— Белоглазых нам тут не надо! — поддержал его напарник. — Проваливай!

Я в неописуемом изумлении поднял черные очки на лоб и с высоты своего роста посмотрел сначала на одного вышибалу, затем на другого. Пристальный взгляд прозрачных глаз заставил тех поежиться.

— Ошибка вышла, — промычал первый.

— Прощения просим, милсдарь, — развел руками второй.

— Свободны, — коротко бросил я и прошел в игорный дом.

Рамон прошел следом, и сбитые с толку охранники пропустили его, не заметив топорщившегося из-за обреза плаща.

— Все хотел спросить, а что у тебя с глазами? — спросил крепыш, нагнав меня в коридоре.

— Ерунда, пройдет, — отмахнулся я, снял фуражку и стряхнул с нее капли. — Не пускают сиятельных? Серьезно? Да что такое творится с этим миром?

Рамон Миро пожал плечами и предложил:

— Лучше сними очки. Нам ведь не нужны неприятности, правда?

Я последовал совету приятеля, поморщился из-за слишком яркого света электрических ламп и потянул носом воздух.

— Опиум?

— Он самый, — подтвердил мою догадку Рамон и указал на нишу неподалеку от лестницы, где стояло массивное кресло. — Подожду тебя там.

— Давай, — кивнул я и отправился в игорный зал.

До вечера было еще далеко, но заведение не пустовало. За карточными столами сидела троица невысоких желтолицых китайцев, напыщенных и важных, компанию им составляли два мавра и несколько вполне респектабельных на вид европейцев. А вот рулетку оккупировали откровенные бандиты; оттуда доносились взрывы хохота, хлопало игристое вино, мелькали вульгарные наряды местных девиц.

Тамошний заводила с золотыми зубами и циничными глазами прожженного жулика на миг отвлекся от пересчета банкнот и скользнул внимательным взглядом по моему затылку, но выходить из игры не стал и сделал очередную ставку. В зале с рулеткой я не задержался и отправился прямиком в бар, где небрежным движением кинул на стойку пару красных десяток с портретом Леонардо да Винчи.

— Чего изволите? — угодливо обратился ко мне молодой человек с напомаженными волосами и тонкой полоской усиков над верхней губой.

— Оставь себе, — спокойно ответил я. — Просто поговорим.

— Не надо. Уберите! — перепугался паренек.

— Мы просто поговорим, — повторил я, выкладывая на стойку еще одну банкноту в десять франков. — О покойнике. Это никому не может повредить, поверь на слово.

— О покойнике? — побледнел бармен. — Ничего не знаю ни о каком покойнике!

— Знаешь. Майкл Смит. Его застрелили здесь пару месяцев назад.

Паренек немного успокоился и кивнул.

— Было такое. Но я ничего об этом не знаю! Нас всех опрашивала полиция!

— Меня не интересует убийство, — мягко проговорил я, пытаясь поймать взгляд собеседника, но тот упорно смотрел куда-то себе под ноги. Пришлось добавить еще две десятки и подтолкнуть жиденькую стопочку купюр через стойку. — Пятьдесят франков за простой разговор. Решать тебе.

Бармен облизнул пересохшие губы и жадно уставился на деньги. Я буквально физически ощущал обуревавшие его сомнения. В итоге алчность победила страх, и паренек прошептал:

— Что вы хотите знать?

— Кто был этот Смит и откуда?

— Англичанин, но приехал из Нью-Йорка, я видел наклейки на его багаже. И он чего-то боялся. На улицу не выходил и даже играть спускался с охранниками.

— С кем он общался? — спросил я.

— Только с игроками, пожалуй… — неуверенно протянул бармен и слегка подался ко мне через стойку. — Хотя несколько раз заказывал звонок во «Франка».

— Куда? — не понял я и вдруг ощутил явственный отголосок страха.

Зрачки собеседника расширились, он кинул быстрый взгляд на кого-то у меня за спиной, и я не стал пренебрегать этой подсказкой. Развернулся и улыбнулся двум крепкого сложения господам в одинаковых серых костюмах, белых сорочках и кепках. Я и в самом деле был спокоен: револьвер в опущенной к бедру руке был направлен на незнакомцев, оставалось лишь спустить курок. Достать собственное оружие странные типы не успевали при любом раскладе, но их это, казалось, нисколько не обеспокоило.

— Давайте поговорим как цивилизованные люди, — предложил один, с тонким ножевым шрамом на жилистой шее. — Просто поговорим, да?

— Увы, совсем нет времени. Уже ухожу.

— Придется задержаться.

Незнакомцы не двинулись с места и даже не пошевелились, но Рамон вдруг вскочил из кресла и выпростал из-под плаща обрез.

— Мы уходим! — негромко объявил он. — А кто дернется, вышибу мозги!

Разговоры в зале оборвались, и враз смолк перестук фишек, словно игроки лишь сейчас заметили выставленное напоказ оружие. Один из непонятных типов слегка повернул голову, разглядел обрез и поморщился.

— Зря, — коротко произнес он, но теперь его спокойствие было насквозь показным. Гладко выбритая щека дернулась от нервного тика.

Я вступать в препирательства не стал, вслепую нашарил за спиной стопку банкнот, смял их в ладони и сунул в карман. Благотворительность не мой конек.

Не отводя от парней ствол револьвера, я отступил от стойки, по дуге обошел их и присоединился к напарнику.

— Большая ошибка! — предупредил парень со шрамом на шее, стоило нам только двинуться на выход.

Отвечать мы ничего не стали. Я выскочил на крыльцо первым и с ходу врезал рукоятью револьвера в лоб одного из вышибал, а когда тот скорчился, зажимая рану, взял на прицел второго.

— Без шуток! — предупредил его, демонстративно взводя курок.

Рамон проскочил мимо и что было сил дунул в полицейский свисток.

Компания подростков на углу со всех ног бросилась наутек, а броневик рыкнул движком и стремительно скатился под горку. У игорного дома тяжелую самоходную коляску занесло на мокрой дороге, но Тито справился с управлением, и только мы с Рамоном заскочили в кузов — неповоротливый монстр рванул с места во весь опор.

Вдогонку не стреляли. Никто даже на крыльцо не вышел.

— Ну и что это было? — поинтересовался Рамон Миро, отлипнув от заднего окошка.

— Понятия не имею, — честно сознался я.

— Узнал что-нибудь полезное?

— Нет, но знаю, с кем можно поговорить.

— Серьезно?

— Да. Едем в «Генрих Герц». Это отель где-то в районе Центрального вокзала.

6

В поисках отеля броневику пришлось изрядно поколесить по запутанным улочкам привокзального района, но потерянное время того стоило: получив на лапу пять франков, портье подтвердил, что среди их постояльцев действительно значится некий Томас Элиот Смит.

Вот только застать в отеле агента нам не удалось, а портье понятия не имел, когда тот соизволит объявиться.

— Иногда его не бывает по нескольку дней, — предупредил он.

Я с благодарностью кивнул и вышел на улицу.

— И что будем делать? — спросил Рамон, проследовав за мной.

— Ждать.

— Тогда стоит перекусить, — решил крепыш, указав на бистро «Воробушек» на противоположной стороне улицы, но стоило только племяннику выбраться из-за руля, и он немедленно запихнул его обратно в кабину. — Куда собрался? Отгони броневик за угол и не спускай с него глаз.

— Но…

— Можешь купить пару пирожков.

— Я вообще могу не обедать! — оскорбился Тито.

— Если похудеешь, сестрица мне плешь из-за этого проест, поэтому купи пирожков. Понял?

Парень молча захлопнул бронированную дверцу кабины, а мы с Рамоном отправились в бистро. Кухня там оказалась моравская; Миро заказал себе жареную свинину с клецками и капустой, я отдал предпочтение чесночному супу с сыром. Ну и кнедлики попросили принести, куда без них.

— Кого мы ждем? — спросил Рамон, когда мы расположились за столом у выходившего на улицу окна. — Кто такой этот очередной Смит?

— Смит, с которым я хочу поговорить, работает в Детективном агентстве Пинкертона. А Смит, которого убили, скорее всего, никакой не Смит. Он сбежал из Нью-Йорка, но его достали и здесь. Возможно, это какой-то известный преступник.

— И агент Пинкертона вот так запросто станет тебе помогать? — засомневался Рамон Миро, отпив светлого легкого пива.