Синил взглянул на Камбера и разразился потоком негодования и протестов, но, вспомнив, кто он, смиренно опустил голову.

– Я божий человек, – сказал он тихо, – я не могу оправдывать смерти невинных людей.

– Но вы поощряете их смерти, – сказал Йорам. Когда Синил открыл рот для протеста, он добавил:

– ..своим бездействием.

Синил снова повернулся к камину, заложив руки за спину.

– Меня не трогает то, что происходит в вашем мире. А вы не понимаете моей миссии на земле.

– Нет, это вы не понимаете, – поправил его Камбер. – Неужели вам не приходит в голову, что вы уже включились в жизнь внешнего мира, что многие люди страдают, потому что поверили в вас, в ваше земное предназначение.

– Мое предназначение? – спросил Синил. – Нет, это вы меня выбрали. Я не просил, чтобы меня сделали королем. Я никогда не хотел ничего, кроме счастья остаться в одиночестве и жить в мире с самим собой.

– И вы можете жить в мире с собой теперь, – прошептала Эвайн, – когда вы знаете, что можете изменить мир, очистить его от скорби и страдания? И вы ничего не хотите сделать?

– Что вы можете знать об этом? – крикнул Синил. – Разве я – не человек!? Разве мне не дано право жить той жизнью, которую я выбрал сам?

Камбер нетерпеливо улыбнулся.

– Если бы вы были моим сыном и говорили столь безответственно, я бы выпорол вас, несмотря на ваш возраст.

– Вы бы не осмелились! – твердо сказал Синил. В голосе его прозвучала совершенно неожиданная повелительная нотка.

Камбер заметил это и постарался скрыть улыбку.

– Да, я бы не осмелился, вы правы. И в основном потому, что вы уже начинаете вести себя, как принц, хотя всячески стараетесь избежать этого. Неужели брат Бенедикт смог бы ответить так, как ответили вы?

Синил, в голове которого теснились взбудораженные мысли, опустив голову, прошел к своему креслу и сел. Он не смотрел на Камбера и с большим усилием сдерживал руки, сложенные на груди.

– Мне очень жаль, простите меня.

– Простить вас за то, что вы поступаете так, как должны? Неужели вы не видите, что вы – принц Халдейн?! Вот в чем ваше предназначение, а не в судьбе брата Бенедикта, думайте о вашем монашестве как о временном убежище, где вы скрывались, пока не пришло время выполнить вашу великую миссию.

– Но…

– Принцы – это не просто люди, Синил. У них есть обязательства перед народом. Они должны защищать народ от насилия. Ваши предки успешно занимались этим в свое время.

Ваш прапрадед, отец самого Ифора Халдейна, портрет которого висит здесь, даже при жизни был известен как святой Бэрэнд. И это вовсе не потому, что он провел всю жизнь в молитвах, хотя он, конечно, был богобоязненным человеком. Народ возблагодарил его за то, что он разгромил свирепых завоевателей, муров, и сокрушил их мощь навсегда. Их легионы больше никогда не осмеливались пересечь Южное море и напасть на нашу страну. Вот за что он получил титул святого.

Синил долго молчал, а когда наконец заговорил, в голосе его зазвучала горечь.

– Святой Бэрэнд… Очень мило. Но вы не требуете от меня чего-нибудь эффектного, например, разгромить жестокого врага. Нет, вы хотите, чтобы я прославился тем, что нарушил монашеские обеты и свергнул короля-дерини, но мало шансов за это получить титул святого…

– Значит, вы хотите стать святым? – спокойно спросил Рис. – Не многие настолько самоуверенны и тщеславны, что надеются достигнуть такой степени совершенства.

Синил вздрогнул, как от удара. Мириады эмоций отразились на его лице, он беспокойно заерзал в кресле, судорожно Цепляясь за подлокотники и подыскивая правильные слова.

– Это совсем не так. Как мне убедить вас, что я хочу посвятить свою жизнь Богу? Отец Йорам мог бы меня понять, но…

В это время открылась дверь, и на пороге появился Алистер Каллен. Он незаметно остановился, чтобы не мешать говорить Синилу.

– ..как будто вы находитесь в сфере мягкого золотого света, и этот свет защищает вас от всего, что может повредить вам. И вы знаете, что Он здесь, что Он рядом, – говорил Синил, словно погружаясь в транс воспоминаний, – ваш мозг свободно плавает в золотом свете, и вы…

Синил говорил, и глаза его вдруг стали излучать сияние. Все пространство вокруг него засветилось бледным призрачным светом, едва различимым на фоне света горячего камина и пылающих свечей.

Камбер первым заметил это сияние и указал на него Рису, в изумлении раскрывшему рот. Синил продолжал говорить, но его слова уже не представляли никакого интереса для Камбера.

Лорд-дерини сконцентрировал свои чувства и начал медленно приближаться к Синилу, готовый войти в контакт, как только обнаружится брешь в защитных полях, а в том, что сейчас появилась возможность войти в контакт, Камбер был уверен.

В это мгновение Каллен кашлянул и привлек к себе внимание Синила, который прервал свой монолог на полуслове и повернулся к викарию.

Камберу не удалось нащупать контакт, которого он так долго и тщетно добивался и к которому был так близок.

Синил вскочил и поклонился генералу, а Камбер испустил глубокий вздох, эхом отозвавшийся в мозгу Риса.

Йорам и Эвайн, казалось, не заметили ничего и оставались в стороне, хотя и в работе с Синилом в это время была кульминация.

– Отец Каллен, – пробормотал Синил. Каллен ответил поклоном.

– Ваше Величество… – Он перевел взгляд на Риса. – Леди Меган здесь, Рис. Мне кажется, вы, Камбер, должны объяснить ей, зачем она здесь, ведь мы пригласили ее от вашего имени.

Камбер со вздохом поднялся и кивнул, глядя на удивленного Синила отеческим взглядом, хотя разница в возрасте составляла какие-нибудь десять-двенадцать лет.

– Ваша невеста прибыла, Ваше Величество. Я пришлю ее к вам немного позже.

– Моя невеста?! – прохрипел Синил.

Лицо его посерело, будто ему не хватало воздуха.

– Леди Меган де Камерон, моя подопечная, – сказал Камбер, оценивая реакцию Синила. – Она из расы людей, как и вы, красивая, здоровая девушка. Она будет для вас хорошей королевой и женой.

– Я, милорд, не могу…

– Ваше Величество, вы должны! – ответил Камбер, не отводя от Синила твердого взгляда. – Эвайн, Рис, пойдемте со мной. Меган будет не так одинока, если рядом с ней будет женщина. Ведь она впервые вдали от дома.

Он поклонился Синилу.

– До свидания, Ваше Величество.

Повернувшись, он пошел за Калленом.

Когда они вышли, ошарашенный Синил повернулся к креслам, стоящим кружком у огня. Он увидел Йорама, который сидел неподвижно, наблюдая за Синилом.

– Вы еще здесь? – спросил Синил.

Он понял, что сказал глупость: ведь и так было ясно, что Йорам здесь.

Чтобы скрыть свое смущение, он сел в кресло, пододвинул ноги к огню, задумчиво пробежал пальцами по крылу архангела Михаила, вышитого золотыми нитками на груди.

– Отец Йорам, неужели нет ничего, что могло бы смягчить ваше сердце? – наконец тихо сказал он.

– Это ваше сердце должно смягчиться, Ваше Величество, – ответил Йорам. – Ведь мечты и желания одного человека очень мало весят на весах жизни. А вы должны прекратить резню, убийства, восстановить мир и спокойствие в стране, которой правили и которую любили ваши предки. Мне кажется, что вам очень легко выбирать. Ведь не можете же вы, кто говорит, что принадлежит Богу, отвернуть сердце от своего народа, когда его угнетает и притесняет кровавая династия Фестилов?

– Это не мой народ, – прошептал Синил.

– Нет. Ваш, – ответил Йорам. – Помните: «Я Божий пастырь и знаю своих овец, и овцы знают меня…»?

– Нет!

– «Я Божий пастырь и отдам жизнь за своих овец». Синил бросил отчаянный, полубезумный взгляд на дверь, за которой скрылись Камбер, Рис и Эвайн.

– Умоляю вас, отец Йорам, избавьте меня от этого. Я не могу. Вы знаете, какие обеты я принял. Вы один можете…

– Монах или принц, овца или человек – вы один можете остановить Имра, Ваше Величество.

– Умоляю вас, не делайте этого!

– Подумайте, Ваше Величество. – Он поднялся и направился к двери. – Когда, как не сейчас, вы можете совместить свой долг перед Богом и ваши обязанности перед его народом, перед вашим народом?! Разве есть здесь разница?..