— Простите, но это чисто коммерческие вопросы. И я не могу и не желаю обсуждать их с вами, — не без доли высокомерия ответила Валуева.

— Понятно! — улыбнулся Мелентьев.

«А он не так уж и хорош собою, как показался сначала, — с досадой подумала Алла. — Да разве сыщик может быть хорош собою? Ищейка! Преподлая профессия! Рядом красивая женщина, а он про какую-то старую дуру Жаклин допытывается, тоже мне!»

Кирилл почти угадал ее мысли.

«Не спорю, красивая, да только мужа ты своего боишься больше, чем сама себе в том признаешься. Ну, заломишь руки, грудь для поцелуев подставишь, страстно губами вопьешься, а в последний момент так испугаешься, будто у стен глаза мужа. Раскраснеешься, оттолкнешь, сухо извинишься за потерю рассудка и всем своим видом будешь говорить: «Уходи!» А как уйду, начнешь себя последними словами ругать: «Ну, откуда бы муж узнал? Нет, он у меня самый лучший, да только молодость проходит… и хочется чего-то такого…» Уверен, не будь у тебя на душе Жаклин, думала бы ты сейчас именно так, — рассуждал детектив. — Но у тебя ко мне интерес особый. Ты бы хотела, чтобы потерял я голову от твоей ухоженной красоты. Первым сделал шаг, и ты бы меня не оттолкнула…»

Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга.

— Скажите, пожалуйста, — вновь начал Мелентьев, — где вы были в ночь убийства Жаклин Рахманиной, то есть седьмого июня с одиннадцати до половины второго ночи?

— Дома! — с некоторым вызовом произнесла Алла.

— Одна?

— С ребенком! Предвидя ваш следующий вопрос, отвечаю: муж был в своем клубе. Вернулся, если не ошибаюсь, в начале третьего ночи.

— Не ошибаешься! — раздался из прихожей голос Валуева.

— Добрый вечер, — протянул он руку Кириллу. — Извините, немного задержался. Вы еще хотите побеседовать с Аллой? — спросил он, намереваясь выйти в соседнюю комнату.

— Нет, я уже задал все свои вопросы и получил на них ответы.

— Представляешь, Алекс, господина детектива больше интересует убийство Жаклин, чем гибель Олега! — с нескрываемым возмущением воскликнула Алла.

— Для сыщика все жертвы равны! Чего не скажешь о нас. Смерть Олега просто ошеломила! Талантливый, полный сил, планов… Слова банальные, — словно извиняясь, признался он, — но точные. Мы собирались вместе с Гарри Бахаревым и Олегом ставить спектакль. Я, естественно, в качестве спонсора. И какой бы это был спектакль! — устремив взгляд в уже несбыточное будущее, тихо проговорил он.

— Да, в самом деле, жаль! — согласился Мелентьев. — Но, надеюсь, что спектакль все же будет.

Валуев вопросительно посмотрел на него.

— Я имею в виду, что можно осуществить постановку с другим актером, хотя бы с Никитой Напольским.

— Ах, да! — подхватил Алекс, но тотчас покачал головой. — Нет! Понимаете, Никита — очень хороший актер, но вряд ли он сможет так психологически тонко сыграть эту роль. Разница, огромная разница, — увлеченно продолжал Валуев, — между просто хорошим, добротным актером и актером, осененным свыше…

— Согласен, но мне казалось, что Напольский ни в чем не уступает Ветрову.

— Может, вы и правы!

— Вот в этой связи я хотел бы вас спросить: почему вы отказали Рахманиной в финансировании спектакля? Ведь она в прошлом была интересной актрисой. Алла не ответила мне, сославшись на коммерческую тайну, — слегка улыбнулся детектив.

— А разве мы отказали? — повернулся Валуев к жене. — Я же просил сделать расчеты!

— Я не успела!

— Ну, вот видите, мы просто не успели… — с горечью констатировал Алекс. — Погиб Олег! Убита Жаклин! Вы знаете, необходимо разобраться, — с жаром начал он, но, поймав взгляд Аллы, завершил фразу чуть иначе, чем хотел вначале: — со странной гибелью Олега!

— Несомненно, — согласился сыщик и простился с Валуевыми.

«Итак, алиби у супругов Валуевых практически нет. Хотя Алексу Валуеву оно и не нужно. Картина абсолютно ясна: он уехал в клуб, а его милая супруга, оставив маленького ребенка одного, поспешила на дачу к Жаклин. И у нее все получилось бы, если б не Лютаев…»

Мелентьев посмотрел на часы и поспешил в ночной клуб на день рождения приятеля.

«К черту все эти убийства и утонченное лицемерие рафинированных фигурантов!» — вспомнив, что сейчас увидит Регину, мысленно воскликнул он.

_____

Маргарита вышла из метро. Не спеша миновала маленький скверик и подошла к подъезду. Походка легкая, со спины даже молодые заглядываются. Поднялась на этаж и остановилась. Слезы навернулись на глаза, представив, что сейчас бы открыла дверь и увидела сидящую за секретером Жаклин. Поставила бы чайник, накрыла на стол и позвала бы подругу… А так — одна… Вставила ключ, повернула не привычных три раза, а два. Какой-то неуловимо неприятный холодок прошелся по сердцу. «Наверное, ошиблась, закрыла не до конца», — рассеянно подумала она. Вошла. Слезы заструились еще сильнее, рука потянулась к выключателю и бессильно упала. Маргарита тихо всхлипнула, прислонившись к стене. И вдруг до странного ясно почувствовала, что она не одна. Кто-то еще был в квартире, почти рядом. От страха стукнуло в голову. «Убьют! Сейчас убьют! Как Жаклин!» И хоть жизнью не дорожила — для кого? — а инстинкт сработал точно. Не закричала, не сделала ни одного лишнего движения, всхлипнула еще раз, теперь уже на «зрителя», и, одним балетным «па» выпрыгнув на площадку, бросилась вниз по лестнице. Выскочила на улицу и прямиком к метро. Там, несмотря на поздний час, всегда многолюдно. Вошла и остановилась перед турникетом «Куда ехать?». К приятельнице, тоже из бывших опереточных — так у нее семья. Кто захочет понять страхи одинокой женщины? «Пригрезилось! Возвращайтесь-ка домой!»

«Домой! — Маргарита вздрогнула от ужаса. — Нет, не пойду! Лучше где-нибудь переночую… Но где? Не на вокзал же ехать?»

Она отошла за колонну и заплакала. Люди сновали, смеялись, хмурились, а она стояла одна. «Одна я! Куда же мне?» И тут спасительная мысль заставила ее торопливо открыть сумку и найти записную книжку, куда она положила визитную карточку Мелентьева.

«Позвоню! — не задаваясь вопросом, как отреагирует молодой детектив, взволновано зашептала, словно успокаивая себя, Маргарита. — Позвоню! Он сам сказал… если что…»

Она вставила карту и торопливо набрала номер. Вызов шел, но никто не отвечал. Вызов шел, Маргарита поникла. Может, убийца сейчас у входа в метро стоит и смотрит, как ей некуда поехать и некого попросить о помощи? «А что, если в милицию?» — неуверенно подумала она и вспыхнула, услышав веселое: «Алло!»

— Это… — растерялась. — Это Кирилл?

— Да, слушаю вас!

— А это Маргарита! «Господи, чушь какая-то получается…»

— Маргарита? — удивленно повторил Мелентьев и хотел было уточнить какая, но, вспомнив, спросил: — Что случилось?

— Да не знаю… — Маргарита оглянулась. — Страшно мне, вошла в квартиру, а там кто-то есть! Что теперь делать?

До нее доносились музыка, смех.

— Вы, наверное, заняты, извините… Может, я ошиблась… «Ну и к черту, пойду домой, пусть удавит, душегубец! А то куда мне?» — пролетела страшная отчаянная мысль.

— Нет! Нет! Вы где?

— На станции метро.

— Поезжайте до «Тверской» я вас там встречу. Понятно?

— Да! — Маргарита повесила трубку, бросила быстрый взгляд в сторону входа, мол, если смотришь, убийца, так есть у меня защитник.

Доехала, поднялась на эскалаторе, сердце колотилось сильнее, чем перед первым выходом на сцену. «Вдруг не придет? Молодой уж больно детектив, но, вроде, серьезный».

Увидела Кирилла и бросилась к нему, как к родному. Хотела все объяснить, а сама громко отчаянно заплакала. Сверкает огнями Тверская, идут веселые люди, а одинокая немолодая женщина, прижавшись к груди детектива, плачет и остановиться не может.

Мелентьев растерялся — Маргарита такая строгая, умеющая держать себя в руках — и вот…

— Успокойтесь! — слегка коснулся он ее вздрагивающей спины. — Успокойтесь! Пойдемте!