Тем временем состав подошел к нужной станции. Двери открылись, и Алекс вышел. На горизонте показалась знакомая вывеска «Blue Bell» с перегоревшей второй буквой «B», меняя название с «голубого колокола» на «голубой локоть». Дверь была стеклянная, с нижним углом, разбитым в виде паутинки, появившейся то ли от неосторожного заноса продуктов, то ли после недовольного посетителя. Алекс зашел, и его с радостью встретил мужчина в бирюзовой футболке:

– О-о-о, Алекс, пришел. Наконец.

– Привет, Глеб, рад тебя видеть.

– Как ты? Я прям соскучился по тебе.

– Хорошо все. У тебя как?

– Шикарно, – с улыбкой произнес Глеб, – вчера наряжали с Амелией елку: так круто вместе это делать. А потом мне на голову упала игрушка, Амелия засмеялась, я ее повалил, мы дурачились, ну и ты понимаешь сам, че там дальше было, – подмигнул менеджер.

– Хах, понимаю, да. Весело вам живется. Счастливые вы люди.

– Ну, чего ты, счастье – оно же здесь, в мелочах. Даже в нашем разговоре с тобой, понимаешь?

– Дааа, если бы оно так было, если бы я умел это ценить.

– Да ты просто загоняешься, надо просто не философствовать излишне.

Алекс посмотрел на менеджера: голубые глаза, легкая щетина и лицо зрелого мужчины. Этот человек производил впечатление счастливого человека: он всегда радовался пустякам и умел превозносить все, что посылает ему судьба. От Глеба часто можно было услышать рассказы о «вкуснейшей шарлотке», приготовленной Амелией.

Или о новом шикарном лонг-дринке, который появился в меню бара. В любом случае, это был человек, который никогда не задумывался об экзистенциальных проблемах и относился дружелюбно к каждому, кто был ответственен к работе и добр сердцем. Алекса он ценил за интересные истории и всевозможное просвещение – от психологического до метафизического. Алекс, в свою очередь, тоже был неравнодушен к Глебу хотя бы потому, что тот сохранял свою человечность, занимая довольно высокую должность. Это было нетипично для города и, по мнению некоторых представителей высоких чинов, являлось “непрофессиональным несоблюдением субординации между начальником и подчиненным“. Алекса всегда тошнило от систем, и система иерархии не была исключением.

Рабочая смена тянулась, словно время не то чтобы остановилось, а умерло в принципе. Сначала молодые студенты заказали 6 стаканов Аризоны, потом еще 4 стакана “Гринсборо” и 2 “Аризоны”. Затем мужчина в вельветовом пиджаке уселся за барную стойку, заказав коктейль “Техас”, или , как его называл Алекс, коктейль «как раньше», состоявший из бурбона, биттера, сока апельсина, тростникового сахара, вишни и льда, и начал рассказывать про свою нелегкую жизнь. Алекс давно привык к этому. Его это даже уже не раздражало, потому как он понимал, что они испытывают огромную пустоту внутри себя, которой необходимо было с кем-то поделиться, заполнить чьим-либо вниманием. Это были менеджеры крупных компаний, разведенки, таксисты, ищущие успокоение своей тревоги бессмысленности, заполнение своей пустоты хотя бы на вечер.

– Понимаешь, Ал? Она так и не отдала мне детей, даже видеться не оставила возможности. Такая она с… Но вчера позвонила и попросила починить этот кран, а я ведь знаю – там как всегда криворукий сантехник просто снес резьбу, когда сначала нужно было вложить прокладку. Я знаю эту кухню, я же жил с ней… – произнес мужчина в пиджаке с мокрым вельветовым рукавом. В ход шел уже шестой “Техас”.

– Может, она привлекает внимание? Может она хочет вернуть все?

– Да не… – мужчина посмотрел в пустую стопку и икнул, – думаю, ей просто нужно привести в порядок свое хозяйство. За столько времени у нее по-любому был хахаль. Уж больно она довольная ходит. Они ведь, бабы, так предсказуемы.

– Так ты езжай и проверь свою гипотезу. Если нет никого у нее, а ты заметишь в доме его следы – значит вернуть хочет, а если есть все-таки – так ты ничего и не потеряешь. Починишь кран, да и плюнешь на все это.

– И верно… уфф, поеду я домой. А то завтра не встану на работу. Тебе спасибо, вот возьми по счету и чай. Хороший ты парень, Ал. Спасибо тебе.

– Заходите, как будет время, – собирая приличный гонорар со стола, сказал Алекс.

Мужчина в вельветовом пиджаке встал, покачиваясь обогнул стойку, и, навалившись всем телом на дверь, вывалился на улицу. Глеб с улыбкой подошел к стойке.

– Очередной «размороженный»?

«Размороженными» называли клиентов, которые возмущались высокими ценами. Именно такое название пришло в голову Глебу: он объяснял это тем, что их заморозили в советское-постсоветское время и разморозили только сейчас. И теперь для них цены кажутся шокирующими: «раньше все стоило в 100 раз дешевле».

– Нет, почему, очень даже щедрый дядя, – сказал Алекс, виртуозно крутанув купюрами перед лицом Глеба.

– Харооош, молодец. Такими темпами мы на «план» точно выйдем. Давай, пока людей нет, пополни бар, попроси Нестора выдать тебе пару бутылок.

Алекс суетливо протер все «последствия» беседы со стойки и ушел на склад. За столом сидел Нестор: это был высокий худощавый юноша, с большими глазами и бледным цветом кожи. По нему можно было сказать, что он просидел на складе всю жизнь или, как минимум, бόльшую ее часть. Нестор был кладовщиком, и сейчас он заполнял очередной бланк отчета.

– Здравствуй, Нестор.

– Привет, Ал… Я сейчас занят, так что возьми сам, что тебе нужно, и просто оставь этикетки мне на столе.

Алекс любил собирать все сам. Во-первых, он любил ходить по складу, осматривая все сокровища, которые на нем хранились, и узнавая, что пришло нового. Во-вторых, он не очень любил напрягать Нестора по формальным пустякам, придумываемых управляющим баром, так как находился в дружественных отношениях с кладовщиком.

– Таак, Jim Beam, Chivas Regal, старина Jack ии…

Звон в ушах. Началось.

Алекс сел на пол. Тахикардия набирала обороты. «Спокойно… вдох…выдох». Выброс адреналина. «Это всего лишь страх, он сейчас пройдет». Гул в руках, как будто кровь начинает вскипать. «Ты не должен этому поддаваться, отвлекись!»

– Эй, Нестор, как там твой фотопроект? – тяжело дыша спросил Алекс.

– Ал, мне сейчас некогда, извини.

– Нестор… – дрожащим голосом повторил Алекс. – поговори со мной.

Нестор поднял голову и увидел Алекса, сидящего в поту на полу, обхватившего себя руками. Нестор подскочил и подбежал к нему. Он знал, что происходит с Алексом, и заранее обговорил с ним меры противодействия приступам.

– Дааа, отлично Ал, очень даже неплохо… Получилась пара прекрасных снимков в стиле неонового города, помнишь? Я рассказывал, – Нестор хаотично нащупывал дополнительные темы для поддержания разговора.

– Да, помню, Нестор…Еще что-нибудь есть в планах? – Алекс почувствовал, как намок весь его лоб, а руки исполняли вторую Прелюдию Баха из ХТК.

– Да, есть проект «Крик Цикад», который пришел мне в голову, когда я познакомился с шикарными работами Макса Шишкина. Знаешь такого? Режиссер, снимает клипы многим известным людям. Он получил два «Staff Pics» за свои работы, но в этом году почему-то профилонил. Ну, так вот, хочу сделать в его стиле, чтобы, так сказать, всем зашло. А что? Его работы всем нравятся, хотя мало кто обращает внимание на режиссеров… Неблагодарная это работа. Твои зрители – узкий круг ценителей, зато ты ограждаешь себя от глупых людей и знаешь, что те, кто вышел на тебя, явно разбираются в высоком творчестве.

– Слышал, Нестор, у него еще девушка – писатель. И как только они сошлись? Я вообще удивлен, что он нашел время на отношения. С таким-то…. С таким-то графиком. Я поражаюсь таким людям: насколько они гибки и мобильны. Я же… идеалист, люблю, когда все максимально аккуратно и по правилам. Если что-то и делаю, то ухожу чувствами и мыслями в это дело: а ты мне скажи теперь, как снимать клип в одном городе, полностью погружаясь в работу и не забывая при этом, что у тебя девушка в другом? С ума сойти можно.

– Это верно, это точно ты сказал… Я тоже, если погружаюсь в отношения, то полностью, мы с Анной часто проводим время вместе, и я не представляю, как бы я смог быть тут, а она у себя в городе. Мы бы, наверное, не встречались.