Думала, что усну сразу, как только голова коснется подушки. Вот только сон не шел. Отвернулась к стене и плотно укуталась в одеяло. Глаза закрыла, но все равно никак не могла окунуться в блаженное беспамятство.

Меня терзали мысли, догадки, предположения… Я не могла уснуть из-за неизвестности.

Какими будут желания Стаса? Почему-то я подсознательно готовилась к тому, что все, что он придумает, будет унизительно.

Шумно выдохнула, и попыталась отвлечь себя, чтобы наконец уснуть.

Вот только мысли все равно возвращались к аварии.

Перед глазами то и дело появлялась картинка двух врезавшихся машин: моего старенького Жигуленка и дорогой иномарки Стаса.

Повернулась на бок, практически уткнувшись носом в стену. Плотнее укуталась в одеяло и с огромным трудом заставила себя прокручивать материал, который изучила в библиотеке.

Это оказалось сложно. Но я запрещала себе думать о Волкове и о том, во что теперь превратиться моя жизнь.

Только учебник перед глазами. Только изученный материал. Только информация по предстоящему семинару…

В какой-то момент, я услышала громкий и очень раздражающий звук. Повернулась на спину, и поморщилась.

Будильник.

Отключила телефон, но не спешила вставать. Состояние было ужасным. Тело ломило, голова слегка болела — не сильно, но неприятно.

За окном только начинало светать, а я даже не поняла, когда смогла уснуть.

Глаза опять начали слипаться. Если я сейчас не встану — могу опять провалиться в сновидения.

Эх… Это было бы замечательно.

Но нельзя.

Пора вставать.

С тихим стоном, я буквально соскребла себя с кровати.

Надя ещё спала, и я даже ей немного позавидовала. У неё есть ещё около тридцати минут сна.

На цыпочках, чтобы не разбудить сестру вышла в коридор и сразу услышала тихие постукивания посуды.

Заглянула в кухню и увидела там маму. Она тихо напевала какую-то песню и жарила блинчики.

— Доброе утро, — с улыбкой поприветствовала.

— Доброе, — мама улыбнулась мне в ответ, и зразу перевела взгляд на часы. — Иди в душ и завтракать. Я сейчас блины доделаю и пойду Надю будить.

— Как она?

Мама пожала плечами, ловко переворачивая блин.

— Вчера хорошо себя чувствовала. Но я переживаю, как у неё пройдёт сегодняшний день.

Мама прикусила губу и перевела взволнованный взгляд в окно.

Я проследила за её взглядом и тихо присвистнула.

На улице крупными хлопьями валил снег. Дороги, тротуары, деревья — всё было белое.

— Я заметила, что в последнее время она стала очень чувствительной к погоде, — проговорила мама, вновь возвращаясь к прерванному занятию. — Все чаще, на любое малейшее изменение погоды — у неё начинает болеть голова.

— Думаешь это как-то связано?

— Не знаю. Но есть же люди метеозависимые. Сама посмотри. Сутки назад у Надюши голова раскалывалась, а сегодня вот такой сильный снегопад пошёл.

— Может ты права, — задумчиво проговорила, глядя в окно. Хотелось зацепиться взглядом за одну крупную снежинку и проследить за её «полётом», но снега было так много, что это было практически невозможно.

— Я сегодня на работе выходной возьму, — между тем продолжила мамуля. — Попрошу кого-то из коллег взять моих обормотов.

— И тебе дадут выходной? — хмыкнула, не скрывая сомнения. — Не помню, чтобы у учителей вообще были выходные.

— Ну… У нас есть выходные.

— Ага. Конечно.

Захотелось попросить маму напомнить, когда у неё был нормальный полноценный выходной. Она вечно то тетради проверяет, то раздаточный материал для учеников готовит. Про субботы вообще молчу — часто и в этот день она ходит в школу, когда её класс готовится к какому-либо конкурсу или фестивалю.

Не понимаю, за что мама любит свою работу?

— Алис, знаешь, ты сегодня в университет езжай на автобусе, — вынул из размышлений мамин голос. — Дороги вон как замело. Еще, наверное, не расчистили толком. Не дай бог в аварию попадёшь.

Вздрогнула от этих слов. По телу пробежались мурашки.

— Да, наверное, так и сделаю, — тихо пробормотала и отправилась в душ, чтобы мама не продолжила развивать тему ДТП.

Забежала в ванную и зажмурилась.

Мама просто переживает, волнуется за меня, даже не догадываясь, что простым предположением сделала мне только хуже.

Черт. А ведь я даже не знаю, в каком состоянии моя машина. Сильная ли вмятина осталась от «встречи» с дорогой иномаркой Волкова?

А если последствия аварии сильно заметны… Как я это маме объясню?

Подошла к раковине и открыла холодную воду. Захотелось засунуть под кран голову, чтобы хоть так освежить мысли. Но решила не заниматься такой ерундой, а просто умылась.

От ледяной воды кожу начало покалывать, но и бодрости придало.

Выпрямилась, и несколько секунд рассматривала своё отражение в зеркале.

— Всё будет хорошо, — тихо прошептала, глядя себе в глаза, почти уверенным взглядом. — Я что-нибудь придумаю. Я сильная. Я справлюсь.

Глубоко вздохнула и начала делать стандартные утренние процедуры.

Сегодня в университет я собиралась с особой сосредоточенностью.

И нет, я не подбирала наряд. Не искала кофточку, которая идеально бы подчёркивала цвет моих глаз, не примеряла штаны, которые бы идеально сидели по фигуре.

Нет.

Я сосредоточенно собиралась, делая обычные дела, стараясь не выдать своих истинных эмоций. Чтобы мама не увидела моего волнения, чтобы ничего не заподозрила, чтобы вопросы задавать не стала.

Вот только мама — это мама. Она меня всю жизнь знает.

— Алис, — тихо окликнула родительница, когда я уже застёгивала сапоги. — У тебя всё хорошо?

— Да. А что?

— Просто ты… Какая-то не такая, — пробормотала, задумчиво глядя на меня.

— Нет. Тебе показалось, — улыбнулась, завязывая на шее шарф, и следом одевая пуховик. — Всё, я убежала. После пар позвоню.

Быстро поцеловала маму в щеку, попрощалась с сестрой и выбежала из квартиры.

Пока спускалась по лестнице, успела и куртку застегнуть, и шарф нормально завязать, и шапку плотно натянуть.

И все равно стоило выйти из подъезда, сделать вдох, как морозный воздух вмиг наполнил легкие. Вот только голову это никак не остудило.

По дороге на остановку решила проверить своего Жигуленка. Рассмотреть повреждения.

Моя развалюшка стояла ровно на том же месте где я ее всегда ставила. Стряхнула рукавом налипший снег, и присела на корточки.

Тихий стон вырвался из груди непроизвольно.

Я так надеялась, что никто не узнает об аварии. К сожалению, мое желание не сбылось.

В аккурат над фарой, красовалась небольшая вмятина. Но не она так бросалась в глаза, а стесанная краска.

Конечно, все могло быть и хуже…. Но как это объяснить маме? Она ведь переживать начнёт. Спрашивать. А я не смогу ей признаться.

Еще раз осмотрев машину, я с тяжелым вдохом выровнялась и направилась к остановке.

Проблема не в том, что мне страшно признаться маме в повреждении машины. Всегда можно сказать, что не рассчитала расстояние до какой-нибудь клумбы. Хотя у меня никогда не было проблем с габаритами.

Проблема в том, что мама будет спрашивать. А я могу проколоться. И тогда придется сознаваться, как именно ее дочь будет отрабатывать ремонт.

От всех этих мыслей у меня уже в висках пульсировать начинает. Неприятное чувство. А это еще и восьми утра нет. И как назло опоздала на свой автобус. Следующий ждать долго, поэтому в универ добиралась с пересадками.

В итоге на пары пришла вовремя, но безумно злая, мокрая и уставшая.

Вошла в холл учебного заведения и быстро осмотрелась. К счастью, на горизонте не было видно ни самого Волкова, ни его друзей. Возможно, он решил сегодня не приходить в универ из-за погодных условий.

В аудитории стоял тихий гул. Одногруппники распределились на небольшие группки и тихо что-то обсуждали. Кто-то рассказывал о новом фильме, кто-то обсуждал новые тренды в социальных сетях.

В кабинете была и Марина. Стоило мне войти, она едва заметно кивнула в знак приветствия, и вновь вернулась к прерванному занятию. Очень важному надо сказать — как вчера отдыхали местные мажоры в одном из ночных клубов. Во главе с Волковым.