думающий, люди образованные и свободолюбивые…

Денисов сделал паузу. Кольцов не прерывал. Грызться по мелочам – себе дороже.

– Да и работа идет по разным направлениям, – продолжал инженер. – Но ко мне эти люди не имеют отношения, я про них не знаю. Балашов, Алан Робинсон, а если человек незнакомый – условная фраза и отзыв, о которых вас уведомили. Телефон для связи в Москве, абонентский ящик в почтовом отделении в Строгино… которым я никогда не пользовался. Пожалуй, все. Можете не верить…

Арестант не врал – да и есть ли смысл лукавить в его положении? За героическими поступками – не сюда. Расстрельная статья мерцала отчетливо. Сам погибай, а товарища выручай? Точно не сюда.

– Вы сказали, что в «этом» институте нет сообщников. Развивайте мысль, Олег Витальевич.

Всплывали интересные факты. Работа над проектом производилась совместно с омским КБ транспортного машиностроения. Все «железо» конструировали именно там. НИИФП занимался электроникой, иногда – оптикой. В Омске создавали огнеметную систему с ноля, имея на руках лишь распоряжение правительства и примерные характеристики оружия. Ничего подобного в мире не существовало. Поначалу к проекту относились скептически, все же под словом «огнемет» понималось несколько другое – ранец за спиной, раструб, огневая смесь, выбрасываемая на незначительное расстояние. Здесь же предлагали стрельбу снарядами, и уже по их прибытии – возгорание. До термобарических зарядов додумались позднее. Именно в Омске решили использовать шасси от «Т-72», разработали систему зарядки, единый пакет, куда помещались все тридцать снарядов, рассчитывали грузоподъемность, устойчивость, изобрели качающуюся часть пусковой установки на поворотной платформе. Разрабатывали прицелы, силовые следящие приводы, позволяющие операторам во время наведения на цель не выходить из машины.

– Фамилия человека, работающего на ЦРУ, Поплавский, – сообщил Денисов. – Зовут Алексей Львович. Мы с ним встречались пару раз, он приезжал в составе делегации в Зеленоград. Также я сам пару раз бывал в Омске, общался с Алексеем Львовичем. Робинсон пошел на риск, свел нас. Думаю, это было необходимо – мы работали над одним проектом. Масса нюансов, координация действий, к тому же мы можем связываться друг с другом открыто, не боясь быть засвеченными. Поплавскому сорок три или сорок четыре года, выпускник МГУ, блестящий специалист в области проектирования и конструирования. Один из ведущих специалистов, входит в группу разработчиков комплекса. Сказать по правде… – Денисов замялся и со вздохом решил продолжить (сдавать так сдавать), – он не один в омском КБ работает на Робинсона, там целая группа… товарищей. Я их не знаю, это правда. Эти люди… или человек – креатура Поплавского, и своих помощников он держит в секрете.