Молодой человек открыл дверцу одного из шкафов, вынул небольшой пакет и, присев в кресло напротив меня, принялся выкладывать на журнальный столик различные предметы. Мой стилет – я его сразу узнала, только лезвие лишилось бурых комочков засохшей крови, да, кажется, стало чуть короче. Пластиковую баночку с щепоткой бурого порошка – скорее всего, это как раз то, что счистилось со стилета. Небольшой нож, формой напоминающий финку, с таким же бурым лезвием, что и мой кинжальчик. Голубого цвета прозрачный камень размером с фасолину.

Я как-то сразу заскучала. Понятно, что сейчас меня будут пытать на предмет происхождения моего кинжала и его, без преувеличения, уникальных свойств. Я, конечно, думала на предмет того, как буду отбиваться, но особо много вариантов не придумывалось. Понятно, что говорить правду нельзя ни в коем случае, но и придумать правдоподобное объяснение тоже как-то не получалось.

- Таисья, вот ваш стилет.

Роман пододвинул ко мне мой кинжал.

- Не скрою, он меня поразил. Я, конечно, не самый крутой специалист в металлургии, но, все же, работаю с металлом не первый год. И, надо сказать, никогда не встречал ничего подобного. Думаю, что и никто не встречал. Ведь с виду - обычная мизерикордия, примерно шестнадцатого века. Новодел, конечно, но имитация очень качественная. Но вот материал… Вы заметили, что клинок стал чуть короче?

Я кивнула.

- Дело в том, что кончик, тот, что был загнут, отломился. Я сперва пытался выправить его здесь, у себя. Грел кинжал до двух тысяч градусов, но все впустую. Металл не делался пластичным. Более того, он, кажется, и не нагревался толком, хотя индукционная печь работала на максимуме. Тогда я сносил его к знакомому кузнецу на завод. Там гидравлический двухтонный молот, я решил, что уж там-то можно будет выгнуть кончик. А он просто отломился. Представляете? Пруток металла диаметром миллиметров пять сломался только тогда, когда его минут пять долбили двухтонным молотом!

Я понимающе покивала. А Роман настолько увлекся рассказом, что совершенно забыл обо всем. Глаза его горели, он поминутно порывался вскочить, приподнимался было и тут же снова опускался в кресло, не прекращая рассказа. Действительно, Миркину кирасу обычным мечом не взять. Да и оглобля, которую выпустили из баллисты, ее не пробила бы. Серьезный получился костюмчик!

-Я, чтобы убрать излом и заострить лезвие, - продолжал Роман, - сточил практически целиком алмазный круг!

Услышав про алмазы, я забеспокоилась.

- Я не уверена, что смогу возместить…

Но кузнец только досадливо отмахнулся.

- Это ерунда. Главное – в другом. Видите порошок?

Он указал на пластиковую баночку.

- Это я счистил с вашего кинжала. Я не знаю, что это за вещество, у меня нет возможности проанализировать его химический состав. Но оно прекрасно растворилось в воде, а потом – вот!

Он придвинул ко мне финку.

- Я делал этот нож для себя, и решил попробовать. Не знаю, откуда у меня возникла эта мысль, но едва я погрузил нож в раствор этого порошка, как он начал впитывать жидкость, как губка. Вы представляете? Металл впитывает воду! А потом, когда процесс завершился, лезвие стало таким же прочным, как и у вашего кинжала. Я, конечно, под двухтонным молотом его не испытывал, но гвозди он рубит легко, и его даже поцарапать невозможно.

Роман выплеснул эмоции, подвыдохся, и уже почти спокойно завершил монолог:

- Вы понимаете, что это значит? У меня, конечно, нет возможности в полной мере исследовать и это вещество, и этот металл, но при той же плотности вещества, при том же весе, его прочность возросла многократно. Появление его на рынке, пусть даже в небольших количествах – это буквально переворот в технике. Это ведь практически вечный металл. Я специально проверял – известные кислоты на него совершенно не действуют, куда уж там простой воде. Область применения – широчайшая. Это и подлодки с глубиной погружения до нескольких километров, и самолеты – представьте, что тонкая фольга из этого металла будет прочней традиционных авиационных сплавов. Что уж говорить про космос!

Я, если честно, прониклась. Да, будет круто. Вот только где взять в этом мире столько черных волков? Но надо как-то энтузиазм человека пригасить.

- Я скажу вам, что это за вещество.

Роман всем телом подался ко мне, снова зажигаясь азартом.

- Но сперва скажу кое-что еще, - прибавила я. – Знаете, что будет с вами на другой день после того, как вы объявите миру о своем открытии?

- Что?

- Вы погибнете в своей мастерской от несчастного случая. А потом здесь случится пожар. И, конечно, все материалы о новом металле при пожаре пропадут.

- Почему?

- Роман, вы производите впечатление умного человека. Но, кажется, эта тема, - я взяла в руки свой кинжал и выразительно им качнула, - лишила вас способности трезво мыслить. Как вы думаете, сколько стоит это открытие?

- Миллионы, - ответил кузнец с небольшой заминкой.

- Миллиарды! – поправила его я. – Причем одни люди эти миллиарды получат, а другие потеряют. Одни захотят сделаться монопольными владельцами секрета, чтобы заработать кучу денег, а другие захотят уничтожить секрет вместе с автором, чтобы такую же кучу не потерять.

- Но мне ведь не нужны миллиарды, - возразил Роман. – Я мог бы продать рецепт за относительно скромную сумму.

- Но останетесь вы сами как владелец секрета. Из головы ведь у вас ничего не сотрешь. Так что…

Тут я вспомнила рассказ Саныча о тех костюмах.

- Кроме того, в этом случае можно и вовсе ничего не платить. Инсценировать несчастный случай и подкинуть немного денег кому следует, чтобы полиция глубоко не копала. Зачем отдавать миллион, если можно его не отдавать?

Роман, видимо, явственно представил свои перспективы, потому что загрустил, повесил голову и вообще сник. Мне его стало жаль. Кроме того, я ведь обещала…

- Я вас немного утешу. Знаете, что это за вещество?

- Что? – спросил он, уже без особого энтузиазма.

- Кровь.

- Кровь? Но ведь…

Я как раз накануне провела вечер в интернете, копая материалы по этой теме, так что немножко подковалась.

- Не человеческая, не бойтесь. Кроме того, человеческая такого эффекта не дает, это еще древние римляне проверили. Вы же в курсе, что они закаляли мечи, протыкая ими своих рабов?

- В курсе. Только это, вроде, было в Сирии…

- Это мелочи, - отмахнулась я. - Так вот: никого протыкать не придется. Это кровь животных. Но звери это настолько редкие, что найти их крайне трудно. А уж поймать живьем, чтобы закалить в их крови меч, и вовсе невозможно. Так что не выйдет у вас мировых потрясений. Вы просто не сможете добывать нужную кровь в промышленных масштабах. Ну а сейчас позвольте попрощаться, мне пора. Да, а это к чему?

Я некультурно ткнула пальцем в до сих пор лежавший на столе камушек.

- Ах, да…

Роман смутился.

- Это было в рукояти вашего кинжала. Там, под шнурком, есть специальное гнездо, но я со своими идеями совсем про него забыл. Но вы же сможете сами перемотать рукоять и вернуть камень на место?

- Конечно, - кивнула я. И улизнула, пока молодой, симпатичный и неглупый кузнец не сообразил задать мне один простой вопрос: откуда на моем кинжале кровь крайне редкого зверя.

Глава 12

Мы с Миркой болтали. Просто болтали, как старые подружки. Ну а что? Делить нам нечего, а любопытство гложет обеих. В кои-то веки она не была занята ни хозяйством, ни собственным здоровьем, ни войнушками, ни тренировками, и мы просто сидели в ее комнате, в удобном, хоть и жестковатом, кресле. Вернее, сидела она. То есть… ну я-то была у нее в голове и, значит… Нет, я лучше о таких материях рассуждать не стану, а то еще, чего доброго, свихнусь. В общем, мы сидели и болтали. Я рассказывала о своем мире, она – о своем, и нам было интересно.

- Знаешь, у меня светлячок получился, - похвасталась я.

- Здорово! – порадовалась за меня Мирланда. – Я в детстве месяца два пыхтела, чтобы получилось.