Но в основе деления на категории лежат все же чисто внешние признаки. Гораздо важнее то, что картины, подобные «Мосура», указывают на глубинные, подспудные процессы, происходящие в японском кино, процессы, прямо перекликающиеся с тенденциями современного западного искусства.

Гибель целых народов, стран, крушение цивилизации — темы не случайные. Появление их определяется историческими и социальными причинами, особенностями современного капиталистического строя, создающими у людей страх перед будущим, неверие в силы человека и общества, усталость и разочарование.

На кинофестивале в Каннах была присуждена премия японскому фильму «Женщина песков». Фильм претендует на глубокий психологический анализ, но этот анализ часто подменяется натуралистическим изображением взаимоотношений героев. При этом и плавность повествования, и развитие сюжетной линии приносятся в жертву «глубинным» заходам в дебри психоанализа.

Фильм сделан в очень модном на Западе ключе так называемой дедраматизации, или «потока жизни». «Женщина песков» — не первая картина, снятая в этой манере, сводящей изображение жизни как бы к простой констатации фактов. Лицо художника, его отношение к происходящему, его позиция начисто снимаются, ибо он превращается в простого фиксатора событий. Теория дедраматизации не так уж безобидна, если учесть, что она весьма воинственно служит защите системы нравственных, идейных и эстетических позиций капиталистического общества. «Женщина песков» весьма характерна и в другом отношении. Если в довоенный период был немыслим на японском экране показ даже поцелуя, то годы, когда японские экраны были забиты «вестернами», а потом целыми сериями подражательных ковбойских фильмов — «сэйбу», постепенно приучали японского зрителя к эротике. Натурализм стал обязательным средством раскрытия образов, развития сюжетной ткани. «Женщина песков» построена именно в таком плане. Любовь героев в этом фильме показана предельно, отталкивающе натуралистично.

Конечно, необходимо отметить, что послевоенная обстановка открыла для японского искусства возможность обратиться к ряду новых тем, поднять которые раньше, в обществе, насквозь пропитанном ханжеской феодальной моралью, не представлялось возможным, — появились фильмы, посвященные любви, семье, взаимоотношениям мужчины и женщины. Но вслед за этими фильмами пришло в кино «солнечное племя»^[16] с его преступлениями, с его отрицанием каких-либо норм морали. Против таких картин выступили демократические организации. Полоса «солнечного племени» прошла, но остались фильмы с сексуальной тематикой, с убийствами и изнасилованиями, с прочно прижившимся термином «глаймэр» («актриса, снимающаяся обнаженной»).

В совершенно иной, строго реалистической манере создаются фильмы демократического «Независимого объединения» киноработников (ряд студий под общим названием «Докурицу пурадоксион»), организованного в 50-х годах такими прогрессивными художниками, как Акира Ивасаки, Имаи Тадаси, Сацуо Ямамото, Такэо Ито, Торидзо Мацумото, Синдо Канэто.

Фильмы демократической кинематографии показывают жизнь рабочих, рыбаков, крестьян, интеллигенции, поднимают серьезные социальные проблемы, не уходят от сложных вопросов современности, не пытаются сделать кино развлекательным. Создателям этих фильмов приходится бороться с коммерческой кинематографией, воспитывающей у зрителя низкопробный, нетребовательный вкус. Не случайно, что такой фильм, как «Голый остров» (режиссер Синдо Канэто), стал известен в Японии после его триумфа за границей. И дело здесь не только в саботаже кинотеатров, бойкотирующих фильм, но в известной мере и во вкусе зрителя. Конечно, не все фильмы «Независимого объединения» сделаны так, как «Голый остров», «Улица без солнца» режиссера Ямамото, «Мутный поток» режиссера Тадаси Имаи и его же фильм, кстати, первый фильм «Независимого объединения» — «А все-таки мы живем!».

Видный французский критик Жорж Садуль как-то назвал этот фильм «японским вариантом «Похитителей велосипедов», считая, что он поставлен под впечатлением шедевра Де Сика. Однако впоследствии он был вынужден признать, что Имаи Тадаси создал глубоко самобытный фильм, великолепно передающий атмосферу разрушенной войной Японии и тяжелое положение миллионов рабочих семей.

Для постановки важных проблем современной жизни демократически настроенные художники используют и комедийный жанр. Например, комедия «Голубая цепь гор», созданная Имаи Тадаси в кинокомпании «Тохо», посвящена положению женщины в послевоенной Японии и новой морали. Конечно, с нашей точки зрения эти вопросы поданы слишком робко, можно сказать контурно с известной данью развлекательности. Но если учесть обстановку, в которой формируется и развивается вкус японского зрителя, можно понять секрет огромного успеха этой картины в Японии. Художники «Независимого объединения» с успехом занимаются и экранизацией произведений иностранных писателей. Недавно на японские экраны вышел фильм Куросава Акира «Идиот» по роману Достоевского. По свидетельству японских газет, фильм с интересом встречен зрителем.

Независимый кинематограф прославил себя многими фильмами. Такие картины, как «Дети Хиросимы» Синдо Канэто, «Адские корабли» Ямамура, «Она шагала одна по земле» Фумио Камэй, «Улица без солнца» Ямамото, и многие другие завоевали заслуженный успех на мировом экране. Однако успехи фильмов «Независимого объединения» достигались нелегкой ценой — честному художнику, стремящемуся к большой творческой работе в современной Японии, приходится идти тернистым путем. В этом смысле характерна история одной из самых талантливых актрис Японии — Фудзико Ямамото. Это актриса большой творческой индивидуальности, мастер тончайшего психологического рисунка.

Ямамото снималась во множестве фильмов. С нашей точки зрения, такая крупная актриса должна была иметь возможность открыто выражать свою позицию в искусстве. Но в капиталистической стране актер полностью зависит от произвола всесильных кинокомпаний, пусть даже он обладает самой большой популярностью. Ямамото хотела рассказывать о жизни простой японки с ее чистой любовью, с большим духовным миром, говорить о серьезном, а ее заставляли играть истеричных издерганных особ в фильмах, изрядно снабженных различными вариантами «секса». К тому же съемки фильмов, телевизионные программы, выступления шли одно за другим. Выпуск 400 картин в год в стране означает страшную гонку на студиях, невероятное нервное и физическое напряжение, которым расплачивается актер за прибыли компании.

И Ямамото решила бороться. Она заявила, что отказывается играть в фильмах-кошмарах, фильмах с убийствами и эротикой.

На следующий день все до одной кино- и телевизионные компании разорвали свои контракты с Ямамото. Актриса осталась без работы. Фирмы, наступая, все сужали круг, организовав вокруг ее имени заговор молчания, забрасывая ее извещениями о выплате неустоек, все туже захлестывая финансовую петлю.

И настал день, когда эта хрупкая женщина, проявившая недюжинное мужество, поняла, что она не может больше вести неравную борьбу, борьбу одного честного человека против объединения спрутов — гигантов мира кино, действующих по законам капитализма.

Война в одиночку привела к поражению.

— Я больше не могу, — сказала Ямамото. — Я только слабая женщина. Я сдаюсь!

Очень бы хотелось, чтобы подобного не произошло, никогда не случилось со всей прогрессивной японской кинематографией, ведущей столь же трудную борьбу с коммерческим, доходным, опекаемым американцами кинопроизводством.

Вести, приходящие из Японии, говорят о том, что эта борьба в разгаре. Тенденции «независимых» продолжает «новая волна» современного японского кинематографа.

Это режиссеры, которым приходится ставить свои фильмы с финансовой помощью крупных фирм. Конечно, они должны считаться с требованиями кинокомпаний, но иногда им все же удается создать хорошие фильмы. Это самые молодые представители японского поколения кинематографистов — Хироси Тэсигахара, Нагису Осима, Кприо Урояма, Соэй Ямамура.