Надо сказать, в глобальном смысле я получил немногое. На первой полосе были внутренние губернские новости. В основном, они касались снятия и назначения чиновников различных рангов. Единственное, что можно было почерпнуть из этих заметок, это сам факт существования некоего господина имярек в некоей должности. Вторая страница была заполнена пространными и довольно косноязычными фельетонами. По крайней мере, мне так и не удалось понять, кого именно высмеивают эти опусы, и какие факты общественной и частной жизни они критикуют. Четвертая страница с объявлениями была уже просмотрена вдоль и поперек, оставалась лишь третья. Как оказалось, в ней и было самое интересное и важное во всей газете.
Поперек страницы жирным шрифтом был напечатан заголовок: “Ужасная авария на вчерашних автогонках!” И чуть ниже и мельче: “Гонщик чудом остался жив!”
В тексте была обычная чушь, рассчитанная на восторженных дилетантов. Про отважных мужчин в гогглах и кожаных куртках, про безумные скорости в пятьдесят миль в час, и прочая ерунда. Тем не менее, я внимательно прочитал всю статью, тщетно пытаясь получить хоть какую-нибудь дополнительную информацию. Но что оказалось для меня действительно ценным - огромное фото, занимавшее чуть ли не треть страницы. На нем было запечатлено хрупкое сооружение о четырех колесах, уткнувшееся передком в здоровенный валун. Водитель этого раритета сидел, навалившись грудью на руль и уперев голову в круглом шлеме знакомой формы и тех самых гогглах в планку, разделяющую лобовое стекло по вертикали надвое. Само стекло, видимо, разбилось при ударе, и лишь несколько обломков торчало из ограждавшей его рамки. Судя по фото, повреждения у маш… да, конечно, мобиля – были невелики. Три-четыре часа в хорошей мастерской, плюс покраска. А вот что касается водителя, то есть, его очков… вряд ли вставленное в них стекло, да еще защищенное довольно толстым латунным стаканом, могло разбиться о сравнительно тонкую рамку. Других же вариантов разбития очков видно не было.
Я глянул в конец статьи. Фамилия репортера мне ничего не сказала, а вот фотографию делал мой знакомый Федор Игнатьев. Надо бы порасспросить его на предмет причины аварии. Ведь раз он снимал, то был непосредственным свидетелем всего произошедшего и мог увидеть что-то такое, чего все остальные просто не разглядели. Ну и, кроме того, у него помимо напечатанного в газете наверняка есть ещё несколько снимков, да и качеством они будут получше, чем искаженная печатным станком мутноватая картинка. Ценное знакомство, надо признать.
Незадолго до ужина гостиная стала наполняться постояльцами. За стол никто не спешил. Дамы и господа расселись по диванам и креслам и, конечно же, принялись обсуждать центральную статью «Ведомостей». Тут же возникли споры. И тот, о лошадях и мобилях, слышанный мной за обедом, и о том, нужны ли гонки вообще, и о том, насколько с моральной точки зрения приемлемо такое зрелище. Я же сидел в своем кресле, и не слишком вслушивался в беседу, пытаясь осмыслить свое нынешнее положение и составить хоть какой-нибудь план на будущее. Как назло, в голову ничего дельного не приходило. Зато мысли постоянно сворачивали на фото в газете и разбитые гогглы. При таком, не особо сильном ударе, очки пострадать ну никак не могли. Значит, было что-то еще. Еще один удар, который никто из зрителей не видел. Может даже…
При этой мысли мне несколько поплохело. А что если в меня – то есть, в того, прежнего Володю Стриженова, стреляли? Пуля – или что там было - разбила гогглы, но дальше почему-то не прошла, и оставила мне на память о моем предшественнике жесткое сотрясение мозга. А раз так, то стоит повнимательней осмотреть свои очки. Может, там, на внутренней стороне латунной оправы, найдется какое-то доказательство моей теории?
Погруженный в свои мысли, я не сразу услышал, что ко мне обращаются.
- Владимир Антонович!
- Что?
Несколько секунд я хлопал глазами, пытаясь сообразить, чего от меня хотят. А все собравшиеся вокруг смотрели на меня и явно чего-то ждали. Пришлось извиняться.
- Простите великодушно, но я задумался настолько, что выпал из общей беседы. Не могли бы вы повторить свой вопрос?
- Владимир Антонович, - произнесла одна из дам. Во время обеда она молчала, зато сейчас обнаружила нежный певучий голос. – Мы с супругом считаем, что гонки – это моветон. Это потакание низменным страстям плебса, а кроме того – бесполезный риск для людей, отважившихся посвятить свою жизнь этому сомнительному занятию. Но вот молодые люди настолько категорически утверждают обратное, что нам необходим знающий человек, способный разрешить наш спор. И по нашему общему мнению, вы как раз именно такой человек. Окажите нам любезность, изложите вашу точку зрения по этому вопросу.
Подобные лекции мне приходилось читать неоднократно в самых разных компаниях. Я успел отточить формулировки, выправить стиль и почти что выучить эту речь наизусть. И сейчас приготовился поведать свою домашнюю заготовку новому миру, несколько упростив и огрубив основные тезисы в расчете на не слишком просвещенную публику. Главное – не запутаться в терминах и не сбиться с местной несколько высокопарной и витиеватой манеры речи.
Обитатели пансиона в предвкушении моих откровений подсели поближе и приготовились внимать, не пропуская ни единого слова. Ну а я, видя, что публика готова, предпочел не заставлять себя ждать.
- Сегодня перед обедом молодые люди очень верно говорили о том, что прогресс неостановим. Как бы люди старшего поколения не цеплялись за свои привычки и предпочтения, жизнь меняется. Так было до нас, и так будет после нас. Конечно, перемены наступают не мгновенно, но они неизбежны. И знаете, в чем причина этих перемен? В экономике. Деньги начинают двигаться быстрее, и заставляют ускоряться все прочие составляющие нашей с вами жизни.
- Но как это связано с мобилями? – недоуменно спросил давешний толстяк.
- Напрямую, Петр Егорович, - вспомнил я имя ретрограда. - Любой купец может подтвердить, что доход предприятия во многом зависит от скорости оборота денег. И тот, кто сможет заставить свой капитал двигаться быстрее, сможет превзойти своего более медлительного конкурента.
- Да, это так. Но…
- Позвольте, я закончу свою мысль. До недавнего времени, как вы знаете, гужевой транспорт был единственно доступным средством передвижения если, конечно, не считать собственные ноги. И люди, и грузы передвигались со скоростью лошади. Быстрее и легче, чем пешком, это несомненно. Но сейчас появились мобили, и все деловые отношения, прямо или косвенно связанные с перевозками, получили весомую прибавку в скорости. Вы ведь не станете спорить с тем простым фактом, что мобиль быстрее лошади?
- Разве что гоночный. А на улице мобили ничуть не быстрее, - упирался спорщик.
- Хорошо. С какой скоростью едет мобиль?
- В среднем, пятнадцать-двадцать миль в час, - ответил один из молодых парней.
- А лошадь?
- Лошадь может бежать со скоростью миль шестьдесят в час, - с уверенностью заявил местный ретроград и с видом превосходства оглядел всех присутствующих. - Конечно, это верно лишь для чистокровных элитных скаковых пород. Но даже обычная извозчичья кобыла легко даст тридцать миль.
- Прекрасно!
Я широко улыбнулся, почти что оскалился.
- И как долго может бежать лошадь с такой скоростью? Молчите? Тогда я скажу: полчаса, от силы час, иначе она падет. А мобиль со скоростью в пятнадцать миль может ехать весь день. Прикиньте: двенадцать часов по пятнадцать миль – сто восемьдесят миль. Самые лучшие лошади за день не пройдут и трети этого расстояния. А что касается перевозки грузов, ситуация и вовсе несравнимая. Лошадь, запряженная в телегу, везет от силы тридцать-сорок пудов груза. При этом она движется шагом, не быстрее пяти миль в час. Грузовой же мобиль легко перевозит полторы-две сотни пудов со скоростью все те же пятнадцать миль в час. Вот и выходит, что лошадь по всем статьям уступает мобилям, и это я еще не касался стоимости содержания и обслуживания. Так что гужевой транспорт с неизбежностью уходит в прошлое. Рано или поздно, лошади останутся лишь в узкой нише: эстетика, экзотика, спорт, способ продемонстрировать статус – и все. Нет, они не исчезнут совершенно, всегда будет оставаться достаточно людей, беззаветно влюбленных в этих прекрасных, благородных животных. Но на дорогах в ближайшую сотню-другую лет будут царить именно мобили.
