– Гору трясет, листы гудят, – сказал он, садясь. – Может, и вправду Дарот Великий просыпается?

– Он не Дарот! – вставила Нарика.

– А ты откуда знаешь?

– Он сам мне сегодня сказал, но он не может выйти из горы!

Отец недоверчиво посмотрел поверх свитков.

– Подожди, подожди! Так ты что, видела Князя-под-горой? Он действительно там, под Громовой?

– Он в скале на Громовой горе, – зачастила Нарика, – раньше там ничего не было видно, а сегодня осыпались камни, и он был там! Он даже проснулся, открыл глаза, черные такие, сказал, что он не Дарот, и опять заснул!

Отец задумался, покачивая головой и постукивая свитком по столу.

– Непонятно, почему это все началось, и гул на Громовой, и Князь-под-горой, и княгиня Лидора в нашей крепости, и поиски оружия. Оружие надо найти, если оно существует, этого от нас хочет старшина Борк. Но мы ничего не найдем и не сможем ничего сделать, пока не разберемся во всем этом, – отец кивнул на гору свитков на столе. – Открывай, посмотрим, что за свитки.

Нарика пододвинула на середину стола клетку со светляком и вытащила из кучи один свиток.

«Я, Дарот Великий, Князь-выборщик от Нагорного Рошаеля, Княжеским словом Своим повелеваю» – начала читать она грамоту, написанную четким писарским почерком. – «Отныне и навеки на земле Нагорного Рошаеля строжайше запрещается как подданным его, так и кому бы то ни было, отправление мыследейских обрядов, равно как и любое мыследейство. Также запрещаются танцы, мыследейство сопровождающие, равно и прочие. Любой нарушитель сего указа наказуется ящерной плетью до смертного конца, без различия пола, возраста и звания.

Князь Дарот Великий.

Писано года 8431-го месяца Пятизвездия третьего дня».

– Этот указ всем известен. Этот тоже, к тому же это не подлинник, а список, – заметил отец, передавая Нарике другой свиток.

– «Завещание, – прочитала она. – Я, Верг, сын Фионта, Князь-выборщик от Нагорного Рошаеля, находясь в здравом уме и твердой памяти, объявляю свою волю. От времени моей смерти, и далее во веки веков, в Нагорном Рошаеле по смерти правящего князя следует передавать княжение старшему из потомков его, здравствующих на время смерти означенного князя, независимо от пола и обстоятельств рождения этого родственника».

– А зачем нужно было такое завещание? – Нарика свернула свиток.

– У князя Верга не было законных детей, и он хотел оставить княжество своему побочному сыну Гиарту, который был на то время старшим из возможных наследников.

Отец принялся разворачивать один за другим остальные свитки, а Нарика вытащила из кучи тяжелый сверток, который показался из щели последним. Внутри оказалась книга в деревянной обложке, обтянутой дешевым красным ростовиком. Что тут? Кажется, доходы и расходы. Узким, острым почерком кто-то записывал прибыль и траты на зеленоватых листьях дешевого сонника, помечая день, месяц и год каждой записи. Нарика начала читать вслух.

«Года 8425-го месяца Дракона 18-го дня.

За укрепление ворот Лучниковой башни мастеру Нейту из Подгорья 140 золотых», – значилось наверху страницы, рядом стояла корявая подпись мастера, а под ней тем же острым почерком, что вся страница, еще одна подпись – «Князь Дарион».

– Пап, кто правил до Дарота Великого?

– Его отец, князь Гиарт Узаконенный, ради которого князь Верг писал завещание.

– А князь Дарион это кто?

– Князь Дарион? – Отец заглянул в книгу. – Дарион? Странно!

Он полез в корзинку и принялся что-то искать в ней. Нарика продолжала читать.

«Года 8425-го месяца Дракона 40-го дня.

Князю Дароту на покупку боевого ящера пилейской породы зеленой масти – 250 золотых. Князь Дарион».

Похоже, князь Дарион был истинным хозяином крепости, если нанимал мастера для укрепления крепостных ворот и выдавал деньги на расходы князю Дароту.

А это что? Нарика развернула еще один свиток – роскошный, на полированной деревянной ручке, с золотыми и красными заглавными буквами.

«Года 8427-го месяца Воительницы 1-го дня.

Княжеским словом и честью нашей от сего дня и во веки веков обязуемся соблюдать границу между Княжеством Пилейским и Княжеством Нагорного Рошаеля по реке Материнское Прощенье и Черному Перевалу, не нарушая ее нападением или переходом подданных наших в ту или другую сторону.

Подписано: Князь Нагорного Рошаеля Дарион, сын Гиарта

Князь Пилея Вефинт, сын Агрена

Свидетели: Князь Дарот, сын Гиарта младший

Княгиня Хали, дочь Агрена»

Князь Дарион был старшим братом Дарота Великого и правил до него, но почему о нем никто не знает? Отец вытащил из корзинки хлеб, самоспелы и, наконец, небольшую тетрадку в таком же старинном переплете, как у расходной книги.

– Вот, нашел! Смотри, даже почерк тот же! – открыв ее, сказал отец.

– Это что, наша?

– Наша, ты читай, я ее наизусть знаю.

Отец отдал ей тетрадь. Ну, конечно, эта тетрадка всегда была у них в доме и лежала в сундуке, завернутая в большой платок. Отец записывал в ней рождения, свадьбы и смерти, вынимал только по большим праздникам и никому не давал к ней прикоснуться. Такие тетради были во многих грамотных семьях.

Тетрадь сама открылась на последней странице, записи семейных дел шли в ней с конца и начинались со слов песни о Князе-под-горой, записанных крупным круглым почерком. Значит, ее сочинил кто-то из семьи Нарики? Да, вот как ей надо сочинять, и почему только так хорошо у нее не получается? Но что это здесь записано? Сначала все обычные слова из песни о Князе-под-горой, те, которые в Нагорном Рошаеле любой знает с детства. А вот в конце что-то такое, чего Нарика никогда не слышала.

Страшный враг в горах

Сгинет навсегда,

Не придет с войной

Больше никогда.

И неверный брат

Сгинет в свой черед

Кто предать был рад,

Тот навек уйдет.

Неверный брат? Предатель? Кто он, и почему о нем говорится в песне? Может быть, тут еще что-нибудь есть? Да, вот: «Месяца Серпа 21-го дня в праздник Нового Огня рожден Нар, сын Нарики и Ардона, на самом деле князя Дарота». И следом уже другой рукой: «Нарика, дочь Симлона, умерла в ночь 25-го дня месяца Серпа».

– Пап, а от чего она умерла, та Нарика?

– Да кто же теперь скажет? От родов, должно быть…

Или от того, что знала что-то о предательстве. Но кто кого предал? И кто спит каменным сном в скале на Громовой, Дарот Великий или его брат Дарион? Может быть, с другой стороны тетради есть объяснение? Нарика перевернула тетрадь и перелистала густо исписанные страницы. Но это же писал князь Дарион, вот его быстрый, острый, почерк!

«Года 8419-го месяца Котла 10-го дня.

Дарот во второй раз не выдержал испытания в Училище. Сестра Дарка пробралась на испытания под видом мальчика, все выдержала, но ее не взяли, потому что девица».

– Пап, а про какое Училище пишет князь?

– Училище Мыследеяния в Рошане. Когда-то от нас, из Нагорного Рошаеля, туда многие ездили учиться, а теперь даже говорить об этом нельзя. Нарика перевернула несколько страниц.

«Года 8421-го месяца Дракона 3-го дня.

Защитил выпускной трактат, «Действие пения и танца на лечение больных», звание мыследея-целителя».

Пение влияет на лечение больных? И ученые люди поверили доказательствам князя? Значит, хорошая песня это не только развлечение, и танец это не только нарушение закона! Вот бы матушке сказать это! Но она бы все равно не поверила, только бы ругалась до вечера.

«Года 8421-го месяца Дракона 6-го дня.

Отец погиб вчера под Гервалом, старшина Гинд отдал мне его пояс с гербовой пряжкой. Уезжаю в Гервал с четырьмястами всадников, Дарот в Нагорной с матушкой и сестрами».

–А что такое гербовая пряжка?

– Триста лет назад князья Рошаеля объединили княжества в одно государство и выбрали короля. В знак того, что они свободно выбирают королей, гербом Рошаеля сделали птицу-огневика, которая ни дня, ни часа не живет в неволе. Эта птица до сих пор у князей-выборщиков на пряжках.