Не волнуйся, Тим. Мы не идем за талибами, мы там для того, чтобы защищать людей".

'Не волнуйтесь, госсекретарь, талибы придут за вами'.

Это был полюбовный обмен мнениями, состоявшийся до того, как погибло более 450 британских солдат, но до сих пор я не знаю, смягчало ли британское правительство общественное мнение перед вводом войск, в то время как в частном порядке предсказывало, что это будет непросто, или же оно проявило необъяснимую наивность в отношении того, что ждет его впереди.

Так талибы пустили кровь британцам, пустили кровь американцам, пустили кровь НАТО, переждали НАТО, и через тринадцать лет НАТО ушло.

В течение всего этого времени представители высшего эшелона пакистанского истеблишмента вели двойную игру. Америка могла иметь свою стратегию, но Пакистан знал то, что знали талибы: однажды американцы уйдут, а когда они уйдут, внешняя политика Пакистана по-прежнему будет требовать наличия в Афганистане правительства, дружественного Пакистану. Фракции в пакистанских вооруженных силах и правительстве продолжали оказывать помощь талибам, рассчитывая, что после отступления НАТО южная половина Афганистана, как минимум, вернется под власть талибов, а значит, Кабулу придется разговаривать с Исламабадом.

Вероломство Пакистана стало очевидным, когда американцы нашли лидера "Аль-Каиды" Усаму бен Ладена, скрывавшегося на виду у правительства в военном гарнизонном городе Абботтабад. К тому времени американцы настолько не доверяли своим пакистанским "союзникам", что не сообщили Исламабаду заранее о группе спецназа, прилетевшей для уничтожения бен Ладена. Это было нарушением суверенитета, унизившим военных и правительство Пакистана, как и аргумент, который звучал следующим образом: "Если вы не знали, что он там, то были некомпетентны, а если знали, то были соучастниками".

Пакистанское правительство всегда отрицало, что ведет двойную игру, в результате которой погибло огромное количество афганцев и пакистанцев, а также сравнительно небольшое число американцев. После миссии в Абботтабаде Исламабад продолжал отрицать, но теперь в это верило все меньше людей. Если представители пакистанского истеблишмента были готовы оказать помощь самому разыскиваемому человеку в Америке, хотя к тому времени он уже не представлял для них особой ценности, то было очевидно, что они будут поддерживать группы, которые способствуют реализации их амбиций по оказанию влияния на события в Афганистане. Проблема заключалась в том, что эти группы теперь имели своих партнеров в Пакистане и хотели влиять на события там. Укушенный был укушен.

Пакистанский Талибан - естественное порождение афганской версии. И те, и другие - преимущественно пуштуны, и ни те, ни другие не приемлют господства непуштунских сил, будь то британская армия XIX века или пакистанская армия XXI века с преобладанием пенджабцев.

Это всегда понимали и принимали в Исламабаде. Пакистанское правительство делало вид, что управляет всей страной, а пуштуны Северо-Западной границы делали вид, что они лояльны пакистанскому государству. Такие отношения просуществовали до 11 сентября 2001 года.

Прошедшие с тех пор годы были исключительно тяжелыми для Пакистана. Число жертв среди мирного населения огромно, иностранные инвестиции сократились, что сделало обычную жизнь еще более тяжелой. Армия, вынужденная выступить против фактического союзника, потеряла до 5 тыс. человек, а гражданская война поставила под угрозу хрупкое единство государства.

К весне 2015 года ситуация стала еще более сложной. НАТО покинуло Афганистан, американцы объявили о прекращении боевых миссий, оставив после себя лишь остаточные силы. Официально они предназначены для проведения операций спецназа и тренировочных миссий, неофициально - для того, чтобы Кабул не достался талибам. Без НАТО, преследующего талибов на афганской стороне границы, задача Пакистана по борьбе с пакистанскими талибами становится еще более сложной. Вашингтон продолжает давить на Исламабад, и это оставляет несколько возможных сценариев развития событий:

- Вся мощь пакистанских вооруженных сил обрушивается на Северо-Западную границу и наносит поражение талибам.

- Кампания талибов продолжает ускорять процесс раскола Пакистана, вплоть до превращения его в несостоявшееся государство.

- Американцы теряют интерес, давление на Исламабад ослабевает, и правительство идет на компромисс с талибами. Ситуация возвращается в нормальное русло: Северо-Западная граница остается в покое, но Пакистан продолжает реализовывать свои планы в Афганистане.

Из всех этих сценариев наименее вероятным является первый. Ни одна иностранная сила никогда не побеждала племена Северо-Западной границы, а пакистанская армия, состоящая из пенджабцев, синдхов, белуджей, кашмирцев (и некоторых пуштунов), считается иностранной силой, как только она продвигается в племенные районы.

Второй сценарий вполне возможен, но, после того как талибы были глухи к многолетним призывам к действию, массовое убийство 132 школьников в Пешаваре в 2014 г., похоже, достаточно потрясло пакистанский истеблишмент, чтобы он осознал, что движение, которое он помог создать, теперь может его уничтожить.

Это делает наиболее вероятным третий сценарий. Американцы мало заинтересованы в Афганистане до тех пор, пока талибы будут спокойно обещать не принимать у себя больше международные джихадистские группировки. Пакистанцы будут поддерживать достаточные связи с афганскими талибами, чтобы правительства в Кабуле прислушивались к Исламабаду и не шли на поводу у Индии, а когда давление будет ослаблено, они смогут заключить сделку с пакистанскими талибами.

Все это было бы не нужно, если бы афганские талибы, отчасти созданные пакистанской Межведомственной разведкой, не оказались настолько глупы, чтобы принять у себя арабов из "Аль-Каиды" бен Ладена, а после 11 сентября не стали бы опираться на пуштунскую культуру почитания гостей, отказываясь отдать их, когда придут американцы.

Что касается Индии, то она может работать в режиме многозадачности - более того, ей приходится думать не только о Пакистане, даже если он является для Нью-Дели приоритетом номер один во внешней политике. Наличие по соседству враждебного государства, обладающего ядерным оружием, заставляет задуматься, но Индия также должна сосредоточиться на управлении 1,3 млрд. человек и одновременно превратиться в потенциальную мировую державу.

Отношения с Китаем были бы доминирующими во внешней политике, если бы не одно обстоятельство - Гималаи. Если бы между ними не было самого высокого в мире горного хребта, то и без того теплые отношения могли бы стать ледяными. Если взглянуть на карту, то можно увидеть две огромные страны, расположенные щека к щеке, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что они отгорожены друг от друга стеной, протяженность границы которой, по данным CIA World Factbook, составляет 1652 мили.

Есть вопросы, которые вызывают трения, и главный из них - Тибет, самый высокогорный регион на Земле. Как уже говорилось ранее, Китай хотел заполучить Тибет как для того, чтобы помешать Индии получить его, так и для того, чтобы, по мнению Пекина, независимый Тибет не позволил Индии разместить там свои вооруженные силы, что дало бы ей возможность занять господствующие высоты.

Ответом Индии на китайскую аннексию Тибета стало предоставление Далай-ламе и движению за независимость Тибета дома в Дхарамшале в штате Химачал-Прадеш. Это долгосрочная страховка, оплаченная Индией, но без расчета на то, что она будет когда-либо обналичена. В настоящее время независимость Тибета выглядит невозможной, но если невозможное произойдет, даже через несколько десятилетий, Индия будет в состоянии напомнить тибетскому правительству, кто был их друзьями в годы изгнания.

Китайцы понимают, что такой сценарий крайне маловероятен, но продолжают раздражать Дхарамшалу. Их реакция видна на примере Непала, где Пекин обеспечивает свое влияние на маоистское движение.