— Дай бог, чтобы я оказался, как ты сказала, тем недалеким зрителем.
Марианна не стала ради приличия сдерживать улыбку. Светлана слегка изогнула губы в легкой усмешке презрения и, шурша шелками, поспешила навстречу Петру Арсентьевичу Бахареву.
Первое действие захватило Мелентьева несмотря на его скептическое настроение.
В антракте в фойе второго этажа было торжественное открытие мемориальной доски одной великой актрисы. На стенах были развешаны ее фотопортреты из спектаклей, в высоких витринах выставлены костюмы. Под восторженные аплодисменты и восхищенные приветствия собравшихся Петр Арсентьевич Бахарев, которому довелось видеть эту актрису на сцене, торжественно снял завесу с бронзовой памятной доски с изображенным на ней профилем актрисы.
На балконе, опоясывающем фойе, появились актеры, занятые в спектакле, и присоединили свои аплодисменты к аплодисментам зрителей. Редкое единение! Обычно зрители аплодируют, а коллеги-актеры заняты только тем, чтобы поскорее извести любимцев публики.
Мелентьев, задумавшись, смотрел на фотографию из спектакля «Странная миссис Сэвидж», роль которой так хотела сыграть Жаклин Рахманина.
— Помнишь! — подобно легкому вздоху весеннего ветерка, раздалось сзади него. — Я тебе говорила, что мадам Ферри приехала сюда, чтобы отомстить обидчикам Светки Судориной?
Кирилл, не оборачиваясь, ответил:
— Помню.
— Ну, так вот! — продолжила Марианна. — Олегу она уже отомстила. Он утолил ее самолюбие, — сделал предложение и погиб. Теперь очередь за Никитой. Не забывай, он тоже сделал ей предложение!
Кирилл перевел взгляд на Светлану. Отливающие платиной локоны перевиты золотой паутинкой, крупные бриллианты отягощают изящные мочки ушей, на губах цвета каирской розы блуждает пьянящая счастливая улыбка…
Он почувствовал, что Марианна тоже не сводит с нее глаз.
Раздался звонок. Кирилл проводил Горсткову к ее креслу. Она сжала ему руку: «Не забудь!» Он кивнул и направился к своему месту, но что-то уже было не так… что-то уже произошло… какое-то возрастающее беспокойство мучило детектива. Зрители шли в зал, а Кирилл торопился выйти в фойе. Столкнулся со Светланой у служебного входа. Отчетливо запомнил ее удивленно-настороженный взгляд.
Потом все будто бы прошло, только терзала, издевалась одна мысль. Невероятно простая… и потому так долго непостигаемая.
Мелентьев, перепрыгивая через ступеньки, выбежал из театра. Ему не терпелось удостовериться в своей победе или полном провале. Джип взревел, как голодный лев, и помчался к выезду из столицы.
Замелькали деревья. Вот и дачный поселок. Светлые сумерки плавно переходили в ночную синеву. Кое-где зажигались фонари. Мелентьев остановил машину перед дачей мадам Ферри. Перепрыгнул через ограду и по дорожке направился к дому. С похвальной для детектива ловкостью взломал замок двери, выходящей на веранду, и очутился в гостиной, где было совершено убийство. Включил фонарик, захваченный из машины, и стал подниматься по лестнице, ведущей на чердак, где в свое время он нашел портфельчик с черновиками. Повернул выключатель, лампа на длинном шнуре вспыхнула и перегорела. Пришлось освещать фонариком загроможденный не одним поколением дачников чердак. Полоска света была достаточно яркой, но узкой. Обследовал один угол, другой… «Неужели ошибка? Неужели просто оригинальная мысль?!»
Куклы без рук и ног, дырявые мячики, разрозненные колоды карт, какие-то карусели, паяцы с обглоданными носами, отбрасываемые Кириллом, летели в разные стороны, Папки, сумки, чемоданчики, связки газет, журналы, коробки, подсвечники… и вдруг рука ухватилась за потертый плюш, плотно обтягивающий опилки… потянул и вытащил средних размеров плюшевого медведя. Детектив не сдержал нервной улыбки, схватив игрушку за голову, и едва не упал от удара, пришедшегося по его собственной голове. Фонарик выпал из рук. Чердак померк в полной темноте. Мелентьев отскочил в сторону и замер, прислонившись к стене. Через маленькое окошко пробивался лунный свет. Кирилл увидел платиновые волосы рванувшегося в темный угол силуэта.
«Ого! У мадам миллионерши неплохой бросок! — потер он затылок. — А у Марианны потрясающая интуиция и…» — но додумать не удалось. Отпрянувший в темноту силуэт снова бросился на Мелентьева. Детектив то ли увидел, то ли почувствовал, что в руках у нападавшего был нож. Он вывернулся и схватил противника за платиновые волосы, которые мистическим образом остались в его руке… Детектив опешил. Противник воспользовался длившимся долю секунды замешательством детектива и вновь напал на него. Кирилл едва увернулся, как нож вошел в деревянную стену. Молниеносным натренированным движением детективу удалось завести руку нападавшего за спину, тот протяжно вскрикнул. Мелентьев завел еще сильнее и вывернул сустав. От резкой боли нападавший потерял сознание. Детектив вынул из кармана чудом уцелевший сотовый и позвонил своему другу майору Петрову.
Тот, услышав тяжело переводящего дыхание Мелентьева, кратко бросил: «Еду!»
В голове стучало. Кирилл дотронулся до места, где яростно билась жилка. Рука почувствовала кровь. Валявшийся на полу преступник застонал…
Двор дачи мадам Ферри был освещен фонарями в стиле серебряного века и фарами милицейской машины. Кирилл в разорванном пиджаке и с неумело перевязанной сержантом головой стоял, опираясь на джип. У ворот затормозил «Мерседес» владелицы дачи.
— Что случилось? — пыталась разобраться Светлана. — Боже! Кирилл! — вскрикнула она, увидев окровавленное лицо Мелентьева. И тотчас закричала еще громче и порывисто опустилась на колени перед лежавшим на земле стонущим Никитой Напольским.
— Никита! — дотронулась она до его плеча, вызвав еще больший стон. — Господи! Да что случилось?!
— Я вывернул ему сустав, наверное… — отозвался Мелентьев.
— Ты! Вы с ума сошли! Сорвали спектакль! Кирилл! — подскочила к нему Светлана. — Что все это означает? Что ты делаешь на моей даче?
— Передаю преступника органам правопорядка! — криво улыбнулся он. — Выполнил, кстати, и твой заказ. Ты хотела выявить убийцу Олега — получай, — указал он рукой на скорчившегося от боли Напольского.
Светлана сделала шаг назад и отрывисто засмеялась… Замерла со смехом на перекошенных губах, пытаясь постигнуть суть услышанного. Хотела, видимо, обвинить Мелентьева в неуместной шутке, но, осознав, что вокруг милиция, с ужасом поняла, что детектив не шутит. Но тем не менее, она осторожно спросила:
— Но доказательства! Почему ты решил, что это Никита?!
— А вот они, доказательства! — указал Мелентьев на плюшевого медведя, лежавшего на капоте джипа. — Во всяком случае, очень надеюсь, что они там!
— Господин майор, — упавшим голосом обратилась мадам Ферри к Петрову. — Вы можете мне хоть что-то объяснить? По-моему, детектив не в себе… Причем здесь старый ободранный медведь!
Кирилл с шутливым презрением взглянул на Светлану.
— Вспомни странную миссис Сэвидж!
Светлана продолжала вопросительно смотреть на майора. Тот, добродушно посмеиваясь, посоветовал ей выполнить просьбу детектива, честно признавшись, что он сам понятия не имеет, кто такая миссис Сэвидж.
Ободренная присутствием майора Светлана стала припоминать:
— Миссис Сэвидж никогда не расставалась со своим плюшевым медведем, потому что зашила в его туловище то ли завещание, то ли ценные бумаги, которые у нее хотели отобрать дети ее покойного мужа!
— Ну вот! Значит, нам тоже нужно заглянуть в нашего медведя! — подхватил Мелентьев.
Он взял протянутый сержантом ножик и распорол плюш.
— Вот она! — крикнул он. — Дискета!
Напольский заворочался на земле, яростно скрежеща зубами.
— И что? — не понимала Светлана.
— Как что? Черновики Жаклин начала писать давно, — пытался объяснить ошеломленной Светлане Кирилл. — А убили ее, как все полагали, вовсе не потому, что она собиралась опубликовать свои мемуары, а потому, что она оказалась случайным свидетелем убийства Олега Ветрова.