— Врешь ты все, — перебил его первый, — где это видано, чтобы чёрт доброе дело сделал?
— Какое же доброе, если он своих предал, — возразил второй. Кроули энергично закивал и заискивающе улыбнулся: — Так проведете, а? Ведь вот-вот начнется!
— Может, Сандалфона позвать или Михаила? — Второй явно склонялся к тому, чтобы поверить демону.
— Хочешь схлопотать наряд вне очереди? — Первый сердито хлопнул крыльями. — У них разговор короткий: раз-два и шагом марш звездную пыль на плацу мести! Короче, ты, — меч угрожающе полыхнул, — стой тут и жди. Закончится суд, проведем тебя к главным. Или убирайся подобру-поздорову.
— Свободу честным демонам! — изо всех сил заорал Кроули. — Либерте, эгалите, фратерните! Пролетарер алер лендер ферайнигт ойх! Эль пуэбло унидо хамас сэра венсидо! Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!..[20]
Он вопил и наскакивал на ошарашенных ангелов, отчаянно надеясь привлечь адским шумом кого-нибудь из небожителей рангом повыше. И в самом деле: за спинами ангелов снова вспыхнуло, очень ярко, и показался, судя по изукрашенным ризам, архангел.
— Что за шум?
— Срочные новости! Через пять минут начнется Армагеддон! — Кроули нырнул под мечи, рванулся к архангелу, но две пары крепких рук схватили его и удержали на месте.
— Хм… смертным ты быть не можешь, райский воздух непригоден для людей, — архангел разглядывал демона, точно занятную диковинку, — следовательно, выходец из преисподней. Оказывается, там бывают сумасшедшие, кто бы мог подумать… Дежурные, — он обратился к ангелам, — задержите его до завершения процесса. Потом решим, что с ним делать, — сказав это, архангел удалился, усмехаясь: — Армагеддон у него начнется, надо же…
Пленника силой усадили на пол.
— Киш мири ин тухес,[21] — машинально огрызнулся демон, лихорадочно соображая, как же все-таки обмануть охрану.
— Нишкни, шлемазл,[22] — у самого носа демона возник кулак первого: горний свет тек от него и струилось неземное благоухание, но размеры он имел устрашающие.
Кроули приподнял очки и с уважением посмотрел на кулак.
Вновь установилась тишина, нарушаемая лишь легким шорохом крыльев и белых одежд. Демон сидел, свив ноги кренделем, подперев щеки ладонями и, казалось, смирился со своей участью. Видя, что он угомонился, ангелы перестали нависать над ним и опустили мечи. Потекли минуты ожидания…
— Пресветлая! — пронзительный вопль пленника заставил вздрогнуть обоих стражей. Он перекатился на колени, молитвенно вытянул руки и уставился куда-то за крылатые спины. — Грядет! — крик перешел в исступленный визг: — Узрите явление Ея!!
Ангелы растерялись не на мгновение — на один удар сердца. Но Кроули его хватило. Когда стражи, не обнаружив за спиной ничего кроме тумана, повернулись к пленнику, увидели лишь кончик чешуйчатого хвоста.
* * *
Несмотря на то, что Азирафель любил фокусы, цирк он в общем не жаловал. Ему не нравился свист бича над звериными спинами, а в одетых людьми животных виделась жестокая насмешка над четвероногими. И еще эта арена, на которой негде спрятаться, окруженная рядами зрительских кресел…
Сейчас он сам ощущал себя на арене, и увы, отнюдь не тигром и не львом. Куда ни глянь — тысячи прекрасных сияющих глаз, и во всех презрение, осуждение, холод… От этого единого взгляда ангел задрожал с головы до ног и взмолился, чтобы откуда-нибудь поскорее выкатился черный «бентли», и его водитель бросил: «Садись, ангел, поехали»… Но кругом был лишь мрамор пола и глаза.
— Какое грандиозное собрание… Се-сердечно рад всех видеть… Метатрон, Гавриил, С-сандалфон…
— К глубокому нашему сожалению, мы не можем сказать тоже самое в отношении тебя, — пророкотал Метатрон. — Прими истинный облик, ангел Азирафель. Пока у тебя еще есть такая возможность.
Белые крылья, подрагивая, поднялись из-за плеч, и лицо Азирафеля сделалось с ними одного цвета.
— Да, наше собрание воистину грандиозно, — продолжал Метатрон, — и мы все явились сюда исключительно ради тебя одного.
— Т-такая честь… право, я не заслуживаю…
— Адского пламени ты заслуживаешь, и давно уже, — сурово изрек Гавриил. По его доспехам пробежал огненный сполох.
— Ты не дал состояться великой битве, тем самым отодвинув повсеместное наступление Царствия Небесного на неопределенно долгий срок, — Метатрон величаво кивнул, — да, такое преступление требует кары. Но за минувшее время список твоих прегрешений пополнился еще одним, тягчайшим из всех. Презренный, мало тебе чревоугодия, коему ты предавался на протяжении тысячелетий, мало лености, что прочно обосновалась в душе твоей и отвратила ее от труда… — Глас Божий гремел, как ему и полагалось. Кое-кто из младших ангелов потихоньку прикрылся крыльями, — в дополнение к этому ты, несчастный, посмел осквернить выданную тебе телесную оболочку…
Внезапный топот ног и крики «Стой! Стой, змеюка!» вынудили Метатрона прервать речь. В залу ворвалось что-то черно-рыжее, за которым со всех ног гнались крылатые стражи с пламенеющими мечами.
— Скользкий, гад, вырвался, — пропыхтел один из них.
— Обхитрил, заморочил, — добавил второй.
А гад между тем осклабился во все зубы, содрал с носа очки, нацепил на ближайшего ангела (тот с отвращением сбросил их и растоптал) и пошел к троице главных, вихляясь так, словно ниже пояса у него вовсе не было костей:
— Ба-а, кого я вижу! Сэнди! Гэйб! Микки! Сколько лет, сколько зим!
— Что тебе нужно, демон Кроули? — нахмурился Метатрон. В истинном облике он возвышался надо всеми, подобно грозному вулкану. Сходства добавлял полыхающий белым огнем ореол вокруг головы.
— Поправочка: не просто демон, а герцог Ада, — Кроули высоко поднял левую руку и прошелся по кругу. На оттопыренном среднем пальце горел рубин, пожалованный княгиней. — Всем видно? Галерка, вам видно? — средний палец нахально лез чуть ли не в самые лики. Ангелы морщились, отодвигались.
— Что тебе нужно, прислужник Нечистого?! — громыхнул Глас Божий.
— Да так, заглянул на огонек, — Кроули сунул руки в карманы, отвернулся от Метатрона и уставился на Азирафеля. — У вас тут крутая вечеринка? А этот — гвоздь программы?
В цирке при смене номеров на манеж выпускают клоунов. Нелепые, красноносые, в огромных башмаках, под хохот публики они жонглируют сырыми яйцами, роняя их на свои кудлатые головы, ходят на руках, то и дело тычась размалеванным лицом в опилки, пытаются подражать канатоходцам и виснут на проволоке, болтая ногами в широченных штанах… И вдруг между ужимками выдают смертельно опасный трюк — без страховки и с дурацкой улыбкой до ушей.
— Жалкий фигляр, — процедил Метатрон.
Азирафель смотрел на Кроули. Да, фигляр, клоун, шут. Тот, кто выходит против мечей и доспехов в пиджачишке на голую душу, вооруженный одной насмешкой, сняв последнюю защиту — очки…
И ангел перестал дрожать.
— Я признаю, что поменялся с демоном Кроули телами, чтобы избежать казни, — твердо произнес он. — О содеянном не сожалею и ни в чем не раскаиваюсь.
— Да прикольно вышло, чего там, — демон крутанулся на месте, — Гэйб, давай я на тебя опять дыхну! Как раз за обедом чеснока наелся, — в доказательство он громко рыгнул.
— Выведите его, — приказал Гавриил. — И проследите, чтобы убрался подальше.
Двое стражей вцепились в Кроули.
— Да здравствует Занудиил, повелитель блинов! — провозгласил демон. — И вообще: руки прочь от Гондураса!
Поджав ноги, он повис в руках ангелов и те были вынуждены опустить его на пол.
— Пусть он останется, Гавриил, — решил Метатрон. — Только позаботься о тишине.
Архангел повел дланью, и на Кроули опустился высокий прозрачный купол. Демон немедленно пнул его стенку и запрыгал на одной ноге, схватившись за ушибленный носок другой. Похоже, он ругался, но купол не пропускал ни звука.
