Винный погреб больше не выглядел винным погребом. Здесь все еще пахло кислым вином, это верно, и на полу лежали кучи разбитого зеленого стекла и раздавленные остатки стеллажей для бутылок, изготовленных их отцом, но в остальном погреб напоминал безумный вариант рубки управления на космическом корабле «Энтерпрайз». Дискретные считывающие устройства мигали, менялись, мигали снова. Лампочки гасли и вспыхивали.

– Да, – сказал Трент. – Я тоже так думаю. Этот сукин сын посмел кричать на нее!

– Трент, не надо.

– Он мерзавец! Ублюдок! Сукин сын!

Но это были всего лишь ругательства – толку от них как от свиста на кладбище, и оба понимали это. Зрелище странных инструментов и приборов вызывало у Трента тошноту, наполняя его сомнениями и тревогой. Все это напомнило ему книгу, которую читал вслух отец, когда Трент был еще маленьким: история Мерсера Мейера, где существо по имени Троллуск-Пожирающий-Марки, запечатал в конверт маленькую девочку и послал ее по почте до востребования. Разве то, что они собирались сделать с Лью Эвансом, чем-то отличалось от этого?

– Если мы чего-то не предпримем, он убьет ее, – тихо проговорила Лори.

– Что? – Трент так стремительно повернул голову, что у него хрустнула шея. Но Лори смотрела не на брата, а на красные цифры отсчета времени. Они отражались от стекол ее очков, которые Лори надевала, когда шла в школу. Она была словно загипнотизирована и не замечала, что Трент смотрит на нее, может быть, даже не сознавала, что он рядом с ней в погребе.

– Он сделает это не намеренно, – добавила она. – Он будет даже печальным после этого. По-моему, он все же любит ее, по-своему любит, и она любит Лью. Ты понимаешь – вроде как любит. Но он будет причинять ей все больше и больше страданий. А она будет все время болеть и болеть, пока не наступит день… – Она замолчала, взглянула на него, и что-то в ее лице испугало Трента больше, чем все происходящее в их странном, меняющемся, непонятном доме.

– А теперь скажи мне, Трент. – Она сжала его руку. Ее собственная рука была очень холодной. – Скажи мне, как мы собираемся сделать это.

Они вместе направились в кабинет Лью. Трент готов был перевернуть там все, но они нашли ключ в верхнем ящике стола аккуратно уложенным в конверт, на котором мелким ровным почерком было написано: «Кабинет». Трент положил ключ в карман. Они вместе вышли из дома в тот момент, когда на втором этаже заработал душ – это означало, что их мать встала.

День они провели в парке. Хотя ни один из них не говорил об этом, день оказался самым длинным в их жизни. Дважды они замечали патрульных полицейских и прятались в общественном туалете, пока те не уходили. Они не могли рисковать – как прогульщиков их могли доставить в школу.

В половине третьего Трент дал Лори монету и проводил к телефону-автомату в восточной части парка.

– Ты уверен, что это нужно? – спросила она. – Мне не хочется пугать ее, особенно после того, что она перенесла прошлым вечером.

– Может быть, ты хочешь, чтобы она находилась в доме, когда это произойдет? – спросил Трент.

Лори без дальнейших возражений опустила монету в автомат.

Долго никто не брал трубку, и она подумала, что мать куда-то пошла. Это могло быть к лучшему, но могло оказаться и опасным – она вполне могла вернуться домой как раз перед…

– Трент, мне кажется, что ее нет до…

– Алло? – послышался в трубке сонный голос миссис Эванс.

– Привет, мама, – сказала Лори. – Я уж подумала, что тебя нет дома.

– Я снова легла в постель, – ответила мать, смущение засмеявшись. – Что-то мне все время хочется спать. На верное, когда я сплю, то забываю о том, как ужасно вела себя прошлым вечером…

– О, мама, в этом не было ничего ужасного. Когда человек падает в обморок, это происходит совсем не потому, что ему так хочется.

– Лори, почему ты решила позвонить мне? Что-нибудь случилось?

– Видишь ли, мама… Трент сильно ткнул ее в бок.

Лори, явно терявшая прежнюю решимость (казалось, она даже стала меньше ростом), тут же выпрямилась.

– Я повредила себе ногу в гимнастическом зале. Ничего страшного… чуть-чуть. Все в порядке.

– Что с тобой произошло? Боже мой, ты звонишь не из больницы?

– Ну что ты, мама, нет, – поспешно ответила Лори. – Я всего лишь растянула колено. Миссис Китт просит тебя прийти в школу и забрать меня домой пораньше. Я не уверена, что смогу дойти до дома сама. Нога очень болит.

– Я сейчас же приеду. Постарайся не двигаться, милая. Не исключено, что ты порвала связку. Медсестра с тобой?

– Она вышла куда-то. Не беспокойся, мама, я буду вести себя очень осторожно.

– Ты будешь в кабинете медсестры?

– Да, – сказала Лори. Лицо ее было таким же красным, как управляемый по радио игрушечный автомобильчик Брайана.

– Сейчас приеду.

– Спасибо, мама. До свидания.

Она повесила трубку и, посмотрев на Трента, глубоко вздохнула и как-то жалобно выдохнула.

– Мне было так смешно, – произнесла она, едва не плача.

Старший брат обнял ее.

– Ты все сделала отлично, – сказал он. – Намного лучше, чем сделал бы я, Киль… Лори. Я не уверен, что мама поверила бы мне.

– Интересно, будет ли она верить мне и в будущем? – с горечью заметила Лори.

– Будет, – утешил ее Трент. – Пошли.

Они направились в западную часть парка, откуда была видна Ореховая улица. День становился холодным и сумрачным. На небе появились грозовые облака, подул леденящий ветер. Ребята ждали пять бесконечных минут, пока наконец мама проехала мимо них в своем «субару», направляясь к Гриндаунской средней школе, где они учились… когда не прогуливали, подумала Лори.

– Она промчалась так быстро, – заметил Трент. – Надеюсь, с ней ничего не случится.

– Об этом уже поздно беспокоиться. Идем. – Лори взяла за руку Трента, и они снова подошли к телефону-автомату. – Тебе повезло, Лью позвонишь ты.

Трент достал еще одну монету, опустил ее в прорезь и набрал телефон исторического факультета, глядя на карточку, которую достал из бумажника. Прошлой ночью он почти не спал, но теперь, когда замысел начал осуществляться, почувствовал себя на удивление спокойным, ни тени волнения… таким холодным, словно только что вышел из холодильника. Он посмотрел на часы. Без четверти три. Осталось меньше часа. Где-то на западе приглушенно пророкотал гром.

– Исторический факультет, – услышал он женский голос.

– Здравствуйте. Это говорит Трент Брэдбери. Мне нужно поговорить с моим отчимом, Льюисом Эвансом, пожалуйста.

– Профессор Эванс на занятиях, – ответила секретарша, – но он освободится в…

– Да, я знаю, у него лекция по современной английской истории до половины четвертого. Но вы все-таки позовите его. Это вызвано крайней необходимостью. Речь идет о его жене. – Рассчитанная пауза, и затем он добавил: – Моей матери.

Наступила продолжительная тишина, и Трент почувствовал смутную тревогу. Казалось, секретарша, несмотря на крайнюю необходимость, откажется вызывать Лью, а это опрокидывало все их планы.

– Он здесь неподалеку, – сказала она наконец. – Я могу вызвать его сама. Я попрошу его позвонить домой, как только…

– Нет. Я должен подождать и поговорить с ним, – прервал ее Трент.

– Но…

– Пожалуйста, перестаньте спорить со мной и позовите его, – произнес Трент, привнося нервную, сердитую ноту в свой голос. Это оказалось нетрудно.

– Хорошо, – ответила секретарша. Трент не мог определить, была ли она недовольна или обеспокоена. – Если вы скажете мне, чем вызвано…

– Нет, – отрезал он.

Секретарша оскорбленно фыркнула и положила трубку на стол.

– Ну? – спросила Лори. Она прыгала с ноги на ногу, словно ей нестерпимо хотелось в туалет.

– За ним пошли.

– Что, если он не приедет?

– Тогда все пропало, – пожал плечами Трент. – Но он приедет. Вот увидишь, приедет. – Ему хотелось, чтобы он на самом деле чувствовал себя так же уверенно, как говорил, но он все-таки верил, что их план осуществится. Должен осуществиться;