– Жаль.
«Воистину. Все, что в нашей власти, – это защищать его до тех пор, пока он не сможет защищаться сам».
– Он захочет пуститься в погоню еще до того, как будет физически готов.
«Если он склонен будет это сделать, я уверен: он заснет по дороге к двери».
Я рассмеялся.
Морли сердито насупился.
– Не беспокойся, – объяснил я. – Мы просто планируем твое будущее. Поблагодаришь позже.
Ему было слишком больно, чтобы резвиться.
– Мы с Покойником позаботились о кое-каких глупостях, – сказал я. – Что ты намерен делать?
– Собираюсь снова уснуть.
И он уснул – ни с того ни с сего. И это было лучшее, что он мог сделать, поскольку его напичкали высокоэффективным куриным бульоном.
Вскоре он получит настоящий куриный суп с лапшой и кусочками мяса.
Покойник предложил мне на время забыть о мистере Дотсе. Я должен был расслабиться в обществе Синдж, которая могла мне помочь снова начать действовать на всю катушку.
Это заставило меня почувствовать себя так, будто меня сместили с должности руководителя.
Однако, если бы я хотел остаться с Морли, варианты были.
Старые Кости был не прочь держать меня в неведении, но Синдж должна была знать все, потому что управляла процессом и распоряжалась деньгами.
Она выразила соболезнования моим проблемам с рыжулей.
– Спрячь свою гордость и сходи поговори с ней. Морли будет в безопасности.
Я хмыкал и бормотал, но у меня плохо получается юлить и находить благовидные предлоги увильнуть от того, что может пойти наперекосяк.
– Всеблагие боги, Гаррет! Ты что, тринадцатилетний единственный ребенок? Иди поговори с ней. Что самое страшное она может сделать?
Я рассказал Синдж, что было самым страшным.
– Спустя столько времени, имея столько опыта, воспитания и эмоций, которые она вложила в тебя?
– Да, после всего этого. Она превратилась в расчетливую эгоистку.
– Как такое могло произойти? Кто внушил ей мысль, что, если Тинни чего-то хочет, Тинни этого заслуживает и получает это? Гаррет, ты первоклассный тупица. Тинни присутствует в твоей жизни с тех пор, как моя мать была детенышем. Несколько раз Тинни приходила и уходила, но всегда возвращалась после того, как исчезала та, что тебя у нее отбивала.
Это было грубо, но, по сути, основано на фактах. В отношении нас обоих. У Тинни было несколько поклонников. У меня… Майя, Элеонора, даже Белинда.
Я нахмурился, надеясь, что дружки Тинни не сблизились с ней так тесно, как я – с некоторыми из упомянутых леди. Майя была полна решимости выйти за меня замуж. Но не смогла заставить меня долго стоять по стойке смирно. Она переключилась на куда более перспективное дело. А я впал в слабоумие, воспылав чувствами к Элеоноре, несмотря на то что ее убили задолго до того, как я с ней познакомился. Ее призрак и ее воспоминания долгое время были важной частью моей жизни.
– Тебе нужно оставить позади прошлогодний багаж, – сказала Синдж. – Вернуться к Тинни, такой, какой она была в роли твоего особенного лучшего друга, но при этом еще и девушкой.
Я гадал – не получает ли она наставления с другого конца прихожей.
– Хорошее дело, Синдж. Над этим стоит подумать.
Она приосанилась.
– А что ты думаешь о Бегущей по ветру?
– О ком?
– О Потоке яростного света.
– О колдунье, которая ошивалась рядом, когда я шла по следу до склада, где были те ужасные штуки? О женщине, побывавшей прошлой ночью в твоей комнате?
– Да, о ней.
– А что с ней такое?
Негустая шерстка на загривке Синдж встала дыбом.
– Ты помнишь ее по делу с призраками и гигантскими жуками? – спросил я.
Несколько секунд молчания.
– Хорошо. Та самая женщина?
– Синдж.
– А что с ней такое?
– Синдж, меня интересует твое мнение об этой женщине, основанное на ваших с ней контактах, взаимодействии и на твоем волшебном чутье.
– У меня нет мнения. Откуда ему взяться? Наши с ней контакты не длились так долго, чтобы у меня сложилось мнение. Мы сталкивались друг с другом не больше часа. Все, что я скажу, будет чисто умозрительным. Итак. Почему мое мнение столь важно?
Этот вопрос, по сути, был пустой похвальбой. О чем я скромно умолчал.
– Потому что она для меня важна. Потому что ты для меня важна. Она меня невероятно привлекает и физически, и интеллектуально. И она говорит, что собирается за меня замуж.
Бегущая по ветру и правда же так сказала? Или мне это приснилось? Не важно. Теперь шила в мешке не утаишь.
Синдж несколько минут молчала, хотя из нее водопадом лились вопросительные фразы, когда она обсуждала этот поворот событий с нашим покойным другом.
Ее удивило положительное отношение Покойника к Бегущей по ветру и спад его энтузиазма касательно Тинни.
Должен сказать, что, несмотря на его предупреждения, я его не понимал. Он не дал никаких объяснений.
Следовало подумать об этом. Умозаключения должны были базироваться не только на том, что знал я о Тинни и о Бегущей по ветру – чье настоящее имя было мне неизвестно, – но также и на том, что знал Покойник, но не открыл мне.
Надо было навестить Тинни. Старые Кости уже целую вечность не вламывался в ее мозги.
– Мне начинать бояться? – спросил я в пространство.
И не получил ответа. Разумеется.
Потом я отвлекся на ужин и возвращение Колды. После этого нужно было присмотреть за крысючихами, которые пришли вымыть Морли. Они были изумлены и развеселились при виде галантного салюта, который получили, меняя ему подгузник. Да, Морли явно возвращался.
На смену сиделкам явилась пара вооруженных крысюков. Вместе с ними пришел брат Синдж. Мы устроились в ее кабинете и выпили пива.
Джон Растяжка сам по себе стал интересной личностью. Я гадал: сколько еще гениев породила его мать?
Так я ухлопал массу времени, размышляя о непродуктивных вещах.
48
Смятение.
Много пива было поглощено за беседой с Синдж и Джоном Растяжкой. Потом подвернулась кровать, и я подумал, что все совсем как в старые добрые времена.
Вся эта суматоха из-за отношений была глупейшими хлопотами, не выдерживавшими важности реального мира.
Синдж угрозами вынудила меня подтвердить мою преданность Тинни. Она была не в восторге от того, что Поток яростного света станет ее мачехой.
Что ж, у Бегущей по ветру, возможно, и были свои выверты. А у кого их нет? Проблема заключалась в том, что она избавилась от контроля отца.
Насколько я заметил, Альгарда, странные и хранившие темные секреты, все равно оставались заботливыми, добрыми людьми по отношению к другим.
Такова была неразбериха моих мыслей, когда я задремал, и близко не примирившись с рыжулей, как на то надеялась Синдж. Окно я оставил приоткрытым. Я твердил себе, что сделал так потому, что мне нужно, чтобы ночной воздух охладил комнату.
В комнату проник не только воздух. И это никак не способствовало охлаждению.
Поток яростного света играла честнее, чем большинство женщин. Она знала, что могла бы превратить меня в сделанную из носка марионетку, стоило ей только потрепетать ресницами, тяжело подышать и ринуться в обольщающий диалог. Женщины начинают понимать такое к тому времени, как им исполняется десять. Некоторые просто не учатся полагаться на свои инстинкты.
Желанной женщине, которая застает мужчину в постели среди ночи, не надо особо трудиться, чтобы добиться своего.
Бегущая по ветру была нежной, чуткой и заботилась о том, чтобы не злоупотреблять своими преимуществами. Она могла бы сделать ситуацию более целомудренной, лишь отойдя в сторону и прикасаясь ко мне десятифутовым шестом.
Однако стоило мне окончательно проснуться, как я взял себя в руки. Вступило в силу природное обаяние Гаррета и позаботилось о том, чтобы Бегущая по ветру нашла меня совершенно неаппетитным.
Ранее я отдал дань большому количеству пива. Теперь оно жаждало свободы. Мне следовало решить: слегка попасть в неловкое положение или по уши угодить в затруднительную ситуацию.