После десятой индивидуальной сессии я отходила ещё 50 групповых. К тому моменту великая любовь растворилась вместе с иллюзиями, сахарной пудрой на полушариях и тремя студенческими годами. Я получила диплом психолога, поступила в аспирантуру и сама стала разрушительницей таких «любовей». Выслушивая своих клиенток (реже – клиентов), множество раз поблагодарила своего первого психолога за отрезвляющий щелчок. Ведь моя гранд-любовь не вышла за пределы девичьих мечтаний, бесконечных совещаний с подругами и напеваний «Только мысли все о нем и о нем». Как говорится, спасибо, Господи, что взял деньгами (за психотерапию).
Героини моей книги – реальные женщины, для которых псевдолюбовь обернулась не только разбитыми иллюзиями, но и тарелками, лицами, жизнями. Вместе с душевными страданиями они пережили ещё и по-настоящему опасные ситуации, справились с ними, собрали себя по кусочкам и поделились своим опытом. Я благодарю их всех за открытость и смелость и верю, что эти истории помогут кому-то уберечь себя, а кому-то – свою дочь от мучений нездоровой привязанности и вечного ожидания счастья, которое никак не приходит.
Если вы читаете эту книгу, значит, подозреваете, что с вашей гранд-любовью что-то не так. Как же отличить любовь от созависимости?
В психологии принято считать, что созависимые отношения – это отношения с алко-, нарко-, химически зависимым человеком. И отношения не только романтические, любовные, но и детско-родительские, например. Если вы смотрели фильм «28 дней»[4], то он как раз об этом. Главная героиня – Гвен – выросла с алкозависимой матерью и тоже ведет «веселый» образ жизни. После испорченной свадьбы сестры, угнанного лимузина и сломанного чужого забора Гвен попадает в реабилитационный центр для зависимых. Из сюжета видно, как её бойфренд мешает выздоровлению – приносит на свидания запрещёнку и критикует желание девушки вести здоровый образ жизни. Чтобы избавиться от зависимости, Гвен приходится расстаться с парнем.
Именно поэтому при лечении химических зависимостей врачи работают не только с гвоздем программы (или, как говорят психологи, идентифицированным клиентом), но и с членами его семьи. Это помогает разрушить неосознаваемые связи, которые толкают человека на прежний, порочный путь. При этом родные могут думать, что вовсе не мешают, а помогают и намерения у них самые благие.
Разберем пример. Взрослый сын вернулся из реабилитационного центра, где лечился от алкозависимости. Заботливая мама ищет ему работу, покупает новую одежду (чтобы на собеседования ходил красивый, как жених), водит за ручку, чтобы не опоздал, по дороге дает наставления как себя вести. Другими словами, несёт его ответственность на себе. Есть ли у сына реальная заинтересованность в результате? Нет, а зачем, когда всё и так отлично? Живи и радуйся. Но… что это? Чем омрачилась жизнь молодая? Мама. Мама снова ворчит. Снова недовольна. Она, видите ли, работает, устаёт, о сыне заботится, а в ответ никакой благодарности. В какой-то момент мамино бу-бу-бу и удушающий контроль дитяте надоедает, и он снова снимает стресс в компании бутылки.
В этом примере дитятя – зависимый, мама – созависимая. Её поведение из ролей спасателя (ищет ему работу, тогда как он сам не делает этого) и тирана (обвиняет и требует благодарности) провоцирует в сыне роль жертвы – жертвы опекающей и строгой матери, жертвы непреодолимой тяги к алкоголю, жертвы непутёвых друзей-собутыльников, страны, которая не дала ему работу, невезухи, кармы и сглаза, ретроградного Меркурия, характера, который не вышел, и т. д.
Если они смогут выстроить здоровые психологические отношения в паре зависимый-созависимый, то у сына появится гораздо больше шансов выйти в длительную ремиссию.
Однако понятие «созависимые отношения» вышло за рамки химических зависимостей. Например, современный итальянский психолог Джорджио Нардонэ (Giorgio Nardone) в книге «В плену у еды»[5] описывает случаи из практики, связанные с расстройствами пищевого поведения (анорексия, булимия) у клиентов. Нардонэ консультирует не только идентифицированного клиента, но и проводит встречи с членами его семьи. На них психотерапевт ищет те самые нездоровые связи между людьми, которые провоцируют срывы у клиента или создают выгоды для семьи от проблемы их родственника.
Пример на эту тему. У супругов Ивановых предразводная ситуация. Отец семейства нашёл новую любовь и уже присматривает свадебный костюм. Его пока что жена в депрессии. Ей свет не мил, целыми днями она сидит в кресле и смотрит в стену. Дочь-подросток чувствует себя сиротой при живых родителях и хочет вернуть прежнюю жизнь. Она заболевает нервной анорексией.
Мать выходит из анабиоза и спасает дочь. Отец не может поступить «как последний козёл» и тоже включается в программу по спасению. Дочь видит, что родители объединились для заботы о ней, и больше не чувствует себя покинутой. Догадываетесь, что произойдет после того, как дочь вылечится? Да, мир снова рухнет. Но стоит супругам разобраться со своими отношениями, занять взрослые позиции в своих жизнях и родительские позиции по отношению к дочери, то пройти через сложный период развода мамы и папы дочь сможет намного легче. Анорексия пройдет.
Нездоровые взаимосвязи мы можем видеть и в романтических отношениях мужчины и женщины. Для их появления вовсе не обязательно кому-то из пары употреблять алкоголь или наркотики. Достаточно быть зависимым от эмоций. Именно такие отношения мы разберем на следующих страницах и, надеюсь, оставим в этой книге, а не в жизни.
Как же распознать созависимые отношения и почему их путают с настоящей любовью?
Если разобраться в теме эмоциональной зависимости, то перепутать её с любовью не получится. Откуда взялась неразбериха? Она возникла из-за подмены понятий в сериалах, книгах, ток-шоу. В них не показывают здоровую близость и адекватную любовь, потому что смотреть такое никто не будет. Ну живут люди, общаются друг с другом, поддерживают, уважают, соблюдают личные границы. Скука, никакой драмы. Чтобы приковать зрителя к телевизору или книге нужны эмоциональные качели, приключения, подъёмы и падения. Так и складывается впечатление, что американские горки и есть истинная любовь.
«Это как огонь и лёд, когда любишь и боишься человека одновременно. […] Когда тебе говорят, что это и есть любовь», – сказала в интервью актриса Елена Проклова[6].
Она описывала созависимые отношения с сексуальным принуждением. Заметьте, здесь есть противоречие – любишь и боишься одновременно. Близкие отношения не подразумевают такого поведения. Напротив, в них мы должны чувствовать себя открыто и безопасно. В настоящей близости можно себе позволить быть ранимой и при этом уверенной в том, что с твоей уязвимостью станут обращаться бережно. Места для страха перед партнёром там нет.
Нормально иногда испытывать гнев. Например, по поводу того, что партнёр забыл заехать в магазин, хотя вы просили его об этом. Вы злитесь из-за этой ситуации. Не на всего партнёра, не на себя за отношения с ним, а на этот конкретный поступок. Это нормально. А «люблю и ненавижу одновременно» или «ненавижу, но не могу без него» – уже похоже на созависимость.
В созависимых отношениях всегда есть драма. Вспомните песню Ирины Дубцовой: «Я за ним поднимусь в небо. Я за ним упаду в пропасть. Я за ним, извини, гордость…» Ну вот не живётся людям спокойно: то в небо, то в пропасть, то через гордость или свои принципы надо обязательно переступить – ведь ради настоящей любви ничего не жалко! И это яркие признаки нездоровой привязанности. Взлёты и падения, эмоциональные качели, сегодня любим друг друга – завтра выставляем чемоданы за порог.
«У нас всегда были страстные отношения. Мы могли бить посуду, потом чинить разбитую съемную квартиру», – рассказывала Агата Муцениеце[7].
