― Ну будем, так будем. Только Хейя... У меня просьба к тебе есть…
― Какая?
Я постаралась сделать очень просительные глаза:
― Не называйте меня, пожалуйста, на «вы» и «эрдана» не надо повторять. Я очень прошу... И Гаю скажи, пожалуйста. Я Карина или Кари, называйте, как хотите, только не надо таких церемоний, мне очень неловко от этого. Вы столько делаете для меня... Очень прошу...― даже чуть не заплакала.
Хейя пристально посмотрела, потом порывисто обняла и прижала к себе, а Натри между нами, протестующе, запищал.
― Конечно, милая, конечно… как скажешь.
― И Айре, и Скаю передай, хорошо? Хотя Скай...― и тут я поняла, что проболталась.
― Что, Скай?!― она резко отстранилась и схватила меня за руки.― Он обидел тебя?! Говори, не скрывай... Если он что-то тебе сделал, то я ему устрою!
― Нет, нет, не он... Тут другое...― я собралась с духом,― это я его обидела… наверно,― и опустила глаза.
― Ты?! Но как?!
Вот язык-помело, молчала бы тихонько в тряпочку, и сейчас не пришлось бы ничего объяснять:
― Ну...― я подбирала слова,― он тут предложил мне, как это помягче сказать... утешить, в общем, «пожалеть»,― и выразительно хмыкнула.
― А ты?!― Хейя почему-то странно улыбнулась.
― Я его вроде как оскорбила, сказала, что нужно сначала проверить какого размера его «утешитель», подойдёт ли, вот...
Как она смеялась! Минут десять точно!
― Ой, Кари, ой...― опять хохот,― ну ты...― продолжение хохота,― это надо же, нашего любвеобильного мальчика так обломать! Ну, молодец! Умница! Нужно Гаю рассказать обязательно, пусть порадуется!
Я облегчённо выдохнула: «Фу-у-у! Вот и прекрасно, что рассказала, а то бы мучилась потом, дура, переживала... Пронесло!» Немного успокоившись и утерев слёзы, Хейя передала мне Натри и выглянула наружу. Покрутила головой туда-сюда, как бы проверяя нет ли кого рядом, вернулась и присела, прижимаясь к моему плечу.
― Сейчас я тебе тоже кое-что расскажу,― она хитро улыбнулась.― Чтобы ты не вздумала даже минуты переживать из-за этого. Знаешь, почему мы так рано забрали Ская из столицы?
― Почему?― прошептала я.
― Он же там из чужих постелей не вылезал! Ладно бы всё оставалось в тайне, так нет! Про него такая слава пошла среди местных дам, что он там не столько учился, чему положено в его возрасте, сколько развлекал замужних красоток, которым своих мужей было мало. Супруг за порог, по делам куда, а наш любовничек малолетний, тут как тут. В общем, дело далеко зашло. Ская начали разыскивать. Если бы мы вовремя его не забрали, то убили бы его там. Муж-то что жене своей сделает? Пожурит, да и только. А дурака нашего, если бы поймали, то придушили на месте!
Она погладила меня по руке:
― Так что не расстраивайся, ты всё правильно сделала, проучила как надо, а то возомнил себя... ну сама понимаешь кем.
Я рассмеялась. Всё понятно. Хотя парень очень красивый, в маму пошёл. Но, на мой взгляд, уж слишком смазливый. Если его переодеть в платье, да косу заплести, то от девушки будет не отличить.
Первый раз за последние пять месяцев своей жизни, я увидела настоящую кровать и нормальную, хоть и маленькую комнату, и главное ― большое зеркало, в половину моего роста.
Я была в шоке! Узнать в этой высокой, худой девушке в длинной юбке до пят и мешковатой рубашке, стянутой узким ремешком, с загорелой и местами облезлой кожей, а также светлыми, почти белыми волосами до плеч и пронзительно-синими глазами, бывшую меня, было практически невозможно.
Сдёрнув рубашку с плеча, я прощупала шрам на ключице. Он был бугристый, твёрдый, противного розового цвета по всей длине. Я сняла штаны, которые носила под юбкой вместо белья и для уроков верховой езды, поставила изувеченную ногу на массивный табурет и рассмотрела. В общем... если не принимать во внимание эстетическую сторону, всё было хорошо. Но шрамы! Они ужасны! Бледная кожа с ярко-розовыми растяжками и бугры... одни бугры крупных коллоидных рубцов. Я одёрнула подол и отвернулась. Почти не болит, не тянет, что ещё надо... Но слёзы выступили.
В дверь постучали:
― Войдите...― я быстро промокнула влажные глаза.
Вошла женщина:
― Вам сейчас горячую воду принесут, эрдана.
― Спасибо.
А минут через десять я забыла обо всём. «Как же хорошо! Господи, как же хорошо! Это счастье...» Я лежала в воде, от которой поднимался пар. Тело настолько расслабилось, что не хотелось ничего: ни ужина, ни концерта Гая, хотя надо было, конечно, послушать, ни ехать опять куда-то, ничего... Только лежать вот так в этой большой лохани и не думать ни о чём.
― Эй, э-э-эй, не засни тут...― голос Мозгового вернул с небес на землю, к реальности. Хотя какая с этим воображаемым другом могла быть реальность? Если только воображаемая?
― Ты что-то хотел?
― Давно хотел, но ты как мобильник, периодически недоступна.
― Да... я такая...― даже язык не ворочался от удовольствия.
― Вылезай из ванны, а то так и заснёшь. А сегодня ещё будет много важного и интересного, так что будь любезна, а?― послышались укоризненные нотки и голос был какой-то хрипловатый.
― Да, мой дорогой, конечно... Я сейчас...― глаза слипались, а голову тянуло вниз.
― Кари, не спи!― внутренний вопль заставил вздрогнуть.― Вставай немедленно! Поднимайся, а то захлебнёшься!
― Не кричи так... вылезаю.
Не успела я толком обтереться, как в дверь опять постучали и голос Айры произнёс:
― Карина, ужин стынет.
― Да иду я, иду...
Пока я одевалась и пыталась хоть как-то привести волосы в порядок, Мозговой читал мне лекцию, о том, что я его совсем забросила, что нам нужно чаще общаться, что он скучал, в конце концов.
― А как же твоя карта и другие дела? И ты сам иногда прерываешь наши разговоры буквально на полуслове... Это как понимать?
Он помолчал немного, я ощущала, как он думает, что сказать, а потом как-то растерянно произнёс:
― Я не хочу навязываться...
― Но ты уже давно навязался или нет?
― Ну... вроде как да.
― Так почему ты мне мозги выносишь? Помог бы лучше с языком, слова вовремя подсказывал, а то я ещё забываю иногда.
― Прости... не всегда получается вклиниться.
― Но почему?
― Это не так просто, как ты думаешь.
― Ладно, пошли, а то ничего не достанется, без нас всё съедят.
Махнув рукой на лохматую белобрысую шевелюру, я потопала вниз.
Дом был чем-то вроде постоялого двора или гостиницы. В этом месте пересекалось несколько караванных путей и гостей иногда бывало много, но сейчас остановился на постой только наш караван. На первом этаже находилась кухня и большая столовая с большими деревянными столами и лавками. Уже почти стемнело, но яркие светильники по периметру давали много света.
Вечерняя трапеза была в самом разгаре: народ уплетал горячую еду, несколько подростков бегали с мисками и кружками, как официанты в ресторане. Вокруг чисто, аккуратно и очень вкусно пахнет.
Подскочившая Айра, потащила меня к общему столу. Я уселась и сразу же перед носом появилась большая тарелка с ароматным куском мяса и гарниром из тушёных овощей, а также глиняная кружка с местным слабоалкогольным напитком, похожим на пиво, его мне уже доводилось пробовать. В центре стола стояли миски со свежей зеленью, закусками и мягким теплым хлебом.
Хозяин этого застолья сидел невдалеке между Олманом и Гаем и оживлённо болтал. С аппетитом уплетая вкуснейший ужин, я как всегда навострила уши. Сначала разговор шёл про последний урожай этого года: что уродилось, а что нет. Потом перекинулся на предстоящую ярмарку в Маргосе: что брать, что не брать, по каким ценам, с кем возможен обмен и на что, в общем, вполне обычные разговоры торговых людей. Но, подсевшая к столу супруга хозяина, высокая дородная женщина в тёмно-красном платье, толкнув мужа в бок, развернула разговор в другую сторону:
― Ты лучше гостям про охоту на крокодилов расскажи.
― Точно! Я и забыл совсем на радостях.
За столом загалдели. Всем было интересно, ну а мне тем более. «Крокодилы! Ничего себе! Здесь есть крокодилы, Мозг слышишь?»
