Это было неправильно.

– Очень необычно, – смогла выдавить из себя Даша, стараясь стряхнуть странное оцепенение.

– Не разочарованы? – и после провел вдоль всей длины рук, остановившись у кистей.

– Нет, – смогла прошептать она, задыхаясь от мурашек, бегущих по коже вслед за его руками.

Вот теперь она точно ощутила себя птичкой в силках. Правда, сама еще толком не могла сказать, что именно чувствует. Но ей не хотелось вырываться, хотелось замереть в ожидании.

– Помнится, вы говорили, что должны мне? – спросил он, не повышая голоса.

– Да, я помню, – проговорила Даша.

Разочарование понемногу поднялось из глубины души, рассеивая наваждение.

Все с ним понятно. Понятно, как он сейчас предложит ей отработать. А мужчина, словно почувствовав перемену, отошел и включил свет. Помещение осветилось, волшебство исчезло окончательно. Но тут он заговорил снова:

– Мне бы хотелось получить нечто равное.

– Что именно? – прохладно спросила она, отходя от статуи.

– Ваше время.

– Время?

А Глеб уже ушел вглубь, отвечая из-за стеллажа с инструментами:

– Вы будете моделью для моей скульптуры.

Сперва хотелось возмутиться. Сказано это было так буднично и уверенно – ясно, что Глеб нисколько не сомневался в ее согласии. А потом пришло осознание. Она же ни за что не откажется, потому что попалась на эту удочку с потрохами. Коготок увяз, и уж как она себя чувствовала – как птичка в клетке или как заяц в силках, – неважно. Ей ужасно хотелось побыть моделью, потому что это предполагало дальнейшее общение.

Но в последний момент мозги включились, и Даша выпалила, спохватилась:

– Но я не буду позировать голой! – Потом смутилась и добавила: – Извините.

– Извинения приняты, – ровным тоном ответил Глеб, выходя из-за стеллажа уже в сером рабочем халате.

Смерил ее непонятным взглядом и добавил:

– Мне голой и ни к чему.

Вот кто бы ей объяснил, почему она от этого почувствовала разочарование. Она что же, мысленно настроилась, что он непременно станет ее домогаться? Бред какой-то на нее накатывает, а не эмоции.

– Не отвлекайтесь, Даша, лучше помогите убрать тут.

Ооо! Вот на это точно следовало разозлиться, зато и лишняя дурь из головы вылетела. Мысленно костеря себя за нервические всплески, Даша вдруг подумала, что цена-то неравнозначная, и возмутилась. Надо бы соблюсти баланс!

– Глеб, а вам не кажется, что теперь уже вы мне должны?

Он освобождал от пакетов круглую площадку, которую, видимо, собирался использовать для работы. От неожиданной реплики так и застыл в полусогнутом положении, а Даша, уверенная, что правда за ней, гордо выпрямилась, ожидая ответа.

Мужчина слегка нахмурился, потом его лицо разгладилось, пакеты опустились на пол рядом с площадкой. Он не спеша подошел к Даше, оказавшись близко, на расстоянии вытянутой руки.

– Позировать же больше времени отнимет, правда?

В этот момент Даша очень остро чувствовала, что они здесь только вдвоем, а потому провоцировать мужика, наверное, не стоило. Уже была не рада, что вообще подняла вчера эту тему. Мужик на нее действовал совсем как Каа на бандерлогов. Но поздно, слова сказаны, оставалось попытаться перевести все в шутку.

Он молча смотрел на нее, будто что-то решал про себя. Ситуация вдруг сделалась осязаемо опасной, и от простого вопроса сердце у нее понеслось вскачь.

– И что вы хотите в уплату долга? – спросил мужчина.

Ох, что с ней делал этот его негромкий ровный голос…

Волоски на теле поднялись, как наэлектризованные, глаза расширились, а рот приоткрылся, выдавая с головой ее состояние. А он просто смотрел, и ей казалось, видел насквозь все ее позорные мысли. Хуже, чем на разносе в деканате, блииин… Такого с самого детства не испытывала.

– Просто ответы на вопросы, – промямлила Даша, ощущая, что краснеет как рак.

Мужчина вдохнул полной грудью и выдохнул, сильное тело двигалось под одеждой, невольно приковывая к себе внимание. Потом коснулся ее щеки, отводя за ухо прядку, прилипшую к губам. У Даши на секунду непроизвольно прикрылись глаза, и все мысли из головы враз улетучились. Голос услышала издали, как из бочки:

– Разумеется. Я и не рассчитывал, что вы продержитесь целый час в полном молчании.

И отошел.

Способность соображать нормально постепенно возвращалась вместе с досадой на собственную беспросветную глупость. И с досадой, что она для него ничего собой не представляет. Так, физическое тело, с которого этот гений от скульптуры будет лепить очередного скрюченного безликого бетонного уродца. А она-то возомнила себе, бестолковка.

Но все же, как оно ни досадно, нельзя было не признать: «замороженный» Глеб ее эмоциональным состоянием манипулировал, как хотел. А вот понять, что скрывалось за его непроницаемым лицом, Даше казалось невозможным. Но в глазах нет-нет да и мелькало что-то…

Что-то мужское, человеческое и моментами страшное.

Однако сейчас, в этот конкретный момент, страшного в нем ничего не было. В своем сером халате Глеб напоминал Даше их школьного трудовика. Милейший был мужик, девочек обычно освобождал от занятий, а вот мальчикам долго вколачивал умение пользоваться разными полезными в быту навыками – например, унитаз поменять или пылесос разобрать на составляющие, но так, чтобы потом лишних деталей не оставалось.

Потому она и осмелела, глядя, как тот готовит место для работы. Мужчина двигался очень быстро, легко, ловко, не суетился. Его тело казалось совершенной машиной. Не в смысле красоты, хотя двигался он красиво, а в смысле четкости движений.

– Скажите, Глеб, а вы в армии случайно не служили? – ей еще вчера хотелось спросить.

– Почему вы спрашиваете? – ответил тот, не поднимая головы.

– Вы разрешили задавать вопросы.

– Служил, конечно же. Всегда считал: не по-мужски косить от армии.

Ну вот, узнала, называется. И вроде ответил, а ничего не сказал. Мало ли кто служил срочную, да не у каждого такое тело.

– А в горячих точках?

На сей раз он выпрямился, взглянул сквозь нее, будто о чем-то постороннем думал, и проговорил, указывая пальцем на центр освобожденной площадки:

– Даша, идите сюда. Становитесь.

Только она открыла рот, чтобы повторить свой вопрос, строго сказал:

– Не отвлекайтесь. Я сейчас вас зафиксирую, чтобы сделать прикидочные эскизы.

– Но…

– Несколько минут помолчать можно?

– Можно, – обиженно буркнула она.

Тот только кивнул в ответ, размещая на площадке несколько довольно странных подставок с упругой пружинящей поверхностью. Потом стал укладывать ее на них, отдавая команды:

– Так. Лицом вниз. На живот не опираться. Ногу сюда. Вторую согнуть в колене и сюда. Руки так. Хорошо.

Отошел на пару шагов, спросил:

– Достаточно удобно? Сможете некоторое время так продержаться?

Нельзя сказать чтобы было удобно, но продержаться некоторое время возможно. Поза, которую он заставил принять, удивительно напоминала вчерашние ее потуги вытащить кота из укрытия. Только тогда она корячилась по земле, а теперь была завешена на нескольких опорах. Такая поза требовала определенного владения своим телом, и хорошо, что Даша была худенькая и спортивная.

– Смогу, – ответила она, потихоньку начиная злиться.

– Хорошо, – он отошел к стеллажу и что-то оттуда взял. – Сейчас не пугайтесь, я вас зафиксирую, чтобы не упали с опор.

Ответить Даша не успела. Он быстро и ловко опустил сверху несколько конструкций, закрепил к подставкам, в итоге ее конечности и торс оказались четко зафиксированы. Она могла двигаться в креплениях, а вот выбраться самостоятельно, нет.

Внезапно стало страшно, дыхание сбилось и стало поверхностным.

Глеб, по-видимому, уловил этот момент, потому что успокаивающе погладил ее и проговорил:

– Ну-ну, все хорошо, не надо впадать в панику. Сейчас сделаю несколько снимков с разных ракурсов. Это нужно, чтобы правильно сварить каркас. Все хорошо, Даша, все хорошо.