Литмир - Электронная Библиотека

– Анна, все хорошо, я здесь. – Аврора гладит меня рукой по щеке, а затем прижимается к ней своей. – Щечка к щечке, Анна.

– Щечка к щечке, Рора, – на выдохе говорю я, вновь обретая голос.

– Аврора, отойди от нее. Все в полном порядке, не нужно ее жалеть. Она очень хорошая актриса, не так ли, Аннабель? – произносит папа своим раскатистым басом, пытаясь скинуть руки мамы, которые безуспешно пытаются укротить его гнев.

– Майк, пожалуйста, это всего лишь мелочи. Давайте все успокоимся. Ты же знаешь, что она умница, будет заниматься и обязательно сдаст все экзамены на отлично. – Мама смотрит на меня, взглядом давая понять, чтобы я не произносила ни слова. – Дай ей время. Она старается, разве ты этого не видишь?

– Недостаточно. – Он бросает на меня взгляд, в котором нет ничего кроме разочарования, и выходит из кухни.

Вот так за пять минут наш вечер превратился в дешевое телевизионное шоу.

 Добро пожаловать в семейство Андерсон. 

Я лежу в своей кровати, мысленно возвращаясь к произошедшим за сегодня событиям. Узнав результаты теста, я сразу представила реакцию папы. Но одновременно с этим на меня почему-то обрушилось облегчение оттого, что балл не такой высокий. В таком случае я все-таки могу не пройти в Гарвард, а последовать своему желанию и поступить в учебное заведение моей мечты. «Королевскую академию танца» в Лондоне.

Я знаю, что этому никогда не бывать, потому что тогда отец обрушит на меня весь свой гнев. Но, самое главное, он падет не только на меня, но и на Рору с мамой. Я не готова портить их жизнь в этом доме только из-за собственных желаний.

Роре всего одиннадцать лет. Мне хочется взять весь удар на себя и не подвергать ее эмоциональным качелям отца. Он никогда не применял к нам физическую силу, но порой эмоциональное насилие намного больнее. Раны, которые он оставляет, никто не видит. Они не заживают и не покрываются коркой.

Прокручивая события дня словно кинопленку, я вспоминаю столкновение с Леви. Что он имел в виду, когда сказал, что не может видеть мои слезы?

Из меня вырывается страдальческий стон.

Я не понимаю этого человека уже на протяжении многих лет. Мне иногда кажется, что мы сами не знаем почему перестали дружить и стали друг другу чужими людьми. Я никогда не испытывала к нему искренней ненависти, просто защищалась от его нападок. Может, такой способ взаимодействия стал единственным вариантом держать хоть какую-то связь? Почему мы пытаемся быть холодными, но при каждом столкновении, неважно – эмоциональном или физическом, воздух вокруг нас становится горячим, как в преисподней?

Вопросы, ответы на которые из нас двоих, наверное, не может дать никто.

Я погружаюсь в воспоминания, возвращаясь в тот день, когда он впервые отверг меня.

Мои легкие горят оттого, как быстро мне приходится бежать за Леви. Он уже несколько недель не разговаривает со мной, да и вообще ни с кем. Я знаю, что в его семье случилось горе, но вдруг мне удастся его поддержать? Он мой друг, а друзья находятся рядом даже в самые трудные времена. Папа опять наказал меня, и теперь мне нельзя ходить куда-либо кроме школы. Так было до тех пор, пока мама не встала на мою сторону. И вот сейчас, возвращаясь с тренировки, я заметила его. Мне нельзя упустить шанс поговорить с ним.

Леви! кричу я, задыхаясь.

Он оглядывается, а затем резко разворачивается и ускоряет шаг.

Леви, стой!

На этот раз он останавливается и быстрыми резкими шагами приближается ко мне. Язык его тела очень напряжен, но я стараюсь не обращать на это внимания, чтобы самой сохранять спокойствие.

Чего ты хочешь, Аннабель? гневно выплевывает он.

Аннабель? удивлено переспрашиваю я.

Да, это твое имя, не так ли? зло усмехается он.

Леви никогда не называл меня Аннабель. Для него я всего была Бель. Это будто означало, что он видит меня другой. Настоящей. Значит, я ошибалась. Для него Аннабель Андерсон такое же разочарование, как и для всех.

Да, – тихо отвечаю я. Ты прав.

Чего ты хочешь? У меня нет на тебя времени. Он постукивает ногой, отводя взгляд.

Раньше у него всегда было на меня время. Что я сделала?

Мой внутренний голос шепчет:

– Ты просто недостаточна хороша для него. Открой глаза, папа всегда прав.

Я-я… – мой голос дрожит, просто хотела спросить, почему ты больше не хочешь общаться со мной? Знаю, тебе сейчас грустно, но может я смогу помочь?

Ты? Он усмехается, качая головой. Никогда.

Слезы наворачиваются на мои глаза, но я сдерживаю их. Как Леви может так говорить? Мы всегда помогали друг другу. Резко во мне поднимается злость из-за того, как он со мной разговаривает. Я могу выдержать такой неприятный тон от отца, но не собираюсь выслушивать его от других.

Знаешь что? Отлично! Ведь я помогаю только своим друзьям. Может, эти слова произведут на него эффект и он одумается?

Перестань помогать другим. Помоги себе. Он разворачивается и, сделав один шаг, снова останавливается. Мне твоя помощь не нужна, я справлюсь сам.

Гнев и обида ползут по моей коже, вызывая на ней зуд. Мне кажется, словно меня пнули в живот, выбив весь воздух. Леви уходит, и я собираю всю свою гордость, которая валяется осколками на асфальте, крича ему вслед:

Ты прав, для тебя я теперь только Аннабель и никак иначе!

Отлично! Тогда буду звать тебя Бель.

Я помню, что все изменилось, когда нам было десять лет. Примерно тогда давление отца становилось сильнее, с каждым годом он был требовательнее, а я – отстраненнее. Леви всегда смотрел на меня глазами, полными надежды и веры. Но потом мы оба сломались: он погряз в своем горе, а я – в страхе и неуверенности. Мне казалось, что десятилетняя девочка не может принести радость в жизнь мальчика, ведь она не могла порадовать даже родного отца.

Недостаточно. Для всех.

Глава 2

Леви

Мой отец нечасто общается со мной, поэтому его телефонный звонок в это субботнее утро застал меня врасплох. Я уже давно не жду его внимания, ведь дни Генри Кеннета наполнены самыми разными заботами: на завтрак – бизнес, на обед – политика, на ужин – благотворительность, а на десерт – выпивка и игра в покер. Сами понимаете, что для меня в этом меню не остается места.

Я подхожу к его кабинету и делаю несколько вдохов и выдохов, не понимая, почему у меня все еще учащается пульс перед каждым нашим разговором. Давно пора смириться и принять положение вещей, на которое никто из нас не может повлиять. Постучав в дверь, я жду его высокомерного «Войдите», которое прозвучит через 3…2…1…

– Войдите!

Как можно непринужденнее я захожу в кабинет, пытаясь не выдавать своего волнения. Отец сидит за столом из красного дерева, уставившись в бумаги, и совершенно никак не реагирует на мое присутствие. Его волосы такого же русого цвета, как у меня, идеально уложены. Он одет в белую рубашку и один из тысячи костюмов, сшитых на заказ. В кабинете царит безупречный порядок и пахнет чем-то цитрусовым. Свет из панорамных окон играет на хрустальной люстре, отбрасывая множество солнечных зайчиков на стены. Если бы я не знал, что владелец этой комнаты такой же холодный, как Северный Ледовитый океан, то подумал бы, что здесь довольно приятная атмосфера. Но нет, несмотря на внешнюю красоту кабинета, я не могу чувствовать себя в нем комфортно.

Решив первым прервать это затяжное молчание, я говорю:

– Здравствуй, папа.

Он медленно отрывает взгляд от бумаг и бросает его в мою сторону, осматривая с головы до ног и оценивая внешний вид своего сына. Конечно, семейство Кеннет должно быть идеальным как внутри, так и снаружи, но только для окружающих. Удовлетворившись моим внешний видом, он отвечает:

3
{"b":"853290","o":1}