Мужик ещё злобно посопел, недобро зыркнул и, видя моё молчание, прошёл мимо, почти толкнув плечом.

Настроение гулять пропало, но к дому было идти вслед за этим странным типом, и я решил пока в другую сторону податься, чтобы не стоять, не мёрзнуть и дать ему уйти подальше. Тут-то и заприметил почти сразу хорошо утоптанную тропинку меж двух домов – тёмным, от которого мужик подошел, и следующим, где горели окна и повизгивала собака, – ведущую куда-то в лес. Дай-ка, думаю, прогуляюсь пока по ней: далеко, если что, не пойду. Хотя очень уж широкая и твёрдая дорожка, наверняка часто ходят, да не по одному – куда ведёт, интересно? Что там, не кладбище же поди, зачем туда часто шастать? В темноте от мысли о кладбище стало как-то жутковато, но я одернул себя: то же мне, пионер нашелся, сам себя страшными историями пугать.

Тропа плавно изгибалась меж заснеженных огромных елей, идти по прибитому ногами снегу было легко и я, вопреки первоначальным намерениям, двигался все дальше и дальше. Погрузившись в монотонность ходьбы и течение мыслей о разностях жизни, даже не сразу удивился возникшему впереди свету: костер? фонарь? окошко в лесной избушке? Наконец, заинтересовавшись, пошел чуть осторожней, чтоб невольно не потревожить того, кто бы там ни был.

Впереди обозначилось нечто тёмное, с теплящимся огоньком посередке. Когда подошёл ближе, разглядел, что это и впрямь небольшой домик среди сугробов – сам почти как один из них: стены инеем покрыты, дымок над крышей не вьется, распахнутая дверь обстановку мрачную открывает. Только слегка что-то горит чуть живым тёплым огоньком: свечка, что ли на столе оплывает? Ещё в глаза столб бросился у края тропы, что как раз к проему входа вела, и обрывок обледенелой верёвки на нём: собаку что ли привязывать, прям у порога?

Я с опаской подошёл и заглянул:

– Есть кто?

Ответа не прозвучало. В домике и впрямь стоял почерневший деревянный стол с такими же лавками. На нём почти догорала свечка в изрядной лужице воска. Лишь она малость позволяла осмотреть обстановку – окон не было, а лунный свет от двери я перегородил, – внутри стены были также заиндевелые, небольшая печь вообще покрыта потеками льда, в одном углу виднелось что-то вроде топчана, на котором лежала груда припорошенных инеем одеял.

Уж было хотел уйти – че соваться в заброшку, – но взгляд опять вернулся к огоньку свечки: тот притягивал, мерцая жёлтым светом, становясь всё ближе и ближе. Неожиданная вспышка резанула по сетчатке глаз, заставив замереть и зажмурился, словно тогда, во дворе. Несколько раз моргнув, я понял, что это не свеча ближе становилась, а я сам, засмотревшись на неё, как завороженный переступил порог и вошёл внутрь. Немного растерянно я опустил глаза вниз и вздрогнул: ещё шаг и я бы рухнул в чёрную квадратную дыру подпола. Когда-то закрывающая его крышка валялась неподалёку.

В голове судорожно пытались расшевелиться застывшие от неожиданного стресса мысли: «Это… специально что ли? Заманивает кто-то? Да ну…  Хрень какая-то…  Ещё б маленько и…» Я всё быстрее попятился к двери, с нарастающим ужасом смотря на зияющий провал, боясь даже думать, что из него кто-то или что-то может полезть. Уже почти развернулся, чтобы шагнуть наружу, как дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Пару раз безуспешно ударив в нее плечом, я резко развернулся и тут свеча погасла. Вдруг волной накатилась стужа: опалила лицо, пробралась в пальцы рук ноющей болью. В кромешном мраке, со стороны топчана, послышался какой-то звук, словно там было что-то живое. Ну или неживое, но от этого стало ещё страшней. «Да блин! Это же точно были просто одеяла!» – вспыхнуло в мозгу паническим отрицанием. Что-то я там заорал, неразборчивое и стыдное, принялся как попавшая в силки птица, биться всем телом в дверь, судорожно втягивая в себя перехватывающий дыхание холод. Тупая боль охватила виски и затылок, в голове зазвенело всё громче. Тут перед глазами опять вспыхнуло и будто позвало лёгким голоском, но я уже летел, кружась в разверзшийся подо мной бездонный колодец, которой милосердно поглотил меня.

Кто-то нежно касался моего лица. Я открыл глаза: на меня смотрела с некой наивностью и открытостью, как может смотреть только не придавленный тяготами жизни ребенок, внучка Никитичны Нюрка. Она чем-то увлечённо смазывала моё лицо, обмакивая пальчик в маленькую плошку.

– Ну будет уже с него, и так на два слоя извазюкала – к утру как новый станет, – послышался сбоку знакомый голос Никитичны.

Я повернул голову: приглушенно горел стоящий на полу торшер с оранжевым абажуром – в комнате налево от печки лежу значит, в арендованном доме, понял я, – Никитична стоит рядом с кроватью и смотрит с некоторой тревогой, Нюрка сидит рядом со мной, забравшись на кровать с ногами.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.