Ей эта идея не понравилась.

– Если такое вообще возможно, ты должна забыть свои выверты. Должна набраться храбрости и встретиться с людьми лицом к лицу. Пообещай, что повидаешься с Рупертом, Баратом и Кивенс, – если можно, завтра.

Я почувствовал призрачный кивок одобрения.

Это было бы интересно. Я могу поиграть в Покойника, засевшего в сети и направляющего физическую работу других, в то время как я вяжу крючком салфеточки.

– Хорошо. Я не могу выйти отсюда, но в силах помочь. Ты готова вложить в это деньги?

– Столько, сколько потребуется.

– Держи эмоции в узде. Эмоции ничего не решат. Вот что нужно, чтобы ты сделала, кроме встреч с принцем, Баратом и Кивенс.

Она слушала так внимательно, что меня это смущало.

Когда я спускался к завтраку, меня пошатывало от недосыпа. Оступившись, я потерял равновесие и заработал бы перелом, если бы не схватился правой рукой за перила слева. У подножия лестницы появилась Синдж. Я лежал на животе, трясясь и страдая от ушибленного колена и уязвленного самолюбия.

– Ты в порядке? Что случилось?

– Мне устроила засаду гравитация. Думаю, я цел. Хотя мог закончить тем, что пришлось бы носить деревянную ногу.

У меня заныло бедро в месте ушиба о край ступеньки.

– Сейчас узнаем, смогу ли я добраться до низа лестницы, не кончив жизнь самоубийством.

Я выпустил перила.

– Если собираешься кончить жизнь самоубийством, не делай этого здесь. Я слишком слаба, а Дин слишком хрупок, чтобы таскать труп.

Я ощутил веселье старого Мешка с костями.

Дин вышел разведать, что случилось.

– Мы могли бы разрезать его на кусочки поменьше, – предложил он.

– Да, это было бы разумно, – согласилась Синдж. – Но тогда он благодаря нам вписался бы в планы по воскрешению мертвецов, а это бы всех взбудоражило.

– Всех? – спросил я и спустился в коридор, больше не оступившись.

– Чай готов, – отозвался Дин. – Колбаски и булочки разогреваются.

Он скользнул обратно в кухню.

– Хорошо, что, когда ты проделал этот трюк, ты не нес свой ночной горшок.

– Да. Хорошо. Но с чего бы мне нести…

– С того, что Дину трудно шагать вверх и вниз по лестнице. Ему нужно держаться обеими руками за перила.

– Понял. А теперь расскажи о «взбудоражить всех».

– Вести об убийствах и лаборатории по воскрешению всплыли наружу.

Ничего удивительного. Слишком многие об этом знали. О чем я упоминал.

– Ты был прав. Я слышала, что публика реагировала очень бурно. Может, потому, что горожане испортились, живя под прикрытием Гвардии и Конфиденциальной комиссии. Неорганизованная преступность уже не так распространена, как прежде. То, что произошло, испугало людей, и они хотят, чтобы навели порядок. Быстро.

Мы вошли в кухню. Дин как раз ставил мой завтрак на небольшой массивный стол. Напротив меня он опустил чашу с печеными яблоками, любимым блюдом Синдж.

Когда я садился, мой тазобедренный сустав негодующе скрипнул.

– Как Морли? – спросил я.

Загляну к нему, как только набью брюхо.

– Без изменений, – ответила Синдж. – Но выздоравливает. Физически с ним все неплохо.

– Но?..

– Что-то в нем не хочет возвращаться. Так мне сказали.

– Раньше, в другом доме, он всеми силами пытался вернуться.

Я быстро представил себе, как он затерялся в волшебном царстве, добровольный пленник иллюзий.

– А потом решил больше не пытаться, – сказала Синдж.

– Покойник работает над этим?

– Конечно. Он говорит, на это может уйти много времени. Это самая тонкая, самая деликатная работа, какую он когда-либо делал. Как тебе булочки?

– Нравятся. Ароматные. Слаще тех, к которым я привык.

– Они из особенной пекарни, я нашла ее на Фаунтин-лайн. Ты поел? Живее выполняй свои домашние обязанности. Ты проспал, поэтому у тебя остался всего час перед встречей.

– Какие домашние обязанности? Какая встреча?

– Мы ведь уже говорили об этом. Тебе нужно прибраться в комнате, вынести ночной горшок и собрать грязную одежду, чтобы я могла ее выстирать. Потом ты должен заняться мусором. Повозка мусорщиков проезжает по улице сегодня после полудня.

Перемены, перемены. В последнее время они случались быстрее, чем я успевал моргнуть.

Должно быть, глаза у меня стали размером с блюдца. Я ощутил, что Старые Кости покатился бы со смеху, если бы не ушел так далеко, что больше не нуждался в респираторных упражнениях.

«Добро пожаловать в новый режим на Макунадо-стрит».

Смахивает на новый режим Танфера в целом, только в меньшем масштабе.

– Какая встреча? – снова спросил я – может, чересчур жалобно.

– Я послала за людьми, которые могут помочь Бегущей по ветру.

А ведь я не проронил ни слова о своей ночной посетительнице.

– Тебе придется ознакомить их с положением дел. Нужно будет убедиться, что они понимают возможные последствия, если впутаются в это.

– Ладно, слушай. Что ты сделала с Пулар Синдж? И о чем ты тут толкуешь?

– Я же только что тебе сказала.

– Но… Если бы я хотел, чтобы мою жизнь кто-то упорядочивал и планировал, я мог бы просто остаться на Фактори-слайд.

О боже! Что я только что сказал?

– Я не планирую твою жизнь. Я забочусь о том, чтобы она шла более эффективно. Эта встреча рано или поздно должна была произойти. Ты бы просто сталкивался со всеми по отдельности, как придется.

– Именно об этом я и говорю. Управление моей жизнью…

«Дети, хватит! Гаррет, пожалуйста, утихомирь в себе этого крутого мужика. Не позволяй себе заводиться из-за того, что кто-то чуткий облегчает твою ношу».

Покойник вложил в свои слова силу убеждения. Это была команда.

«Налей себе еще кружку, а потом присоединись ко мне на минутку, прежде чем примешься за работу по дому».

День обещал быть нелегким. Я заранее обижался на каждую его минуту. Я не обслуживаю собственное предприятие, потому что забочусь об эффективности. Я заинтересован в том, чтобы мне не пришлось делать больше того минимума, который сошел бы с рук. Вот почему я переехал из дома матери, как только представилась такая возможность.

Не потому ли ей всегда больше нравился Мики? Если подумать – может, так оно и есть.

– Скажи что-нибудь осмысленное, – обратился я к Покойнику, устроившись напротив.

Дрожь. Моя чашка с чаем выбросила клубы пара.

«Жизнь и жизнь после смерти стали более упорядоченными. Только ты, похоже, считаешь, что это плохо».

– Мир не очень изменился. Все до сих пор хотят взвалить все на меня.

Покойника это позабавило. Он не стал спорить. Я слышал, как мама говорила, что у меня чудесный ум. Почему я не могу просто попытаться жить достойно своего потенциала?

Веселье усилилось. Комментариев не последовало.

– Ты нашел что-нибудь интересное в разуме Бегущей по ветру?

«Она считает, из тебя бы получился великолепный муж».

– Что-о?!

Это был неожиданный удар.

«Понимаю. Если она способна так глубоко заблуждаться в личных делах, как мы можем доверять всему остальному, что происходит в ее спутанном разуме?»

Своим восклицанием я имел в виду совсем не это.

– Ты наверстываешь упущенное время?

«Нет. У нас нет времени на развлечения. Тебя ждет работа по дому. Сосредоточься. Успеешь пожалеть себя позже. В общем и целом Бегущая по ветру была настолько честна, насколько может быть. Она вне себя из-за дочери. Она угодила в такое затруднительное положение, какого не пожелаешь ни одному родителю. Ее единственный ребенок может быть монстром в человеческом обличье».

Еще какое затруднительное положение! Может, требовался дух посильнее моего, чтобы отвернуться от семьи, даже если это спасет жизнь незнакомцам.

«Ты сделал нечто равноценное. У тебя есть сила духа, чтобы бороться за правое дело. Самый большой страх Бегущей по ветру – что ее дочь окажется не только преступницей. Возможно, она создавала трупы для своих экспериментов».