«Слышу я, всё слышу»,― донёсся шёпот.
Оказывается, южнее, в поймах рек, впадающих в море, водилось много крокодилов. В особенно жаркие и влажные годы они плодились в огромных количествах. А так как такой прорве пищи уже не хватало, то подросший молодняк, да и более взрослые особи, доставляли местным жителям большие беды: нападали на людей, топили лодки рыбаков, заползали в поля и огороды. Вот тогда и начиналась большая охота!
Бросался клич по всем окрестностям, и собирались охотники и просто желающие пощекотать себе нервы. Но это не главное. Для меня интересно было то, что на эту грандиозную бойню нанимали ангалинов. Про них я слышала уже не один раз, но видеть, ещё не доводилось. Да где я могла их увидеть? Ангалины жили в море, вернее, не в самой воде, а на островах, которых, оказывается, было великое множество.
Что представляли собой эти существа, предположить пока было сложно. Я поняла только, что это рептилоиды или разумные ящеры. Они понимали человеческую речь, но сами с людьми никогда не разговаривали, хотя Дайк упоминал как-то, что у них есть свой язык, на котором они общаются между собой.
Поэтому, когда зашла речь об этих загадочных существах, я старалась ловить каждое слово. Охота была знатная, как сказал Кадар. «Кроков» убили, только в окрестностях Банкора, не меньше «окмиля». Сколько составляет этот «окмиль», я толком не поняла, так как с местной исчислительной системой ещё не разобралась, а спрашивать не рисковала. Я и так выглядела подозрительно для местных, и афишировать полное незнание элементарных вещей не хотелось. Понятно было, что «окмиль» ― это много.
― А ангалинов, сколько было?― спросил кто-то.
― Я не считал, но рядом с нашей группой из пяти человек, всегда был один или два, а групп было около двадцати, вот и считай. Наместник в этот раз не поскупился, отвалил ящерам столько золота, что они его на плоту поволокли.
― А с чего это?― поинтересовался сын Олмана.
― Говорят, что младшенького сынка наместника крокодилы сожрали, а дочка его, на её глазах это случилось, так испугалась, что до сих пор лекари её в себя приводят. Помутнение…― и он постучал пальцем по лбу,― случилось от ужаса. То ли лодка перевернулась, то ли он сам в воду свалился, я не знаю. Но морские чудовища хорошо заработали. Правда, без них, сами понимаете, было бы совсем туго. Ангалины справляются с «кроками» на раз, один несколько охотников заменяет. Теперь в Банкоре года три-четыре точно спокойно будет, пока опять наплодятся.
Далее, бесперебойно, посыпались вопросы о том, как проходила охота: как выглядит оружие ангалинов, как делили и почём потом продавали крокодильи шкуры, что говорят в Банкоре о стычках на пограничных островах, и будут ли опять пропускать ящеров в храмы, и много-много о чём другом.
У меня голова пошла кругом и от шума, и от алкогольного напитка, а выпила я кружки три, не меньше, пока доедала ужин и слушала хозяина. За это время помещение заполнилось людьми до отказа, похоже, собрался весь посёлок. Столы раздвинули, на лавки присело несколько мужчин с музыкальными инструментами, а также Скай с гитарой. По краям импровизированной сцены рассадили совсем престарелых жителей. Некоторые были настолько немощны, что полулежали в широких креслах, а рядом пристроились, возможно, дети или внуки.
Этих глубоких старичков было четверо: одна бабулька, в ярком платочке и трое дедушек, один из которых, как мне показалось, был совсем плох. Гай встал из-за стола, вышел в центр и смотрелся при этом великолепно. В белой рубашке с широким отложным воротником и чёрном жилете, он выглядел как настоящий оперный певец во фраке. Все притихли.
― Я очень рад,― произнёс он своим бархатным голосом и, обводя взглядом присутствующих,― что наш путь в этом году привел сюда, к вам, нашим дорогим друзьям. И сегодня я вижу всех во здравии и радости.
Он по очереди подошёл к престарелым жителям, каждого обнял и лично поприветствовал. Самый древний старичок, бледный и сухонький, прослезился и хрипло сказал:
― Я счастлив Гай, Голос Окатана, что уйду в хранилище душ под звуки твоего голоса, я дождался тебя.
Гай ещё раз обнял его и махнул музыкантам. Оказалось, что на тех уроках языка, когда он пропевал со мной детские скороговорки, он не пел, а разговаривал и притом шёпотом. Пел он сейчас! И хотя он был один, казалось, что звучит хор, настолько слаженный и стройный, звонкий и чистый, что я поначалу несколько раз оглядела слушателей, в поисках тех, кто подпевает. Но певец был в одиночестве.
Народ даже не шевелился. Все застыли как каменные изваяния. Я тоже закрыла глаза, как и многие. Звуки волшебного голоса проникали глубоко внутрь. Каждая клетка, каждый нерв вторили лёгкой вибрацией, приводя тело в странное воздушное расслабление. Диапазон у Гая, наверно, был безграничным. Я не очень хорошо разбираюсь в вокальных способностях, но он мог петь басом и сопрано, глубоким контральто и звонким тенором и, как я поняла, всеми другими возможными голосами. Но дело даже не в этом, а в том, какое воздействие он оказывал на слушателей.
Сквозь полуприкрытые веки я видела, что все в таком же состоянии, как и я: у некоторых женщин по щекам текли слёзы, дети сидели как мыши, даже самые маленькие, старики с блаженными улыбками лежали в своих креслах. Когда эта длинная красивая баллада о звезде жизни Раматэе и её непокорной дочери Эале закончилась и стихли последние аккорды, несколько минут стояла гробовая тишина. Но Гай хлопнул в ладоши и люди, вздрогнув, начали приходить в себя, как после сеанса гипноза. Может, это и не был гипноз в буквальном смысле, но какое-то трансовое состояние так уж точно.
Я тоже дёрнулась от звучного хлопка и повернулась к сидящей рядом Хейе:
― Хейя, что это было? Это же восхитительно! Я даже вообразить не могла, что так бывает... Разве у человека может быть такое голос?! Он же... он же...― слова никак не подбирались.
Женщина вздохнула и глянула на мужа таким жарким и восхищённым взглядом, что у меня мурашки побежали.
― Это... это Голос Окатана, все его так называют... Мы уже столько лет вместе, а я до сих пор благодарю богов, небеса и звёзды, за то, что он выбрал меня. Неужели ты ничего не слыхала о нём?! Голос Гая обладает целительной силой. Некоторые больные выздоравливают… не все, конечно, но никто не знает на кого и как подействует его песня, а некоторые женщины,― и она совсем склонилась к моему уху,― даже... беременеют,― и захихикала.― Не буквально от него, конечно, но мне таких охотниц долго отваживать пришлось в своё время.
― Я жила в такой глуши, Хейя, настолько далеко от Восточных земель, что даже Голос Окатана не мог донестись туда.
― А где «далеко»?
― Ох, не спрашивай, очень больно вспоминать.
«Но зато теперь я знаю, как звучит самый прекрасный голос во Вселенной»,― подумала я уже про себя.
А праздник меж тем продолжался. Гай заливался соловьём, потом к нему присоединилась Айра и вместе, отец и дочь, выдавали такие трели, что захватывало дух. Местные были в восторге, музыканты старались вовсю, а вскоре и танцы начались. А это уже никуда не годилось. Меня стали приглашать и очень настойчиво, отказы не принимались. Говорить «нет, я не танцую» было неудобно, но и соглашаться тоже. Я боялась, что не дай бог, кто-нибудь из мужчин унюхает мой странный аромат, и тогда отвязаться будет сложно. Голубеньких цветочков, которые маскируют запах, у меня давно уже не было. Поначалу, я забывала их собирать, а потом в пути они больше не встречались, и я просто держалась от мужчин подальше. Но свою не совсем обычную внешность, было не скрыть, если платиновые волосы можно спрятать под платок, то ярко-синие глаза с длинными пушистыми ресницами, деть было некуда.
Поэтому, попрыгав несколько танцев и поводив хоровод, я попыталась незаметно смыться. Но не тут-то было. Трое парней вцепились мёртвой хваткой:
― Что такая красивая эрдана делает среди караванщиков? Куда держит путь? Неужели в столицу? Ко двору террхана? Ваше место именно там.
