Монстр все-таки исхитрился, зацепил добычу и потащил ее в пасть, но Скайуокер уже вооружился огромной берцовой костью, оставшейся от какой-то из предыдущих жертв. Дождавшись, когда пасть размером с арсенальный люк «крестокрыла» распахнулась перед ним, джежай вбил кость, точно клин в глотку ранкора. Зверь захрипел и выронил Люка. Тот поспешно откатился в сторону. Ранкор замычал, заметался, с разбега вмазался башкой в стену.

Образовавшийся камнепад едва не похоронил под собой Люка - тот еле успел скорчиться в расщелине. Толпа бешено аплодировала.

Страх словно облако, говаривал Бен, - от него становится холодно и темно, но если подняться выше, то небо снова окажется чистым. Ясно, что по природе своей любой зверь не злобен. Иначе его злобу было бы легко обратить против него самого. Бен говорил, что чистое зло разрушительно по своей сути. И разрушает оно само себя. Эта тварь не была плохой, просто недалекой, необученной, голодной, и ей было больно. Грубое, дикое, но не отличающееся умом животное. А это означает, что никакие «джедайские штучки» на него не подействуют. С ним не договоришься.

Конечно, самое лучшее - выпустить ранкора на джаббову камарилью, но вряд ли этот номер получится. Значит, нужно бежать. Люк быстро оглядел пещеру.

Тяжелая дверь все еще открыта, и рядом с ней что-то похожее на спусковой механизм. К сожалению, путь к нему загораживает ранкор, который тем временем избавился от кости в горле и в ярости разгребал груду скрывавших добычу камней. Те так и летели во все стороны.

Ранкор отвалил очередной валун и увидел Скайуокера, возвестив об этом открытии торжествующим рыком. И жадно потянулся лапой в щель. Люк схватил камень и ударил по пальцам зверюги. Ранкор вновь взвыв от боли, отскочил;

Люк метнулся к выходу из пещеры - в загон.

Еще одна тяжелая решетка преградила ему дорогу. За решеткой сидела какая-то парочка и обедала. Похоже, эти парни ухаживали за ранкором. Они недоуменно воззрились на Люка, потом схватили копья и, продолжая жевать, стали тыкать ими сквозь решетку, целясь в Скайуокера.

С другой стороны к нему топал ранкор. И вид у монстра был весьма недовольный. Пришлось отступить к боковой стене, там, где он раньше видел спусковой механизм. Ранкор уже начал вдвигаться через дверь в загон, готовый рвать и убивать. И в это мгновение Люк схватил первое, что подвернулось под руку - как потом оказалось, череп, - и запустил им в механизм затвора.

Панель хрустнула, посыпались искры, и тяжелая металлическая дверь обрушилась на голову ранкора, раздавив ее, словно яйцо.

Зрители наверху в один голос ахнули, затем воцарилась мертвая тишина.

Подобного поворота событий явно не предполагалось. Все посмотрели на Джаббу. Хатт позеленел от гнева, казалось, его вот-вот хватит удар. Лейя пыталась скрыть радость, но никак не могла справиться с довольной ухмылкой, расплывающейся по ее лицу.

- Уна-а! Уна уба! - бушевал Джабба Хатт. - Антас Соло чу вуки. Ку-е анта каса пата[11].

Люк был слишком взбудоражен, чтобы воспользоваться моментом, когда прислужники бросили копья и открыли решетку. Ворвавшиеся стражники толпой навалились на Скайуокера, надели наручники и поволокли его прочь. Поэтому он не увидел, как толстый прислужник ласково погладил мертвого зверя по голове и заплакал, обнимая мертвую тушу. С этого дня жизнь потеряла для него всякий смысл.

Их выволокли из камеры и куда-то погнали; надо полагать, под светлые очи хозяина дворца. Хэн спотыкался на каждом шагу, цеплялся за шкуру Чубакки и жмурился, пытаясь сообразить, какое из темных неясных пятен - Джабба Хатт.

Он был уверен только в одном: ничего хорошего им не светит. Рядом негромко поскуливал Чуи, описывая, что происходит вокруг.

Тронный зал определился по стойкому аромату пота, алкоголя и блевотины; неаппетитная смесь навечно впиталась в стены и плотную ткань драпировок. А также - по негромкому бормотанию: публика делилась впечатлениями. Все жаждали знать, что с кем случится. Хэн опять споткнулся, с разгона влетел в кого-то, крепко приложившись плечом о металл кирасы. Его отодвинули, фыркнув неразборчивое ругательство. Хэн решил считать это слово ругательством; все равно он не узнал языка. Зато, кажется, узнал голос.

Рядом кто-то активно завозился. Похоже, тащили еще одного пленника. Соло предположил, что им окажется Лейя, он хотел спросить, что с ней было, сказать, что он весь извелся, но…

- Рад тебя снова видеть, дружище…

И этот голос он узнал. Итак, сопливец тоже попался. По крайней мере, не так обидно за бесцельно проведенные годы… или сколько там времени прошло, интересно? Не догадался спросить.

- Люк, - он криво усмехнулся. - Ты-то что здесь забыл?

- Не сумел пропустить грандиозную вечеринку…

Судя по голосу, Скайуокер улыбался до ушей. Как всегда, нашел время.

- Ну, и как дела? - поинтересовался кореллианин.

- Как обычно.

- Что, так все плохо, э?

Можно на одну сотую процента расслабиться.

- Где Лейя? - прошептал Хэн. - Она… Она не отрывала от него взгляда, но он не знал об этом.

- Я здесь! - крикнула она. - Со мной все в порядке, только не знаю, сколько времени смогу выносить твоего жирного приятеля…

Ее голос перекрыл рык Джаббы:

- Дагоаэд[12]!

Позвякивание, клацание металлических ног по каменным плитам пола, тонкое зудение сервомоторов - и незабываемый нервный голос.

- Их Возвышенная Высокопоставленность великий Джабба Хатт постановил, что вас немедленно предадут казни.

- Это хорошо, - согласился Хэн Соло. - Терпеть не могу долго ждать…

- Вы глубоко оскорбили Его Великолепие, - продолжал Ц-3ПО. - А подобное действие карается наиболее мучительной смертью…

- Это точно. К чему ограничиваться полумерами? - поддакнул кореллианин.

Он уже не жалел, что ничего не видит. Буйное воображение уже нарисовало необходимую картинку: напыщенный, расплывшийся хатт на платформе, Золотник размахивает манипуляторами и вещает, словно глашатай Императора. Сладкая парочка. Хэн подумал и обрядил воображаемого Ц-3ПО в белую адмиральскую шляпу, в какой когда-то щеголял Чубакка. И, естественно, прыснул от восторга.