- Приятно слышать.

- А мне приятно, что я в вас не ошибся, - вернул комплимент хозяин. А теперь идемте, я представлю вас гостям.

Меня познакомили со множеством людей, большинство из которых я не запомнил. Обратила на себя внимание хозяйка, Мария Евграфовна. Вот она вписывалась в типовой образ купчихи просто идеально: сверхдородная женщина с тройным подбородком, парой килограмм золотых украшений, цепким властным взглядом и категоричными суждениями. Познакомили меня и с хозяйской дочкой. С виду - вылитая мамаша, что взглядом, что манерами. В свои шестнадцать лет она даже начала изрядно круглиться в талии. Надо думать, годам к сорока достигнет пудов семи-восьми живым весом, а при ее росте это будет просто полная катастрофа. Нет уж, не о такой жене я мечтал.

Основным мероприятием вечера был именно обед, хотя мне он показался, скорее, пиром. Все собравшиеся прошли в большую залу, где были установлены накрытые столы, ломящиеся от разнообразных кушаний. Мне отвели почетное место недалеко от самого Крашенинникова. Не то, чтобы совсем рядом, но так, что мы могли переговариваться, не повышая голоса. Мы и переговаривались – обычный светский треп, ни слова о делах. Купеческая дочь сидела за столом напротив меня, принимала участие в общей беседе и даже, стремясь произвести на меня впечатление, продемонстрировала изрядный ум и солидное для девицы образование. Вот только взгляд… змеиный взгляд, оценивающий: целиком схарчить, или по частям. Ну и внешность, да. Не хочу жить с бочкой сала, хоть она трижды умная и деловая.

Застолье продолжалось долго, но, наконец, подошло к концу. Общество сразу разделилось на две части: дамы отправились сплетничать, мужчины – курить, играть в карты и обсуждать дела. И те, и другие спонтанно разбились на несколько групп. Я оказался в одном кружке с Крашенинниковым и еще парой серьезных мужчин. Мы расселись по диванам и креслам в небольшом алькове. Купец подозвал слугу, отдал ему короткое распоряжение, и тот через минуту принес нам по бокалу коньяка. Крашенинников совершил все полагающиеся ритуалы, пригубил напиток и выпрямился в кресле. Я тоже внутренне подобрался: начиналось главное, ради чего меня позвали на эту вечеринку.

- Ну что, Владимир Антонович, понравилась вам моя дочь? Ведь редкая умница, и в делах лучше иного купчишки понимает, - начал хозяин.

Вот как тут отвечать? Скажешь правду – обидишь, польстишь – тут же под венец наладят.

- Ум у нее имеется, этого не отнять. Но очарование молодости, увы, быстро проходит. И что потом?

- Женская красота - она как цветок: сегодня радует глаз, а назавтра, глядишь, сухие лепестки по земле рассыпались. Ум же до самой старости остается. Опять-таки, не просто так дочку отдам. Приданого положу не скупясь, ста тысяч не пожалею. Вы, я слышал, мастерскую открыли? А сможете целую фабрику поставить, дела широко повести, в нашем Тамбове всех прочих конкурентов выжить, монополию учинить. Тогда и Маннер, и сам Вернезьев перед вами плясать будут, что комнатные собачки. А то, глядишь, и на всю Рассею прогремите.

- А вы, конечно, поможете, - прищурился я.

- А то как же? Конечно, поможем.

- За долю малую?

- Не без того.

- Заманчиво, заманчиво. Но чтобы полноценные мобили строить – это не заводик нужен, а заводище. И денег не сто тыщ – миллионы нужны.

- Миллионы, да…

Крашенинников помолчал, видимо, прикидывая, как бы он вложил эти миллионы. Потом встрепенулся:

- Миллионы, это если мобиль полностью, с нуля делать. Но можно поступить иначе. Вот вы сейчас наловчились кузова делать. Возьмите патент на конструкцию кузова, покупайте готовое шасси, да монтируйте на него свой кузов. После что-нибудь еще придумаете, будете помимо кузова за отдельные деньги какие-нибудь детальки менять на свои. А потом, глядишь, и до большого завода дорастете.

Теперь настало время помолчать мне. Действительно, идея-то лежала на поверхности, но я почему-то уперся в перелицовывание старых мобилей. А ведь совсем недавно ставил свой кузов, «от Стриженова», на новый мобиль. Но купчина-то наверняка не зря тему это поднял. Рупь за сто - есть у него в этом какой-то свой интерес, и он меня к нему аккуратненько подталкивает.

- Семен Тимофеевич, не сочтите за грубость, но женитьба – дело серьезное. Жена – она ведь на всю жизнь, и в этом вопросе спешка недопустима. Кроме того, я в ближайшие два-три года жениться не намерен. Сперва надо хозяйство на ноги поставить, да капитал приумножить, а потом и женихаться. Но у вас ведь, чувствую, еще одно дело есть.

Купец недовольно мотнул головой, но моя позиция была беспроигрышной, аргументы - железные, и крыть ему было нечем.

- Есть дело, да, - начал он. Имеется некое неофициальное товарищество: я и вот эти два достойных человека. Господин Василий Трифонович Первитин (один из мужчин чуть приподнялся с дивана, обозначая себя) имеет возможность с большой скидкой приобретать шасси Форда. А господин Ефим Никонович Самойлов может по хорошей цене пристраивать готовые мобили на продажу торговцам в Москве и Санкт-Петербурге. Я со своей стороны готов профинансировать закупку шасси и продавать вам, Владимир Антонович, с разумной наценкой. И поверьте, остающаяся разница в цене вполне достаточна, чтобы окупить работы по изготовлению и установке ваших кузовов и принести вам лично неплохую прибыль.

Вот это уже интереснее. Это не попытка нахрапом подмять под себя перспективный бизнес. Это вполне приемлемая сделка. Но, наверное, надо поступить чуточку иначе.

- Звучит привлекательно, Семен Тимофеевич. Даже очень. Но только я бы хотел со своей стороны внести предложение.

- Вот как? Ну что ж, мы слушаем вас внимательно.

- Вы сами говорили, и ваши компаньоны, полагаю, с этим согласны, что мои кузова уникальны. В России, да и в Европе, и даже в Америке нет ничего подобного. Но уникальные вещи всегда стоили дорого. Так зачем же нам отдавать мобили на продажу кому-то другому и делиться с ним прибылью? Давайте откроем свой собственный салон по продаже мобилей. Для начала – один, в столице. Можно смело устанавливать цену процентов на десять-пятнадцать выше, чем у аналогичных моделей, и их будут расхватывать влет, обеспеченные господа встанут в очередь, чтобы купить мобиль, который хотя бы с виду лучше, чем у конкурента. А поскольку большинство людей оценивает вещи в первую очередь по цене и внешнему виду, то успех нам гарантирован. При салоне можно организовать специализированную мастерскую по обслуживанию и ремонту именно этих мобилей. Как вы думаете, Ефим Никонович, вам под силу такое предприятие?

Солидный господин, отвечающий за сбыт, отреагировал не сразу. Да и вообще после моей речи в алькове, где мы обосновались, наступила мертвая тишина. А я что? Я ведь не сказал ничего такого революционного, а эти трое смотрят на меня как китайцы на товарища Мао. Через минуту отмерли, переглянулись, наверняка тайные знаки друг другу подали.

- Владимир Антонович, - подал голос Крашенинников, - вы предложили замечательную, можно сказать, гениальную идею. Но нам с компаньонами необходимо ее обсудить. Покорнейше прошу меня извинить, но не могли бы вы сейчас присоединиться к гостям?

Это было понятно: мое предложение меняло всю схему предполагаемого бизнеса. Вместо того, чтобы осторожно пристроиться к кормушке с краешка, я предлагал нагло залезть в самую середину и отхватить наиболее жирные куски. Я поднялся и, кивнув потенциальным компаньонам, вышел в зал. Тема для меня и впрямь была интересна. И, главное, вполне посильна. Имеющихся денег мне вполне хватало на то, чтобы купить или даже построить с нуля кузовную мастерскую. Я не представляю, каков может быть спрос на мобили с моими кузовами, но надеюсь, что немалый, и рынок слопает все, что я на него выкину. Я в одиночку установил на мобиль кузов за один день. То есть, два работника вполне могут подготовить полсотни мобилей в месяц. А кроме того, можно и кузова для переделок изготавливать в собственной мастерской, а не заказывать на стороне.