Сказанное подтверждает и языческая мордовская мифология. Здесь обращает на себя внимание обилие архаичных женских божеств и та подчиненная роль, которую занимают по отношению к ним мужские божества, вообще играющие в мордовском пантеоне второстепенную роль^{137}. Среди мордовских богинь — Вирь-ава (Мать леса) и Мода-ава (Мать земли) — обе восходят к матриархальному культу Великой богини. Вот что говорят о них народные легенды: высокие худые женщины с распущенными и не расчесанными волосами, совершенно голые и с отвислыми грудями, заброшенными через плечи (как видим, точь-в-точь алтайская Хозяйка гор). Богини любят громко хохотать, они добрые, если их ублажить, и злые, если раздразнить или обмануть (характер явно соответствует бажовской Хозяйке Медной горы). В имени же мордовской Хозяйки загробного мира — Калмо-ава (что дословно означает «женщина могил, кладбища»)^{138} — лежит все тот же корень, что и у властительниц Подземного царства обских угров.

Согласно мифологии коми, первоначально единственное место обитания душ умерших — это нижний мир, находившийся под водой. Представление о подводном расположении нижнего мира явно восходит к представлениям о первоначальном хаосе, являвшем собой безбрежную водную стихию, на поверхности которой была создана земля, т. е. в самом мифологическом низу. Преисподняя, по представлениям коми, возникла в мифологическое время, в период первотворения, в ходе борьбы между демиургами. Возникновение Нижнего мира как равноправного Верхнему, объясняется в мифологии рядом версий. По одной из них, низвергнутый с небес «темный» демиург Омоль уходит в Нижний мир через отверстие от забитого колышка. По другой версии, ад появился после того, как Ен закопал в землю глиняные горшки, в которых находились Омоль и его помощники. По третьей — после того как Ен проклял первую женщину, убившую по совету Омоля 12 своих дочерей, она провалилась в преисподнюю и стала Смертью, а ее дочери — духами болезней. По четвертой версии, мифические первопредки коми — чудь (о которой уже говорилось выше) погребли себя в земле или ушли под землю и тем самым открыли Нижний мир, став его постоянными насельниками.^{139}

Подземное царство, по представлению югорских народов, находилось где-то либо в устье Оби, либо на побережье Ледовитого океана, либо под его льдами, куда, по представлениям манси, отправляются после смерти души (точнее — тени) умерших. Они постепенно уменьшаются до размеров жучка или же в него превращаются, а затем и вовсе исчезают. Еще в XIX веке, когда не была утрачена древняя устная традиция передачи мифов, Подземное царство расписывалось во всех подробностях. При входе в него главная дорога разделялась на три пути, у каждого воздвигнут столб, на коем сказано, кто куда должен идти: прямо и направо — грешники, налево — праведники^{140}. Подземный мир освещается лишь лунным светом. Здесь властвует мансийский Плутон — Куль Одыр, вместе со своей многочисленной семьей он живет в золотом дворце в окружении малорослых слуг, напоминающих европейских гномов (на Русском Севере, как уже говорилось, они именуются сиртя).

Картины Подземного мира с удивительной экспрессивной силой воссозданы и в мансийской эпической поэме «Янгал-Маа» («Тундра»). По своей выразительности соответствующие эпизоды вогульского эпоса (вогулами в прошлом именовали мансийцев, а хантов — остяками) не уступают поэтическим картинам Дантова «Ада» или «Кольца нибелунга» Рихарда Вагнера:

У мансийцев есть и своя Хозяйка гор, а по совместительству — Подземного царства. Это — Калм, крылатая зооморфная вестница богов, передающая их послания на землю, в мир людей. Другую хозяйку, но уже всей земли, зовут Калтащ-эква, («нижнего мира мать», «земная мать»). Эта богиня жена и сестра первотворца Нуми-Торума. (Корневая основа ее имени, как нетрудно убедиться, все та же kal, восходящая к архаичному теониму Кали (как уже говорилось, в гиперборейской традиции так звали богиню смерти). Калтащ-экву представляли в облике зайчихи или гуся (первоначально — тотемические первопредки), а ее священным деревом считалась береза. Хозяйка земли Калтащ — эква определяла судьбы людей, отмечая их жизненный путь на священных бирках, помогала при родах. Сначала Калтащ-эква обитала вместе с супругом на небе, откуда, согласно одному из мифов, была изгнана мужем. Она якобы требовала, чтобы бог построил себе новое жилище из костей всех зверей и птиц, но мудрая сова отговорила Нуми-Торума от истребления всего живого, упрекая его в том, что он уподобился женщине, послушав ее совета. Разгневанный муж отправил жену вниз, где та поселилась в горе, за что и получила второе имя — «горная женщина».

Если теперь мысленно переместиться на запад Европейского континента, в Прибалтику, то тут в древних сказаниях других представителей финно-угорских народов обнаружатся мифологические представления, во многом общие с архаичными воззрениями обских угров. Достаточно сравнить вышеприведенный отрывок из мансийской поэмы «Янгал-Маа» («Тундра») с аналогичным фрагментом из эстонского эпоса «Калевипоэг», где также описывается посещение главным героем Подземного царства:

Мрачен и таинствен Подземный мир финского и карельского народов, описанный в великом карело-финском эпосе «Калевала». Ее происхождение теряется в неимоверно далеких глубинах человеческой истории, связанных с едиными истоками мировой культуры и с общими социокультурными и этнолингвистическими корнями всех народов мира. По существу, речь идет о едином пранароде с единым праязыком, обитавшем в теплых полярных широтах (какими они были до катастрофического похолодания) на арктической территории, условно именуемой Гипербореей (ныне в основных своих контурах исчезнувшей с лица Земли). Поэтому в «Калевале» сохранились не подвластные времени и беспамятству сюжеты и мифологемы, относящиеся к борьбе патриархата и матриархата, Золотого и Железного веков, различных тотемных кланов, не говоря уже о древнейшей космогонии. Учитывая же северное происхождение карело-финского эпоса, великая поэма, запечатленная в памяти сотен поколений, быть может, как ни одно другое произведение устного народного творчества, сохранила — где в первозданном, а где и в «снятом» виде — голос полярной Прародины и отголоски архаичной памяти той далекой эпохи.