Как Арианрод поддерживала своды космоса в течение всего путешествия самопознания в «Великом делании», так и Керидвен удерживает сакральное пространство в процессе возвращения к истинной сути в «Благородном искусстве». Если Арианрод творит линию судьбы, кармический путь, то Керидвен создает для нас испытания, которые заставляют вступить на него. Она ответственна за стабильное пространство трансмутации, тот самый котел, отражающий высшую космическую модель в своих чугунных глубинах. Именно она наш проводник через все циклы. Это она готовит целительную смесь. Она управляет процессом очищения и в момент готовности, когда смесь сворачивается в три заветные золотые капли, дарит их нам в «Благородном искусстве».

В мифе о Керидвен в момент кульминации ее колдовства, когда капли коснулись Гвиона Баха, котел треснул, а остатки варева, ядовитая жижа всего, что больше не служит целям практической магии, вылились наружу. В «Великом делании» описывались «ингредиенты», необходимые для изготовления целительной смеси, а «Благородное искусство» предлагает техники, которые создадут все условия, чтобы котел треснул сам. Надеюсь, что страницы этой книги дадут вам всю необходимую информацию, инструменты и практики, которые помогут осуществить процесс трансмутации стыда в драгоценные капли «Я», души и Духа. Говоря иначе, помогут освободиться от кармы. Отпустите всю мерзость стыда и тяжести прошлой боли и травм. Сойдите с колеса Арианрод. Воссияйте изнутри. Станьте воплощением Духа в материи.

Свое выступление, посвященное Керидвен, Кристофер Хьюз из Ордена друидов Англси завершил такими словами: «Керидвен присутствует там, где встречаются авен, материя и магия». С позиций «Благородного искусства» Керидвен появляется там, где встречаются материя Земли, авен космоса и магия, происходящая от алхимии их синтеза. Она представляет собой не что иное, как трансмутацию «Я», вдохновляя наши восхитительные души воспевать мир жаждущий, красочный и сочный.

«Великое делание» руководствуется аксиомами «Познай себя» и «Наслаждайся моментом». Происходящие из древнегреческой и латинской культуры соответственно, эти две аксиомы стимулируют нас к самоопределению, признанию своих сильных сторон и полному погружению в жизнь, которую мы сами выбрали. Вполне подходящее приглашение от книги Арианрод. «Благородное искусство» написано в духе современной греческой культуры. У меня до сих пор сохранились очень трепетные воспоминания о Греции, где мы побывали с родителями много лет назад, после того как я окончила киношколу. Помню, как стояла с отцом у окраин Гераклиона на Крите у могилы Никоса Казандзакиса. Плодовитый писатель, автор «Последнего искушения Христа» и «Грека Зорбы», девять раз номинированный на Нобелевскую премию по литературе, философия которого была основана на идее, что человеку необходимо руководствоваться чем-то еще, помимо надежды и страха, стремления в рай или побега от мыслей о преисподней. На этом пути есть шанс затеряться либо «внизу», либо «наверху». Как мы не раз убедимся на страницах книги, давняя греческая концепция заключается в золотой середине, в том, что истина находится где-то между полярностями, в срединной точке. «Баланс, баланс», – неизменно любил повторять мой отец. Для Казандзакиса единственной истиной, которой стоит придерживаться, была та, что лежит вдоль центральной линии между страхом и надеждой (или Тьмой и Светом). Это значит, что нам необходима смелость напитываться каждым мгновением. Возвращаться к истинной сути. Оставаться вовлеченными, невзирая на «лучшие» или «худшие» последствия, а это требует мастерства. На могиле Казандзакиса вырезана эпитафия:

Ни на что не надеюсь. Ничего не боюсь. Я свободен.

Здесь не идет речь о разочаровании и отчаянии. Совсем наоборот. Эти слова призывают проживать каждый момент с полной отдачей – не заключать себя в постоянные ограничения страхов из-за того, что уже случилось, или постоянно хвататься за вероятность того, что еще не произошло, а позволить сердцу целиком раствориться в настоящем мгновении. И мгновении, следующим за ним, и каждом, что случится после.

Три строчки эпитафии действуют подобно трем каплям просветленной мудрости, которую предлагает зелье Керидвен. Они задают курс «Благородного искусства», которым является приготовление этого напитка.

Вступительную часть к «Великому деланию» я завершила словами: «Принявшись за свою собственную Magnum Opus, помните, что вы сами – Великое делание». И это правда. Вы – чудесная искра Божественного, воплощенная на Земле, чтобы пройти удивительный процесс, раскрывая свое великолепие. Однако в концепции книги Керидвен, «Благородного искусства», вы, читатель, играете роль Гвиона Баха: молодого юноши, который, наблюдая за приготовлением зелья, получил заветные капли преобразующего просветления. Этот процесс требует мастерства – терпения, преданности, сострадания и открытости, чтобы предпринять смелые шаги. В стремлении к трансмутации тени в истинную суть, что является сердцем благороднейшего из искусств, знайте, что вы не одни и, без сомнений, вы намного, намного больше, чем работа. Вы – Благородное искусство.

Оды: отголоски бессмертия

по воспоминаниям раннего детства

Пусть эти страницы помогут вам возродиться…

Зимнее солнцестояние знаменует «рождение солнца», астрономическую точку, когда дни снова становятся длиннее, а дневного света все больше. Это точка перехода от Тьмы к Свету, вздох облегчения, ведь жесткое прошлое зимних трудностей позади. Это вечная надежда, которая рождается в самых нежных лучах все еще слабого солнца. Возрождение Света – главная архетипическая тема этого праздника. Так же архетипическая тема победы порядка над хаосом показывает, что нам удалось пережить самое опасное время. Мы еще не полностью вышли из чащи, но жизнь определенно стала ярче, а мы продолжаем прокладывать путь сквозь темный лес, и это уже само по себе повод для радости.

Третья важная архетипическая тема Йоля высвечивает метафорическое и мифологическое рождение Божественного ребенка, известное как наше место в племени. Никогда так ясно не ощущаешь, насколько мы зависимы от своего сообщества, как в тяжелые времена. Катастрофически ярко это проявилось в период недавней всемирной пандемии. Не только мы сами и наши поступки влияют на безопасность других людей, но и наша безопасность зависит от них. Конечно, во времена кризиса становится особенно очевидно, насколько мы зависимы друг от друга. Когда мы уверены в своем месте в социуме, наше имущество в сохранности и мы осознаем важность нашего вклада, это замечательный опыт. Однако теневым аспектом этого сюжета является отверженность. Мучительная боль, исходящая из неспособности полностью объять опыт данного архетипа, – вот основная проблема отвержения.

Мифов, в которых рассказывается о потерянном ребенке, так же много, как и сюжетов о божественном происхождении: о младенцах, которые были потеряны из-за сверхъестественных сил; о детях, покинутых умирающими родителями и вынужденных разбираться с ужасными мачехами (отчимами); о брошенных детях королевского происхождения, которых воспитывают ничего не подозревающие пастухи и рыбаки. Эти истории в равной степени показывают значимость как ощущения своего места в обществе, так и принадлежности к нему. Они рассказывают о том, что насколько сильно горит в нас искра Божественного ребенка, настолько же мы испытываем отделенность от мира. На определенном уровне рождение в мир может стать травмой, связанной с потерей Божественного дома, потустороннего мира: глубочайший опыт отсоединения (сепарации), которое закладывает чувство разобщенности и формирует наш путь обратно к целостности.