– Почему я всё ещё здесь? В этом дряхлом теле?! – взвыл Штайнберг.

– А где вы рассчитывали оказаться? Только не говорите, что хотели проснуться в теле андроида, – попросил учёный.

– Да! Вы должны были меня перенести! – получился бы крик, но голос сорвался на хрип на середине фразы.

– Марк, – развёл руками профессор, – ну мы же с вами это обсуждали. Мы повторили конфигурацию вашего мозга в андроиде. Ваша личность воссоздана с максимальной точностью. Это всё, что можно сделать.

– Меня перенести… – начал Штайнберг и осёкся, встретившись взглядом с учёным. – Вы что задумали? Мой нейроимплант не работает! Где связь? Кто купил вас?! Отвечайте!

Покровский подождал, пока истерика закончится, и невозмутимо, словно читая нотацию нерадивому студенту, принялся объяснять.

– Ну вот вы – органический мозг. Что мы можем сделать с этим куском биомассы? Куда его нести? В череп к андроиду? Эта попытка была предпринята более ста лет назад, и от неё отказались. Старение органики сводит всё на нет. На заре этих исследований мы с вами обсуждали цифровое бессмертие. Можно воссоздать точную копию органического носителя. Я говорил, что по факту это действительно будете вы, поскольку личность будет скопирована идеально. Каждый, кто будет общаться с вами, тысячи тестов – никто и ничто не заметит разницы. Отличие будет только для вас самих, поскольку вы остаётесь в теле, потому что вы и есть тело! Помните, что вы тогда сказали?

Покровский вопросительно посмотрел на притихшего миллиардера, но ответа не дождался.

– Хорошо, я напомню. У меня есть запись, – очки профессора снова замелькали картинками. – Вот. Вы сказали: «Никакой непрерывности сознания всё равно нет. Мы – это информация, память. И нет разницы, где она будет воссоздана: в органике или в цифровом носителе – это всё равно будем мы. Засыпая, мы теряем непрерывность сознания, но не боимся умереть. Так почему же такой вопрос возникает при переносе сознания в андроида?» Вспомнили теперь?

Штайнберг кивнул и тут же мотнул головой.

– Вы… мы ошиблись! Сделали бездушное отродье! Давайте уничтожим. Я всё исправлю, выпустите!

– Не получится. Исправлять нечего. Бездушное отродье только что прошло все тесты и подтвердило свою личность, – профессор сделал паузу. – После чего одобрило уничтожение биологического тела.

– Что? Как? Нет-нет-нет! Покровский, не вздумайте! Вам аукнется, это точно! Это убийство, а не какое-то там уничтожение тела. Перед вами не просто тело, – Штайнберг снова попытался вырваться из плена фиксирующих ремней. – Я здесь, я живой человек!

– Вы сами всё устроили, – вздохнул профессор. – В контракте чётко прописано: «одновременное существование двух идентичных личностей недопустимо». А я вам говорил тогда. Эх, Марк, лучше бы мы пошли по пути биологического бессмертия. Дались вам эти киборги. А что теперь?

– Точно, – ухватился Штайнберг за соломинку, – киборги – это пустышка. А я живой, Александр, вы же не сможете меня убить. Я с душой!

– Душа – это не по адресу, – возразил Покровский. – Это к тем психам, что под забором у нас кричат. А у нас тут наука. Без всякой мистики.

– Нет! Вы не можете вот так. Это же я финансировал исследования, мы столько всего вместе…

Профессор приложил указательный палец к губам и пристально посмотрел на пациента.

Штайнберг замолчал. Обычно волевое лицо его приняло умоляющее выражение. Когда они ещё обсуждали проект, Покровский знал, что этот момент настанет. И, кроме банального «я же говорил», в голову ничего не шло.

Учёный склонился над биоложем и тихо произнёс:

– Чтобы жить вечно, нужно умереть. Такова цена вашего кибербессмертия.

Лёгкое нажатие на сенсорной панели, и укол тонкой иглой, которого миллиардер даже не почувствовал, положили конец этому спору.

Лицо Штайнберга, спонсора исследований, партнёра и, странно признаться, друга, расслабилось и стало по-детски беззащитным. Система жизнеобеспечения зафиксировала смерть пациента.

– Лабораторный журнал, дата 05.06.2223. Реакция после переноса идентична остальным испытуемым. Ожидание пробуждения в теле андроида, отрицание дееспособности киберкопии. До оцифровки пациент был ознакомлен с условиями эксперимента и выразил полное согласие. Видимых повреждений мозга не обнаружено. Скорее всего, имеет место функциональное расстройство, связанное с применением магнитного поля. Требуется дальнейшее изучение.

Покровский закончил запись, отключил коммуникатор и бросил последний взгляд на биоложе.

– Н-да, умирать страшно всем. Что бы ни говорили, у нас получилось не бессмертие, а чёрт знает что…

***

«Горите в аду, бессмертные ублюдки!» – кричало граффити на воротах «Ди-Эн-Эй Текнолоджис».

Покровский отвернулся от ветрового стекла и откинулся на сидение, дожидаясь, пока фалькон минует ворота и войдёт на стоянку. Столетия проходят, а люди не меняются. Память услужливо преподнесла ассоциацию с событиями почти двухвековой давности. Кто бы мог подумать, что он переживёт всех? И даже войну между живыми и неживыми. Интересно, куда теперь приведёт новый путь?

Биологическое бессмертие. После того как производство андроидов встало на поток, профессор выдвинул Штайнбергу ультиматум: хочет заниматься биобессмертием – и точка. С киборгами он закончил.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.