– Понимаешь, я же не могу вот так уволиться, с бухты-барахты, – тараторю, спеша за Сережей по зданию аэропорта. – У меня на второе полугодие запланированы книги, которые никто, кроме меня не сделает. Я точно знаю.

Он шагает решительно, поджатые и скривленные набок губы сильно портят его умное лицо – гримаса получается какая-то брюзгливая, бабская. Перевожу взгляд на тонкую полоску обручального кольца. Я хотела стабильности и покоя – вот их цена. Теперь все решения зависят от мужа.

– Ну, конечно, эти твои книги важнее всех наших планов… – Сережа уже выходит из вращающейся двери, глядя одновременно на экран мобильного, по которому ползут мелкие машинки, и на улицу, где их натуральные копии в полную величину пробираются к своим будущим пассажирам.

– Зачем ты так? Я просто доделаю то, что нужно, и приеду. Просто не сразу. Не через две недели, как ты…

Забираюсь на заднее сиденье такси, продеваю руку под локоть хмурого Сережки и прижимаюсь. Это всегда помогает, хотя поначалу он сидит, как каменный. Справа чуть ниже подмышки чувствую округлую шишку, и сердце вдруг ухает куда-то в бездну.

– Мне еще надо к врачу, – говорю спокойно, но муж меня не слышит. Как всегда в момент ссоры или даже спора, он закрылся от меня непроницаемым барьером. Обидно, но что поделать, никто из нас не ангел.

***

Я сижу за своим столом в издательстве, совершенно раздавленная прошедшим днем. С самого утра, со встречи с Катей на крыльце издательства, я как будто летела в бесконечную черную нору, как кэрроловская Алиса. Вот только у девочки из сказки впереди были приключения и волшебство, а у меня, похоже, совсем наоборот. Общего у меня с Алисой – только присутствие Королевы, настроенной отрубить неудобную голову.

– Ворона весь твой отпуск ходила и всем рассказывала, что тянет твои тиражи, потому что ты сорвала сроки и легкомысленно уехала, – мрачно сообщила Катя, которая вообще терпеть не может интриги. Благодаря этому и работает здесь уже больше десяти лет.

– Да я обзвонилась! Столько писем ей написала, она ответила всего один раз: «Наташа, ситуация непростая, приезжай, будем разбираться». И это было вчера! Вчера, понимаешь? – я жадно втягиваю в себя дым от сигареты, которую стрельнула у Кати. – Она же сама меня в отпуск отправила, да еще сказала, что все сделает.

– Ну, это было на словах. А на деле она под тебя, похоже, копает, Наташ, – вздыхает Катя.

Светлана Пална, как назло, уже сидит в своем кресле. На мое приветствие отвечает с холодной улыбкой, брови-ниточки иронично изогнуты над рамкой очков.

– А, ты вернулась, наконец. Хорошо, Наташа. Очень хорошо. Разговор назрел, – и взглянув на часы, начальница встает и уходит куда-то по коридору.

Я дрожащими пальцами запускаю компьютер, машинально ткнув пальцем в землю в горшке – цветок заботливо полит. Загружаю издательскую систему, вхожу – и вижу полыхающие красным строки с двумя наименованиями книг из проклятой срочной серии. Значит, вторую они таки выпустили, а эти две опоздали уже… на сколько? Маркетинг меня убьет. А Ворона сделает контрольный в голову.

Хватаю телефон, набираю номер Райкиной. Нерадивая авторша отвечает лениво и неприязненно, словно я ее разбудила:

– Да, Наталья, что вам нужно?

– Ксения, здравствуйте! Не могли бы вы мне объяснить ситуацию с книгами, которые мы с вами запускали в конце апреля? Я вернулась из отпуска…

– А, ну да, конечно. Вы отдыхали. А нам тут не до отдыха было. Сначала ваша Светлана Пална потребовала переснять все иллюстрации для второй книги, – в голосе Райкиной звучит ядовитая обида, – а потом вообще отменила контракт на третью и четвертую и потребовала аванс назад.

– Что? – от неожиданности ору я. Все оказалось еще хуже, чем я думала.

– Вот и я в шоке! Я наняла фотографа, провела всю подготовку, мы уже почти закончили макеты, и тут вы все отменяете! Как мне теперь говорить с людьми?! – Автор переходит в наступление, как будто совершенно забыв о том, что контракт с ней расторгли из-за низкого качества ее же работы. – Мне что, из своего кармана им теперь платить?

Когда речь идет о деньгах, эмоции нужно отключать.

– Ксения, простите. Мне нужно разобраться. Я вернусь к вам, когда буду владеть ситуацией, – говорю я официальным тоном и жму на отбой.

Светлана Пална вырастает у моего стола с прижатой к груди черной папкой и приветливо улыбается с высоты своего немалого роста. «Аркан Башня – это про крушение всего», – вдруг вспоминаю университетскую подругу Алину, которая умеет раскладывать таро. Ворона и впрямь напоминает башню. Не хватает только горящих фигур грешников, с воплями выпадающих из складок ее одежд.

– Ну что, Наталья, пойдем поговорим?

***

– Она просто наслаждалась ситуацией, понимаешь? – я говорю горячо и торопливо, стараясь вовлечь Сережу в то, что переживаю сама. Как будто забыла, что мои эмоциональные всплески действуют на него, как ушат ледяной воды.

– Не понимаю. Она начальник твой. Как она может быть довольна тем, что сорван план, да еще по ключевой позиции?

– Вот и я не пойму! Она же мне ясно сказала, что все сделает, даже если я уеду, что план – наша общая задача. А теперь получается, что двух из четырех книг вообще нет, их надо делать с нуля, и контракт с автором расторгнут, а нового автора нет. А вторая книга из серии, которая должна была уехать в типографию еще в апреле, отправлена с опозданием и до сих пор не поступила в магазины. Конкуренты рвут рейтинги продаж, а наша одинокая книжка лежит незаметно, на нее никто и не смотрит. И это вместо того, чтобы делать серию!

Сережа, скрестив руки на груди, смотрит на меня с укоризной.

– Да, вот ты еще на меня так посмотри, мало мне Вороны! – не выдержав напора своих эмоций, я вскакиваю из-за стола и начинаю метать тарелки в мойку.

– Ты не так меня поняла, Наташа, – говорит муж с расстановкой. – Тебе нужно уходить оттуда. Немедленно. С этими людьми работать нельзя. Это безумие просто, за такие деньги так убиваться!

– Сереж, ну что ты опять о деньгах! В конце концов, не только же в них дело!

– Ну конечно. Ты просто так, ради собственного удовольствия, растрачиваешь себя на эти книжки. Но это, извини, не жизни спасать. Это просто бумага. А ты посмотри на себя, в каком ты состоянии. И дома обстановка боевая – из-за чего? Из-за твоей начальницы стервы? Я работаю, как вол, я хочу дома отдыхать, а не слушать твои крики…

Я хлопаю дверью спальни так, что зеркало чуть не срывается со стены.

Глотая злые слезы, сижу в темноте, стискиваю пальцы. Конечно, ему все это кажется ерундой, ведь моя зарплата почти ничего не решает в нашем бюджете, а скоро и вовсе перестанет существовать. И на что тогда будет похожа наша семейная жизнь? Я тихо шепчу обрывки своих горестных мыслей, и это постепенно помогает успокоиться.  Снова обнимаю себя, но вместо того, чтобы сосредоточиться на дыхании, непроизвольно тянусь пальцами к безболезненной плотной шишке в правой груди. И снова мне кажется, что откуда-то снизу, из-под поверхности обычной жизни густо звучит страшная тишина…

Глава 4

Мою машину уже отдали знакомому «жучку», чтобы тот продал ее и оформил все документы. В Перми у меня, наверно, будет другой автомобиль, более выносливый и практичный. А пока я езжу на работу на троллейбусе – получается хоть и не так быстро, как за рулем, но зато можно смотреть в окна на весенний, ежегодно молодеющий в мае город.

На маммограмму в клинику меня внезапно решил везти Сережа, который вообще-то всегда занят и к тому же терпеть не может больницы.

– У меня есть время, я потом еще в одно место заскочу, там рядом, – объяснение звучало правдоподобно, хотя, наверно, мне было бы приятнее услышать, что Сережа за меня волнуется. Но может, он и правда ничего не боится, не то, что я.

Я, конечно, уже гуглила и знаю, что бояться есть чего. Проклятая шишка неподвижна – а это верный признак того, что в ней прячется рак. Да я и сама чувствую, что плотный шарик в правой груди чем-то отличается от всего, что было раньше. Раз в месяц грудь набухала и побаливала, иногда в ней можно было нащупать какие-то неопределенные припухлости и уплотнения, но в целом мой четвертый размер – вовсе не источник проблем, а краса и гордость, лучшая часть моей в целом неплохой фигуры. Но эта новая шишка – другая. От нее веет хтонической жутью, я как будто проваливаюсь в страшную молчаливую пустоту каждый раз, когда снова и снова мну ее пальцами. Но может быть, я просто накрутила себя, а все не так страшно? Я записалась на маммограмму в модную платную клинику. Всего в двух остановках от дома онкологический институт, в который приезжают больные со всей России, но идти туда ради банального исследования?  Только врачей отвлекать, они там заняты настоящими больными, а не дамочками с ипохондрией.