— Я-я? — обалдел тот.

Но Рэм-то знал, кто в группе мутит воду больше других.

— Ты.

— А почему сразу я должен идти? — возмутился пилот. — Я не умею с ним договариваться!

— Это приказ, — тихо-тихо пояснил Рэм, показывая, что терпение у него тоже не резиновое. — Будешь учиться договариваться. Всем успокоиться. Переговоры идут. Но я пробуду тут ещё не меньше недели, и если будете быковать — узнаете, что Млич на «Персефоне» — самое безобидное зло из возможных.

— А зачем он нас гоняет, если на «Персефоне» нас всё равно не оставят? — спросил худой до болезненности парень без нашивок.

Леер его фамилия была, вспомнил Рэм. Томас Леер. Сам с себя содрал старые, а новые нашивки предложили не корабельные, а как у курсантов — просто пилот. Их многие брать не стали.

— Ты хочешь остаться на «Персефоне», Леер? — в лоб спросил Рэм.

Пилот ничего не ответил, но взгляд выдержал.

Рэм понимал, северяне попали в очень сложную ситуацию. Ни своим, ни чужим они были особенно не нужны. Не вмешайся парни с «Персефоны», их всех пустили бы в расход сразу, как только захватили в плен.

Сейчас дело северян было — заткнуться и выполнять, что приказано. Хотя бы из благодарности.

Но Леер смотрел на Рэма с вызовом. У него было какое-то своё понимание собственной ценности.

— Ну, докажи, что можешь стрелять, как наши, — предложил Рэм. — У тебя неделя. Я вернусь и сам поговорю про тебя с Мличем.

Предложение было унизительным. Рэм по сути предлагал северянину сесть на место второго пилота и доказать, что сможет быть на «Персефоне» хотя бы стрелком, а ведь тот летал первым.

Но Рэм не был психотехником, чтобы лечить чужое самолюбие. Если Леер хочет, чтобы про него, предателя и для своих, и для чужих, вообще начали говорить, пусть заткнётся и терпит.

Чтобы начать всё заново — это самое малое, что нужно сделать.

— Фига себе, ты крутой, — сказал Анка, когда Рэм свернул голограмму.

— Я просто куратор этой группы, — скупо пояснил юный пилот. — Из-за нее сюда и летел.

— А кто эти парни? — спросил Мартин.

— Это северяне. Свои бросили их на Юге, хотели использовать для закладки под теракт или другую какую хрень.

— Так их же надо было… Ну… — не понял Анка. — Ну, судить, хотя бы?

— За что? За то, что подчинялись приказам своего командования?

— Ага, — кивнул Анка. — Подчинялись преступным приказам!

— На тот момент, это были обычные приказы, — дёрнул плечом Рэм. — Империя раскололась на Северную и Южную, не особо кого-то предупредив. Они не знали, что приказы начальства уже стали преступными, а сослуживцы — бывшими.

— А их не опасно передавать на гражданские суда? — спросил Тим.

— В Содружество? Где они ни языка не знают, ни кодов, ни спецов местных? — переспросил Рэм и снова дёрнул плечом. — Опасно. Но безопаснее, чем на наши. А пилотов сейчас нехватка в торговом флоте такая острая, что думаю — возьмут всех и попросят ещё.

— А если… — замялся Тим. — Ну? Если они предадут?

— Обязательно предадут, — кивнул Рэм. — Найдутся идиоты. Одно-два ЧП обязательно будет. Но у вас же и психотехники есть, в конце-то концов?

— Ну… — Анка кивнул. — Да, я понимаю. Ценность хорошо обученного пилота с одной стороны, риски лояльности с другой… Но предать в Содружестве будет труднее. Так?

— Точно, — улыбнулся Рэм. — Наконец-то вижу, что ты — брат эрцога.

— Ну а мы-то что будем делать? — перебил Мартин. — Ты чего нас собрал? Пилоты — это потом.

— Да, — кивнул Рэм. — Пилоты — это когда Дерен вернётся. А сейчас нам надо отвлечь на себя Имэ. Как в бою: вызвать огонь на себя. Спутать ему все карты.

— То есть? — поёжился Тим.

— Если мы правы по Имэ, то он сейчас пытается ставить Дерену какие-то невидимые препятствия в этой хэдовой паутине, так? — спросил Рэм Анку, как самого осведомлённого.

— Наверное, — кивнул тот.

— А мы отвлечём его на себя. Заставим повоевать с нами, чтобы спутать ему все нити. Выбьем из равновесия, заставим понервничать. И Дерену будет легче обыграть этого паука.

— Звучит хорошо, — согласился Анка. — Но разве мы что-то можем? Паутина — это очень сложно… Это…

— Мы можем выбить его физически, — пояснил Рэм. — Если поджечь логово Имэ — ему станет не до паутины. Только нужно ещё суметь выбраться из усадьбы. План у меня такой…

* * *

*Эта история есть в финале книги «Прозрение».

Заброшенная часть парка с каменной лестницей.

Глава 15

Сайко

Старая Грана, перевал Ноя

Бурый засохший кусок был жёстким, волокнистым и слишком солёным. И ещё он никак не кусался.

— Что это? — спросила Сайко, едва удержавшись, чтобы не выплюнуть малосъедобные крошки.

— Водой запей, — посоветовал Дерен. — Это такой грантский «сухпаёк» — вяленое с травами мясо. Оно очень питательное.

— А почему такое невкусное? — сморщила нос наследница.

Она проголодалась, но не настолько же.

— В походе вкус не так важен, — пожал плечами Дерен. — Главное, что белок. И места мало занимает. Есть ещё наш сухпаёк, армейский. Будешь?

Он вытащил из кармана упакованный в фольгу батончик и протянул Сайко.

Армейского сухпайка: сладко-солёного и жирного девушке тоже не хотелось. Она сегодня уже ела эту гадость, когда прощались с проводником.

Илия довёл их только до перевала, а потом смылся, предатель. Испугался каких-то непонятных обязательств грантсов перед Домом Оникса.

Сначала Сайко не очень расстроилась. Было ещё довольно светло, и ноги ещё не ныли, и пилотский комбинезон справлялся с отводом пота.

А потом стало темнеть, ступни налились непривычной тяжестью, спина намокла и…

— Ахх-хи-хи-хи-и!.. — донеслось откуда-то с высоты засыпанных снегом огромных камней, закрывающих горизонт. — Их-хи-хи-хи-и-и!

— Это айю? — спросила Сайко, стараясь, чтобы голос не задрожал.

— Ага, — рассеянно кивнул Дерен.

Он стоял рядом, полузакрыв глаза, и всматривался в себя. Наверное, пытался медитировать. Неужели он совсем не устал и не проголодался?

Сайко сидела на пушистой шкуре белого зверя. Наставник добыл её из мешка, оставленного Илией.

Кроме этой шкуры в мешке лежало немного сушёного мяса, фляга и полдюжины чёрных упругих шаров, величиной с кулак. Дерен сказал, что это — светошумовые заряды.

У него было с собой оружие — десантный нож и что-то вроде станнера. Но зверей здесь было принято отпугивать. Они же реликтовые, редкие.

А ещё они — пси… Хихикают так, словно мальчишки разыгрались за валунами. Страшно. А вдруг они и с виду окажутся похожими на детей? Они же наводят на путников морок.

Сайко поёжилась.

— А ночевать мы где будем? Может, тут есть какая-нибудь гостиница? — робко предположила она.

И сразу поняла, что сморозила глупость. Дерен фыркнул, и озноб пошёл по её спине, подтверждая: нету тут ничего, кроме камней, снега и коротеньких разлапистых ёлок.

— Ну или охотничья избушка? — поправилась наследница.

— Есть заброшенный пункт пропуска, — сказал Дерен, продолжая вглядываться куда-то в себя. — Он как раз на самой высокой точке перевала. Там было уже слишком опасно для патрулей, его и раньше держали в резерве. А когда умер Великий Дядя, пункт пропуска вообще упразднили. Конечно, есть риск, что «на бумаге» он сохранился. Там самое место устроить на нас облаву. Я пытаюсь понять — ждут нас там или нет, но не могу. Мерещится то так, то этак. Если нам повезёт и там пусто — можно будет переночевать в домике.

«А если нет?» — подумала Сайко, но ничего не сказала.

Иначе она бы просто расплакалась, а мясо и без того было слишком солёным.

Если не повезёт — придётся ночевать на камнях. Прямо в снегу.