День казался бесконечным, хоть я и работал только вторую его половину. Когда настал час закрытия, Мер любезно попрощалась с засидевшимися гостями, заперла дверь и сейчас задвигала раскиданные по помещению стулья. Другие заведения подобного типа на нашей улице работали до последнего клиента, и никогда не поступали, как мы, но у Дрейка были свои принципы, и он велел не отступать от них. Двери таверны должны быть закрыты в указанный час, никаких исключений. Меня поражало, что, несмотря на это, посетителей у нас всегда было больше, чем у соседей. Либо только после нашего закрытия они все шли туда. Во всём виноват эль Ангрона, не иначе.

Зажигая свечи возле самого длинного стола в центре зала, я бросил взгляд на Мер, она же посмотрела на меня. Прошмыгнув мимо, девушка запрыгнула на барную стойку и уселась прямо на ней, поставив ноги на один из стульев. Если память меня не подводила, то Дрейк пока так и не вернулся, и мои глаза время от времени посматривали на запертую входную дверь. Он, конечно, мог прийти и с заднего выхода, но тогда мне об этом никак не станет известно. Постепенно в зал начали стекаться и все остальные. Первым показался Ангрон, он вышел из своего подвала, потягиваясь и зевая. Бросив взгляд на спину Мер, он скользнул за стойку и протянул к девушке руки, намереваясь приобнять её или ущипнуть.

– Тронешь, и я кое-что тебе отрежу, – раздался голос из коридора, заставивший парня отскочить от Мер и демонстративно поднять руки ладонями вверх. Девушка хихикнула в ладошку и закинула ногу на ногу. Из-за длины подола спереди платье слегка задралось, демонстрируя обнажённую коленку. Обойдя стойку, Далгос занял позицию возле Мер так, что загораживал это непотребство собой.

– По поводу чего сбор? – снова зевая, поинтересовался Ангрон, подходя к длинному столу, возле которого стоял я.

– Что? Никто не знает? – буркнул Далгос, поглядывая на Мер, но та лишь пожала плечами и принялась перебирать пальцами чёрные волосы «петуха» перед собой.

В коридоре послышался грохот, сопровождаемый ругательствами и едва слышным бормотанием, и я обречённо закрыл глаза. Когда в зал ввалился едва стоящий на ногах Абрахам, поддерживаемый Бертрамом, мне оставалось радоваться тому, что хоть один из них трезв. Будем считать, что приказ Дрейка удалось исполнить, пусть и наполовину.

Усадив громилу за стол, друг сложил его руки на поверхности и уронил на них голову Абрахама, а сам с грустью посмотрел на меня и пожал плечами. Выражение лица говорило лучше всяких слов. Только я собирался спросить, а видел ли кто-то вообще хозяина, как на входную дверь обрушились уверенные удары. Ноги сами понесли меня к ней, ведь в том, кто стоит на пороге, не было никаких сомнений. Сдвинув засов, я распахнул дверь и впустил Дрейка. Благодарно кивнув, он сразу направился в центр зала, мне же пришлось последовать за ним.

Замерев во главе длинного стола, мужчина положил руку на спинку стоявшего рядом стула и окинул собравшихся взглядом. Суровей всего зелёные глаза выглядели в тот миг, когда он увидел состояние Абрахама. Косо посмотрев на меня, Дрейк тяжело вздохнул и неодобрительно покачал головой. Ну вот, мне точно влетит теперь.

– У нас есть дело, – спокойно заговорил хозяин таверны.

– Хоть какая-то движуха, – издал смешок Бертрам, потирая руки и возвращая их на пояс.

Убедившись, что привлёк всеобщее внимание, Дрейк зачем-то щёлкнул пальцами. Он постоянно так делал, прежде чем озвучить нам задание, при выполнении которого будет нарушен закон. Все собравшиеся уже не раз участвовали в организованных им кражах, даже последний присоединившийся к нам Далгос. В зале воцарилась тишина.

– Нас наняли ограбить один особняк.

Эванейл

Сквозь небольшой зазор между стенкой экипажа и плотной занавеской я усиленно пыталась рассмотреть красоту особняков, мимо которых мы проезжали. В лучах заката их окна переливались, а белоснежные стены, отделанные в различных местах мрамором и золотой окантовкой, выглядели оранжевыми и яркими: словно солнце, опускаясь за горизонт, ударилось об эти участки и оставило свой неизгладимый след. В бедных же районах города смотреть оказалось совершенно не на что. Обыкновенные деревянные постройки, очень редко встречающиеся каменные дома, грязные улицы и ещё более страшные люди. Чем дальше от крепостной стены, тем приличней становился вид и тем сильнее я прилипала к щели между краем окна и занавеской.

Здесь, в верхнем городе, где дома принадлежали истиной аристократии, каждое из зданий походило на настоящее произведение искусства и не могло не притягивать взгляд. Вцепившись пальцами в занавеску, я всеми силами старалась расширить зазор, но ничего не вышло. Нижняя часть ткани была плотно прибита к дверце экипажа. Неожиданно меня шлёпнули по руке кожаным ремешком сумки, и я, вскрикнув от боли, разжала пальцы и отпрянула от окна.

Прямо напротив меня восседала женщина сорока лет, чей идеальный внешний вид каждый раз вызывал желание фыркнуть. Высокая причёска из светло-русых волос, серые глаза, казавшиеся огромными из-за грамотно наложенной косметики, и губы, обильно накрашенные яркой красной помадой. Дама выглядела просто смехотворно, но что поделать, если многие из них в подобном возрасте стараются следовать моде и выглядят как плохая копия друг друга? Воротник её строгого платья, зашнурованного прямо до основания шеи, полностью закрывал горло и подчёркивал идеальную осанку.

Леди Беникс была приставлена ко мне на время путешествия, но как только я попаду в надёжные руки тётки, в особняк к которой мы и ехали, так спутница будет вынуждена вернуться домой самостоятельно. Как? Её проблемы, и эта мысль доставляла мне искреннее удовольствие. Вот не положено незамужней девушке восемнадцати лет путешествовать одной. А сорокалетней женщине положено? Что за дурацкие правила приличия? Да и почему одной-то? А кучер не в счёт? Или в нём всё дело? Насколько я помнила, это был мужчина лет сорока, с красным, обветренным лицом, чёрной пробивающейся щетиной и жирными короткими волосами такого же цвета. Сама его внешность была жутко отталкивающей, а потрескавшиеся и покусанные губы вызывали большее отвращение, нежели желание поцеловать их. С таким противно стоять рядом, не то что в постель ложиться. Да и пахло от него лошадьми и навозом, что ну никак не красило мужика. Интересно, окружающие правда не задумываются, что если я действительно захочу с ним переспать, то никакая компаньонка нас не остановит? От одной мысли об этом меня передёрнуло, а во рту появился горький и противный привкус, словно кучер уже засунул туда свой вонючий язык. Фу.

Лучше бы мама разорилась на разрешение открыть портал в точку назначения, а не устраивала мне турне в трясущемся экипаже с этой парочкой. По расходам получилось бы не сильно дороже, а так она экономила целых два золотых. Так уж вышло, что по правилам, установленным храмом магии, открытие портала в другой город, особенно крупный, стоило денег, даже если ты открываешь его сам, используя свой резерв. В этом случае требовалось получить разрешение, иначе по прибытии на место неизбежно ожидала встреча с законниками и выписанным штрафом в несколько раз превышающим стоимость такого разрешения.

– Веди себя прилично. Леди твоего возраста не пристало высовывать нос из экипажа и демонстрировать заинтересованность, – шикнула на меня леди Беникс, а я непроизвольно поморщилась и бросила взгляд на зашторенное окно. – У тебя будет куча времени на прогулки по городу, пока будешь сопровождать леди Картор, когда она решит представить тебя соседям. Если она осмелится на подобный шаг.

Судя по тону спутницы и тому презрительному взгляду, каким женщина окинула мой внешний вид, она искренне не хотела оказаться на месте моей тётки. Весь путь в этот город из родного дома спутница была не очень разговорчива и постоянно оценивающе осматривала меня. На редких остановках и ночёвках она усиленно делала вид, что мы не знакомы, хоть и едем в одном экипаже и спим в одной комнате. Вот привереда, что с неё взять?