— Зачем? — обалдел Язон

— Не знаю, — сказала. Мета — Не понравился он мне.

Вот уж чисто женская логика.

— Для агентов Уэйпа у них слишком мощная сеть на вражеской планете. А для бандитов уж слишком нагло они себя ведут на глазах у полиции. Блямбы какие-то предъявляют. Может, конечно, и здесь все круто переменилось за последние годы, но раньше Дархан не славился мафией и коррупцией, как, например, Кассилия. Наоборот, тут был один из самых низких показателей уровня преступности во всей обитаемой Вселенной. Я думаю так либо это гастролеры из совсем другого, далекого мира, которые застали врасплох местную власть, либо это сама власть. Понимаешь, в каждом государстве, переживающем стадию постиндустриализма — извини за столь громоздкое слово, но здесь именно такая экономика и политика, — существует, как минимум, две полиции обыкновенная и особая, тайная. Первая пыталась нас задержать в космопорту, вторая — как более могущественная — от первой избавила, но в своих интересах. А мы, что характерно, ничьим интересам служить не собираемся. О, чернота пространства. Как же здесь отрываться от хвоста, когда все потоки движутся только по электромагистралям?

Кольцо вокруг них сжималось. А машины преследователей были вовсе не полицейскими, во всяком случае не имели особой раскраски. Язон свернул в самый центр, где от не слишком широкой электроулицы все чаще отходили в стороны пешеходные переулочки. Внезапно один из таких проулков порадовал их вырвавшейся наперерез громоздкой полицейской машиной с зеленым мигающим шаром на крыше и противно воющей сиреной. Очевидно, к этому моменту Язон успел нарушить уже не одно и даже не два правила дорожного движения. Что ж, становится совсем весело!

Язон лихо увернулся от полицейского автомобиля то ли с гелиодвижком, то ли с ядерным (ведь полиция, конечно, не могла поставить себя в зависимость от электропокрытия) и рванул прямо по разделительной полосе к ближайшему перекрестку, где ворочался в клубах пыли и черного дыма неуклюжий строительный агрегат — то ли дорогу ремонтировали, то ли возводили нечто монументальное посреди площади. Движение в этом месте, хоть и было организовано как круговое, сильно замедлилось. Потный, лоснящийся, словно свежевымытый баклажан, регулировщик в белоснежном шлеме. И кремовой рубашке отчаянно размахивал руками, но, кажется, никто уже не слушался его указаний. Вот-вот должна была образоваться глухая пробка. И Язон поспешил ускорить этот процесс. Резко и нарочито безграмотно затормозив, он развернул электромобиль почти поперек движения, протаранив при этом две или три машины, а те в свою очередь боднули еще десяток. Никто из водителей и пассажиров при этом не пострадал, но визга, криков и скрежета было, конечно, много. Чтобы придать дьявольскому коктейлю особую пикантность, Язон, выскочив из машины, швырнул в толпу пару маленьких дымовых шашек, после чего они с Метой, где-то протискиваясь между кузовов, а где-то прыгая по капотам, прорвались на середину перекрестка.

А там все копошился, разворотив большую круглую клумбу, тяжелый оранжевый робот весь в черных потеках машинного масла, словно вспотевший шахтер в забое. Из-под брюха робота вышел лениво передвигающийся под стать ему грузный немолодой рабочий, приставленный наблюдать за старой разваливающейся на ходу техникой. Он тупо поглядел сквозь Язона, очевидно, изучая творившееся за его спиной, и вдруг закричал с неожиданной для меланхоличного толстяка экспрессией.

— Кхата-а-р!

Уже позднее Язон уточнил, что слово это означало «Берегись! Осторожно!», а в тот момент хватило и просто бессмысленного вопля — он прозвучал как аварийная сирена.

Стройплощадка была, разумеется, огорожена, и, уже перемахивая через невысокий временной заборчик, Язон оглянулся. Как раз вовремя. Вынырнув из дыма, по ту сторону замершего потока электромобилей стояли двое и целились в них из пистолетов, грамотно сжимая оружие двумя руками. Язон упал, одновременно толкая вперед Мету. Они рухнули в пыльную траву, и пули, просвистев над головой, отчетливо чирикнули по железному корпусу робота. Ого! То ли теперь за ними гонятся уже другие, то ли те, первые, получили новую инструкцию. Или просто окончательно озверели. Во всяком случае, шутки кончились.

Язон бросил за спину одну ослепляющую гранату и еще три дымовых шашки, после чего они резко поднялись и, проскочив между лениво передвигающимися опорами строительной машины, оказались на другой стороне перекрестка, где поток электромобилей хоть и медленно, но всетаки вполне уверенно проползал справа налево. Остановив первое же попавшееся такси, они очень скоро покинули злополучную площадь.

Таксист попался меланхоличный. Он даже не сразу спросил, куда ехать. Собственно, вопрос такой прозвучал бы несколько риторически: двигаться пока было можно лишь в одну сторону, а по внешнему виду пассажиров даже полный кретин догадался бы, что им просто надо ехать, и все. Куда — это они потом сообразят, когда отдышатся, отряхнут одежду, подсчитают ушибы и ссадины и наконец вытрут платочками потные и грязные лица.

Только теперь Язон сообразил, почему на улице им было так жарко. В космопорту и во всех машинах непрерывно работали кондиционеры, а сам по себе местный климат мало способствовал беготне, перестрелкам и дракам.

— Скажи, любезный, — обратился он к таксисту, — а какая нынче температура воздуха за окном?

— Сегодня прохладно, — сообщил тот без тени улыбки, — сорок три. Вчера в это время сорок девять было.

— По Цельсию? — на всякий случай решил уточнить Язон.

— По какому цельсию? — не понял таксист.

— Ну это ученый такой был, который придумал температуру измерять.

— Тоже мне ученый! Это же моржехвосту ясно, что температуру мерить надо. Вы мне лучше скажите, куда вам ехать.

— В отель... — начала было Мета, но то ли забыла простенькое буквосочетание «Лулу», то ли усомнилась в правильности собственного решения.

За нее продолжил Язон.

— Да уж какой там отель! В такую погоду на море ехать надо. Гони, любезный, на пляж.

— Позагорать, а потом окунуться в волны! — мечтательно добавила Мета.