Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Кметь горько улыбнулся и вдруг притянул Младу к себе. Обнял, крепко и тепло. Она на мгновение почувствовала его запах, но внутри по-прежнему ничего не дрогнуло. Растворилось в душе сожаление об их единственной ночи – ведь тогда им было хорошо. Этого ли не достаточно? Млада только позволила себе задержаться подольше в заботливых, могучих объятиях и отстранилась.

Медведь тут же отвернулся и, издалека попрощавшись с остальными, запрыгнул в седло и уехал.

Глава 3

Тёплое совсем уж по-весеннему солнце, поднимаясь всё выше по небу, сквозь окно пекло затылок. В покоях с непривычки было душно – хоть стёкла выбивай. И скажи кто, что на дворе только начался Лютень – не поверишь.

Драгомир раздражённо отбросил в сторону записку от древнерского старосты Наяса. И почему же с этим несносным стариком постоянно всё сикось-накось? Ни разу не прошло гладко ни одной встречи, ни разу дань они не заплатили без проволочек. Даже с сотнями для войска кобенились до последнего. Вот и теперь Наяс писал, мол, приехать не может, потому что захворал, а путь до города неблизкий. Дороги раскисли – и в санях, и в телеге ехать одинаково не с руки. И в каждой скупой строчке слышалось нарочито мучительное кряхтенье немощного старца. Хоть Драгомир помнил и его проницательные, ясные не по летам глаза, и больно крепкую для прожившего долгий век мужчины фигуру. Прикидывается, как пить дать. Не упустит оказии щёлкнуть по носу зазнавшегося юнца, хоть юнцом Драгомир уже давно быть перестал.

Прямо того Наяс не сказал, но дал понять: если хочешь узнать о себе и странном душевном недуге хоть что-то – придётся ехать к древнерам самому. Князь – не князь, а уважение к старшему проявить надобно. И уж выдумки то навешанное на уши Хальвдану предостережение или правда – другой вопрос.

Мысленно Драгомир прикинул, сколько ехать до Излома, и глянул на улицу. Погода к путешествиям располагала, хоть дорога за время похода засела костью в горле. К тому же со дня на день должны были вернуться отряды, отправленные вслед за сбежавшей Младой – наверняка уж нагнали. Но деваться всё равно некуда. Такое дело, как разговор со старостой, никому не поручишь. И тянуть больше нельзя. Драгомир это чувствовал нутром. Знал, что его заволакивает чем-то тёмным и вязким.

Вот и сегодня ночью ныла раненая рука – так, что не вздохнуть. А на утро постель была противно влажной от пота.

В светлицу вошёл Лешко, взлохмаченный и радостный. Вот уж кому, а ему, неугомонному, не терпелось снова отправиться в дорогу. До сих пор каждая поездка для него – событие и повод гордиться тем, что он служит самому князю. Вот и к древнерам тоже напросился.

– Вигену всё передал, – звонко сообщил мальчишка. – Сказал, сейчас будет.

Драгомир рассеянно кивнул и даже не заметил, как Лешко ушёл. В висках гулко билась кровь, точно тело охватывала лихорадка. Расплывались вокруг покои, и тускнел тёплый солнечный свет, заполняющий их россыпью сияющих в воздухе пылинок. Откуда-то изнутри доносился неразборчивый гул, похожий на слова, повторяемые снова и снова. Драгомир вслушивался, силился понять и злился от того, что понять не может. Это почему-то казалось ему очень важным.

Мелькнула тень впереди, на миг озарилась пятном света и замерла. Назойливо, тяжело. Нависла в немом ожидании. И слух поразил невыносимо громкий возглас, пронизанный недоверием или даже испугом.

– Княже!

Драгомир вскинул голову. Перед ним, заложив руки за спину, стоял Виген. Напряжённый и беспрестанно его оглядывающий. Заботы во время похода сказались на нём нехорошо. Он как будто осунулся, посерел. И до того худощавое лицо его стало ещё более резко очерченным. Но в то же время Виген по-другому стал держать спину, словно ещё пуще закалился твёрдый стержень, присущий ему, сколько Драгомир его знал. И сталь его явственно отдавалась особым блеском в светло-серых глазах.

– Мне нужно уехать, Виген, – ещё немного помолчав, проговорил Драгомир. – Ненадолго. На несколько дней. Бажан ещё под стражей, а Хальвдан пёс знает где – значит, тебе опять оставаться за старшего, пока меня не будет.

Виген согласно и почтительно наклонил голову, но всё же вопросительно сверкнул на него глазами. Драгомир жестом разрешил ему говорить.

– Я думал, ты прикажешь выпустить Бажана. Он в твоё отсутствие справился бы не хуже.

– Он уже справился. Так, что сбежали два пленника и воевода с кметем. Пусть посидит ещё. Плесенью не покроется, – Драгомир краем глаза увидел, как Виген пожал плечами. – Может, пока я буду в отъезде, вернутся отряды, отправленные за Младой… и всеми остальными. Кметей расспросить, новых приказов не давать. Посох сразу же отнести ко мне в покои и никому не прикасаться. Кого привезут – в темницу до моего возвращения. Никаких поблажек.

– И Хальвдану?

– Ему, паскуде, в первую очередь.

Скрытник поджал губы, но возражать не решился. Драгомир внимательно его оглядел и продолжил, удовлетворившись молчанием:

– С Торой ты отправил надёжных людей? Мне нужно вовремя узнать о том, как Ингвальд встретит известие о смерти дочери.

– Надёжных. Хотели поехать некоторые вереги, чуть бучу в детинце не подняли. Правда, кмети их быстро приструнили. Но, – Виген нахмурился и вздохнул, – чуется мне, что на время они притихли. Только Хальвдан их в узде держал. А слухи-то о Гесте ходят…

Он осёкся, когда Драгомир сжал в кулак лежащую на столе ладонь. Одно решение, принятое Хальвданом и Бажаном втихаря, а столько забот разом. Вереги, хоть и поредевшие после похода – большая сила. Такие же своенравные, как их несостоявшийся ярл, и такие же упёртые. Будут воду мутить. Не сегодня, так завтра.

– Ты уж за ними пригляди, Виген, – тихо и угрожающе произнёс Драгомир.

Начальник стражи потёр шею, но ничего не ответил. Потому как это не просьба – приказ.

– Ещё будут распоряжения? – он отступил на шаг с готовностью уйти.

– Да, – Драгомир покрутил в пальцах попавшее под руку перо. – Подбери мне шестерых гридней в сопровождение. Пусть сберутся в дорогу. Завтра ещё затемно выезжаем.

Виген снова поклонился и вышел.

* * *

Застывший за ночь снег шуршал под копытами коня и постепенно таял под напирающим рассветным теплом. Солнце лениво выкарабкивалось из-за вытянутых вдоль горизонта облаков, пробивая в них прорехи острыми, яркими лучами. Оказывается, кое-где пашни вокруг Кирията уже чернели мёрзлыми проталинами. Лёд на Нейре раскисал, захлёбывался, исходя влагой. Но настырные рыбаки спозаранку уже сидели тут и там, сгорбившись над лунками, не боясь провалиться.

Драгомир вместе со своим отрядом минул мост и пустил коня бодрой рысью. К новому жеребцу он пока не мог привыкнуть. Ни к его серой, а не чёрной гриве, ни к его шагу, нетерпеливому, норовящему при любом удобном случае сорваться в галоп. Он полностью оправдывал свою кличку – Расенд – данную ему Хальвданом. Драгомиру в конюшне предлагали и другого. Но почему-то он захотел взять жеребца верега. Раз уж тот не пожелал отправиться на нём в путь сам. Сбежал, как вор. Тайком.

Расенд, будто почуяв злость Драгомира, припустил быстрее. Радостно фыркнул, повернул уши в его сторону, ожидая одобрения. А и пусть! Драгомир ударил коня пятками, и тот рванул по большаку. Отряд остался далеко позади. Лешко попытался нагнать, но куда ему. Остальные и пробовать не стали.

Драгомир мчался, пригнувшись к конской гриве, смаргивая выступающие от ветра слёзы. Дорога размывалась белёсой полосой, удары копыт о землю мерно отдавались в теле. Чуть морозный воздух щипал горло. Хорошо. Ехать бы так бесконечно, чувствуя силу коня и забыв о собственном нарастающем бессилии. Но перед поворотом на Елогу Драгомир приостановился и дождался гридней. Дальше снова поехали спокойно.

Заночевать решили в Гремячем Ключе, хоть после случая с покушением на Хальвдана Драгомир предпочёл бы обойти деревню стороной. На единственной широкой улице по случаю позднего вечера оказалось мало людей. Тащил огромную вязанку дров мужик на полусогнутых от тяжести ногах. Шла вдалеке женщина, постоянно поддёргивая к себе за руку вертлявого ребёнка. Две девицы с покрытыми шерстяными платками головами судачили о чём-то, притулившись на лавке у забора. Завидев Драгомира, они только рты пораскрывали, оборвав разговор на полуслове. Лешко с важным видом подъехал и, не спешиваясь, спросил, где дом нового старосты. Девчонки оглядели парня, отчего у того заметно покраснели уши, и одновременно махнули вдоль улицы.

9
{"b":"852688","o":1}