– А вам я сказал, что через десять лет самолёты уже будут иметь реальное военное значение. Летать начнут раньше, в ближайшие годы. Сначала в Америке, затем и в Европе. Да, не верится. Но не слишком давно парижская академия заявила, что камни не могут падать с неба, ибо на небе нет камней. И уж совсем недавно известный учёный заявил, что люди никогда не узнают химический состав звёзд.

– А разве узнают? Как взять кусочек звезды на анализ?

Рассказываю о спектральном анализе. Витте снова хмурится, кажется, пытается понять. Возможно, что-то и понимает.

– Хорошо, давайте встретимся ещё раз, уже в Санкт-Петербурге. И я попрошу Вячеслава Константиновича встретиться с вами в ближайшее время. Вы ведь поселитесь в Зимнем дворце?

– Я не знаю, где поселюсь. Если меня высадят на вокзале, мне некуда идти и нет денег. А кто такой Вячеслав Константинович?

– Государь о вас позаботился, вам предоставят квартиру. А Вячеслав Константинович Плеве – это министр внутренних дел. Вы не знали?

– Фамилию слышал, но не имя отчество.

– Странный вы человек. То знаете слишком много, то слишком мало. Но извините – мы уже беседуем в несколько раз дольше, чем я собирался.

Разумеется, я возвращаюсь в своё купе и ложусь спать.

4. Зимний дворец.

Поезд периодически останавливается – в этом времени паровозы необходимо дозаправлять водой и углем. Но в целом мы едем не намного медленнее, чем в 21-м веке. Меня кормят завтраком и обедом, с доставкой прямо в купе, но в остальном мне делать нечего. Я бы ещё поговорил с Витте, но он, оказывается, на одной из остановок перешёл в поезд Государя. Поскучав минут сорок, беру у проводника бумагу и перьевую ручку с чернильницей, и пытаюсь вспомнить всё, что мне известно о моторах, тракторах, танках, маленьких самолётах. Оказывается, знаю я не так много. Например, не могу изобразить коробку передач, не знаю, как она устроена. Ну и мне некуда деть исчёрканные листы, только в карман. Советник без портфеля.

Гражданские чиновники здесь носят некое подобие мундира. Только я в них пока не разбираюсь. Один такой встретил меня прямо в вагоне, и повёз в экипаже с двумя лошадьми и кучером. Запах специфический, зато нет выхлопных газов. Он принадлежит к ведомству графа Фредерикса, министра двора.

Моя квартира теперь прямо в Зимнем дворце, на первом этаже, вход со стороны реки. Чиновник извинился, что квартира мала. На мой взгляд, квартира для одного вовсе не мала, но весьма своеобразна. Гостиная, в которой аж три дивана и три кресла, но только один столик типа журнального, наверно, метров пятьдесят по площади. Из неё двери ведут в спальню и в кабинет. Спальня метров двадцать, но из-за высоких потолков смотрится как закуток. Кабинет – самое симпатичное помещение. Шкафы с книгами под самый потолок, весьма высокий. Капитальный стол с зелёным сукном, рабочий стул и три кресла. Окно закрыто замысловатыми гардинами. Ничего похожего на санузел и кухню я не заметил.

– Пока что из слуг только истопник имеется и кухарка. Платить им будете из вашего жалования.

– Но я не получил ещё никакого жалования.

– Ну, они пока потерпят. Жалование… Я скажу, к вам подойдёт человек…

И чиновник торопливо уходит. Кажется, он понимает, что у меня есть проблемы, и не хочет о них даже слышать. Ну, логично. Вещей у меня нет, за исключением четырёх листов бумаги, где я пытался изобразить двигатель, трактор и самолёт. Прячу их в ящик стола и начинаю изучать местность. Все три комнаты отапливаются, но в них выходит задняя часть печи. А как дрова подкладывать? Оказывается, это делается из коридора, куда есть отдельный «чёрный» ход. А вот и какой-то мужик – уж не хочет ли он меня прогнать?

– Вы барин? Господин Попов?

– Да, Попов Сергей Михайлович. Вот в эту квартиру меня поселили.

– А я Еремей, ваш истопник. Ещё есть Глаша, она кухарка, но может и постирать.

– Еремей, так я теперь буду тебе платить?

– Так точно, в месяц 25 рублёв. Не сердитесь, здесь не деревня, дешевле не найти хорошего истопника. И ещё 12 Глаше. Но она хорошая.

– Еремей, а ты здесь давно?

– Давно. Почитай, уж скоро четверть века здесь служу. Прошлый-то барин был колежский советник, а вы, говорят, аж генерал?

– Я тайный советник.

– Генерал и есть. Вам, наверно, ещё слуги нужны. Или вы переедете куда попросторнее?

– Насчёт слуг пока не знаю, простора мне много не нужно. А вот лучше скажи мне – а где здесь туалет, или как-бы нужник?

– Да зачем вам? Горшок у вас под кроватью, а Глаша вынесет и помоет. Нева-то рядом.

– А кухня где?

– Вам зачем? Разве баре заходят на кухню? Здесь же она, в подвале. Людская и господская, обе рядом. Вы барин, ужинать где будете? Здесь или в ресторан пойдёте?

– В ресторан не пойду, денег нет.

– Вовсе?

– Совершенно.

Истопник скребёт всей пятернёй затылок:

– Не рано уже. Надо бы дать денег Глаше, она как раз успеет купить вам и приготовить. А если нет денег, что она приготовит? Разве с людской кухни вас покормить, если позволите такое выговорить.

– А хоть и с людской, все мы христиане.

– Да уж не татаре или, прости господи, жиды. Так я скажу Глаше, чтобы подала вам, но ещё не готово. Есть ещё поболе получаса, пока поспеет.

– Еремей, ты тут давно, а я первый день. Расскажи, кто здесь начальство, кто выдаёт жалование, и как вообще устроено.

– У нас дворец самого Государя, батюшки царя. Главный в нашем деле барон Фредерикс, Владимир Борисович. Да только… Сам-то он важный барин, небось, при царе всё время. А здесь всем распоряжается Евтухов Павел Георгиевич. Он камергер, сам бы к вам должен зайти. Вам-то к нему идти не подобает. Да он из простых, из купцов, говорят, вышел. Вот и важничает не по чину. Может, знает, что у вас денег нет, и ждёт, что вы сами придёте.

– Я бы и пришёл, христианину не к лицу гордиться. За еду с людской кухни я должен платить?

– Помилуйте, господин барин, да за что же там платить? Даже мы, люди, не платим. На всех готовит казна. А уж вам и доплачивать бы, что вы не побрезговали.

– Хорошо, тогда пока и без денег обойдусь.

– Да как же барину без денег?

– Да вот уже пять дней без денег живу. Как-то обхожусь. Ты мне вот что скажи: а мыться где? Баня какая-нибудь, ванна, душ?

– Господская баня тут недалеко, ехать пять минут.

– На чём ехать?

– Так на пролётке.

– Нету у меня пролётки, и денег нет. Пешком туда можно дойти?

– Так можно. Напрямки тут минут семь, если бы баре пешком ходили.

– Баня-то коммерческая?

– Тьфу. Простите, ваше превосходительство. Про такую я бы вам и сказать посовестился. Это нашего же, дворцового ведомства баня.

– Платить я должен за неё?

– Нет, для господ чиновников бесплатно. А уж рублик банщику дать – так уж заведено. Они с этого и живут, и делиться должны.

– Еремей, вот ты истопник. Теперь лето, топить не надо. Что же ты летом делаешь?

– На кухне всё равно надо топить. А то – что барин прикажет. Прошлый-то барин всё за покупками посылали, да сильно ругались, не любили деньги давать.

– А если тебя к кому-то из чиновников, или к министру послать – пойдёшь?

– Да мне-то что? А вот вам – как бы урону не было, истопника посылать. Это нужен курьер, или хоть лакей.

– Ладно, пусть там Глаша подаёт, когда будет готово. В кабинет подаст?

– Как прикажете. Лучше, конечно, в кабинет.

Я пока разглядываю книги. В основном это сборник законов Российской Империи, различные указы. Но есть и два собрания сочинений: Пушкина и Державина. Книги старые, им сейчас уже почти полсотни лет, а в следующем веке и вовсе будут цениться. Пушкина я итак читал, пытаюсь читать Державина, но… видимо, это не моё. Тут и Глаша появляется с ужином. Тётке по виду лет сорок, но она явно плюнула на себя. Совершенно не старается выглядеть привлекательно. Само собой приходит в голову, что она и горшок моет, и готовит одними руками, а моет ли руки с мылом? Но если о таких вещах думать, в этом времени не прожить. Да и в нашем нет гарантий.