Аист в полете. Обратите внимание, как вытянуты пальцы ног.
Фотографии птиц любезно предоставлены мистером Эриком Хоскинсом.
Шерсть никогда не хранится в корзинах постоянно: за этим проследит моль. Ее можно было бы сложить в корзины только для удобства транспортировки во время путешествия. Таким образом, очевидно, что картина отражает экспортную торговлю Кирены, как и предполагалось. Лейн переводит приказ старшего рабочего, ὄρυχο (написанный под его указывающей рукой), как "Оттаскивай". В моем словаре сказано, что это означает "копать". Бригадир, безусловно, указывает вверх, на птицу, и оба, он и носильщик рядом с ним смотрят в этом направлении. Слово слифомахос, слетающее с его губ, вполне может быть тем, что он говорит, а не тем, кем он является, как предположил Лейн. Он что-то демонстрирует своему спутнику. Расположение этих двух мужчин точно такое же, как на знаменитом аттическом пелике (кувшине с двумя ручками), где мальчик указывает мужчине на первую ласточку: ἰδοὺ χελιδών, "Смотри, ласточка!" — говорит мальчик.
Σίλφη (сильфе) — слово, используемое для обозначения различных насекомых: у Элиана (De Natura Animalium 1.37), когда он писал о повреждении ласточкиных яиц, и у Аристотеля (Historia Animalium VIII. 17.8) для обозначения насекомого, которое сбрасывает свою шкурку. Следовательно, "охотник на насекомых" — хороший перевод для слифомахос. Если мы последуем за указующим перстом старшего рабочего, то придём к заключению об охотнике за насекомыми. Это птица, похожая на дятла, и она ищет насекомых в рангоуте. "Копайте", — приказывает старший рабочий, обращаясь к птице.
Малый пятнистый дятел. Этот вид не совсем идентичен среднему пятнистому дятлу, который, вероятно, изображен на чаше Аркесилая, но греки, конечно, не заметили бы никакой разницы.
Дятел в полете. Обратите внимание, как загнуты пальцы ног, в отличие от пальцев аиста.
Дятел не всегда долбит вглубь; он может постучать, и вибрация в твердом материале, содержащем мягкое тело личинки жука, потревожит существо, и оно выберется наружу, чтобы быть схваченным поджидающим его длинным колючим языком. Аристотель (Historia Animalium IX.9) знал об этом процессе, и старший рабочий тоже. Его внимание, очевидно, было отвлечено от завязывания корзины; его правая рука все еще держит завязку. Он услышал постукивание — это дятел стучит, как пулемет, — и он ждёт, что птица начнёт выковыривать насекомое. (Г-н Джордж Уотсон из Йельского университета указывает, что дятел преследует жуков, а также их личинок, поэтому эта птица имеет полное право называться слифомахосом, поскольку сильфе, безусловно, используется для обозначения жуков. Отчет мистера Уотсона о том, что некоторые современные люди называют дятла μυρμιγγοφάγος (муравьед) предлагает хорошую параллель с древними слифомахосами. Греческие деревья кишат муравьями.)
На рее сидит еще один дятел, занятый тем же, а третий летит, чтобы присоединиться к ним. Корабль, по-видимому, настолько сильно заражен, что привлекает всех дятлов в Кирене. Бесполезно говорить о том, что дятлы обычно не долбят рангоут. Это то, что нарисовал художник. Кстати, в Египте, похоже, нет дятлов, но Dendrocopus medius, средний пятнистый дятел, был замечен на горе Тайгетус, недалеко от Спарты, которая хорошо покрыта лесом. Возможно, всего лишь случайность, поскольку птицы были сильно стилизованы в шестом веке, но дятлы на лаконском кубке действительно похожи на пятнистых дятлов. Настоящие птицы черно-белые с красными пятнами, но этого художника, вероятно, не волнуют естественные цвета.
Мы можем понять, почему старший рабочий, который, вероятно, ещё и боцман, так сильно интересуется насекомыми. Если рангоут прогнил, то команде, возможно, придется грести до дома; или, если поражение пойдет дальше, то даже добираться до него вплавь. Если я ошибаюсь, и сцена происходит на суше, насекомые представляли бы меньший интерес. В любом случае художник, похоже, в чем-то похож на орнитолога: он уловил разницу в полете между наземными и болотными птицами.
Поскольку теперь принято считать, что мастерские по изготовлению лаконских ваз находились в Спарте, а не в Кирене, несомненно, пришло время изменить теорию о близком влиянии египетской росписи гробниц или даже имитации ее. Лейн говорит: "Сходство предмета с некоторыми египетскими настенными росписями несомненное". Эта чаша не могла быть сделана для гробницы Аркесилая. Попытка утверждать, что другие лаконские вазы имеют хтоническое значение, встретила сильное противодействие (Andronikos, Peloponnesiaka A) и некоторое подшучивание. Лейн, обсуждая другую лаконскую чашу, указал на неуместность — и, следовательно, маловероятность — размещения непочтительно одетых танцоров непосредственно под фигурами, которые, как считается, представляют героизированных умерших, и охотник на насекомых на нашей вазе столь же разрушителен для теории о том, что у нее была погребальная функция. Сидящая фигура является обычным явлением в греческом искусстве многих периодов и ассоциируется не только со сценами мертвых. Если бы художник случайно проходил мимо святилища Пентескофии, недалеко от Коринфа, он мог бы изучить сцены торговли того времени, изображенные на глиняных табличках, оставленных там. Одна обетная табличка, найденная в этом святилище, показывает экспорт ваз; другие — изготовление горшков.
Идея о правителе, контролирующем торговлю своей страны, вероятно, пришла из Египта. Не обязательно, чтобы художник сам видел какие-либо оригиналы, было бы достаточно слухов; и этот художник не пытается написать египетскую картину. На самом деле он размещает сцену не в Египте, а в Кирене. Хотя имя Аркесилай, вероятно, должно быть связано с Киреной, нет никаких оснований настаивать на том, что Аркесилай был царём Кирены, когда ваза была расписана. Любой желающий в любое время может нарисовать короля Альфреда с его пирожными или Джорджа Вашингтона с его топором.
Если мы перейдем к мелким деталям, то обнаружим (как говорит мне мисс Р. Л. Мосс), что никаких признаков шерсти в Египте не было до гораздо более позднего времени. И просто посмотрите на метод взвешивания, используемый на нашем кубке: шерсть, в рыхлых пучках, сбалансирована по отношению к шерсти. Операция полностью фиктивна, и все же царь, похоже, уделяет ей самое пристальное внимание. Неясно, подвергается ли нападкам Аркесилай лично или к позорному столбу ставится вся коммерция в целом, но это, безусловно, кубок сатирического типа.
В греческом искусстве птицам уделялось слишком мало внимания. Они декоративны, но, как правило, не только декоративны. Я верю, что на нашей чаше они хранят ключ к пониманию рисунка.
