– Мама, почему сестричка так сильно плачет? – допытывался мальчик, тряся перед красным, сморщенным личиком малышки небольшой яркой погремушкой на палочке.

Девочка закатилась еще сильнее. А потом вдруг как-то дернула пухлой ручкой и вырвала игрушку из руки мальчика, обхватила цепко пальчиками, крошечными, но такими сильными, и, еще плача, потащила в ротик. И самозабвенно, с наслаждением принялась кусать ее деснами, словно хотела разжевать.

Находящаяся тут же, в детской комнате мать, взъерошила темные волосики сына и мягко сказала:

– У нашей Су Ми режутся зубки, и это ее очень сильно беспокоит, десны чешутся, а она пока маленькая и не понимает, что происходит.

– А я тоже так плакал, когда у меня зубки резались? – философски спросил четырехлетний малыш, наблюдая за тем, как с причмокиванием водит деснами по погремушке полугодовалая сестрёнка.

– Плакал, конечно же, – отозвалась мать.

– Кто тут у нас опять плачет? – раздался от двери детской мужской голос, и глава семейства присоединился к своим домочадцам.

– Юн Ги! – вздохнула Анна. – Мы опять отвлекли тебя от работы?

– Да нет, я сам решил отдохнуть. Ну-с, и где наша маленькая принцесса? – и, подойдя к кроватке дочери, он взял малышку на руки. Мальчик сразу же припал к его ноге, обхватив обеими ручками. Отец погладил его по темноволосой головке. – Сын, ты помогал маме?

– Да, папа, – важно кивнул ребенок. – Но Су Ми все равно плакала очень громко!

– Моя бедняжка! Громко плакала? – проворковал отец, обращаясь к малышке. – Наша девочка будет певицей, когда вырастет, да, моя принцесса?

Девочка забыла о зажатой в ручонке погремушке и, не мигая, смотрела на отца темными раскосыми глазками, полными невыплаканных слез. Темные реснички слиплись мокрыми стрелками. В уголке ее ротика скопилась прозрачная слюнка.

Заметив это, Анна подхватила со столика чистую салфетку и вытерла губки девочки. Та мотнула головкой, не отрывая взгляда от отца. И без того немаленькие глазки, казалось, расширились еще больше.

– Смотри, милый, ты всегда действуешь на Су Ми успокаивающе, – улыбнулась женщина.

– Ну, она же знает, что папа любит свою девочку! – довольно ответил Юн Ги. – Да, моя красавица?

– А я? А меня, пап? – тут же раздался взволнованный голос Юн Сока.

– Конечно, сын! Папа очень любит тебя! Ты же моя гордость, моя надежда! Просто Су Ми – наша маленькая принцесса! – ответил убежденно рэпер.

– Так, пока Су Ми успокоилась – идемте обедать! – захлопала в ладоши Анна, и все семейство двинулось в просторную столовую дома семьи Шин.

Утром она, как обычно, несколько раз заглушала будильник, специально настроенный так, чтобы прозвенеть с интервалом в десять минут, – Су Ми любила поспать.

Но рабочий день ее требовал раннего подъема, а ложиться спать раньше полуночи у нее не получалось никак. Частые концерты в Сеульской филармонии, где вот уже несколько лет работала после окончания консерватории девушка, заканчивались поздним вечером. Пока она снимала грим, пока выбиралась из концертных платьев и добиралась на машине до своей квартирки – проходило достаточно времени, и всё, на что у нее хватало сил – быстро принять душ и кулём свалиться на кровать, чтобы тут же провалиться в сон без сновидений.

А утром всё начиналось сначала: репетиции, разучивание новых партий, работа с концертмейстером, и вновь – концерты, на которых благодарная публика заслушивалась её колоратурным сопрано – чистым, ярким, поднимавшимся с легкостью на такие высоты, что иногда казалось – это звучит не голос человека, а песнь прекрасной сирены, одной из тех, что в древние времена очаровывали моряков и заманивали их вместе с кораблями на острые скалы.

Первое время, пока она еще жила с родителями, Су Ми могла надеяться на то, что мама вовремя разбудит ее, не позволит проспать.

Но, съехав от родителей, можно было надеяться только на себя. Потому и ставила будильник сразу на несколько звонков.

Вот и сейчас, хлопнув ладошкой по кнопке звонка последний, четвертый раз, девушка потянулась всем телом на кровати, разминая еще сонные с ночи мышцы, сладко зевнула и уже бодрячком соскочила с постели. Отправилась в душ, попутно заглянув на кухню и включив кофеварку. К тому времени, когда она окончательно проснется под бодрящими струями воды, чашка ароматного кофе будет ждать свою хозяйку, задавая настроение очередного рабочего дня.

Несмотря на уже очень оживленное движение на автомобильных трассах Сеула, ей удалось добраться в филармонию вовремя. Девушка поставила машину на корпоративную парковку и побежала, стуча каблучками, к большим стеклянным дверям представительного здания. Оказалась у входа одновременно с одной из коллег – известной певицей, госпожой Сон На Рэ, обладательницей лирического сопрано, так же, как и Су Ми, исполняющей, по преимуществу произведения музыкальной классики. Девушка знала, что госпоже Сон уже за пятьдесят, но выглядела та лет на десять моложе, потому что тщательно следила за свое внешностью.

Слегка запыхавшись, Су Ми поклонилась сонбэ¹ и поприветствовала ее:

– Доброе утро, госпожа Сон!

– А, Су Ми-ши! – приветливо улыбнулась певица, уже открывая дверь. Девушка придержала длинную медную ручку, впуская старшую коллегу внутрь, а потом уже зашла и сама.

Женщины прошли мимо охранников, сидящих за своей конторкой. Мужчины поприветствовали певиц, каждое утро и каждый вечер проходящих мимо них, и вновь уткнулись в экраны мониторов.

– Что ж, встретимся на репетиции, – кивнула Сон На Рэ и пошла по коридору к своей гримерке.

Су Ми отправилась в свою. Рабочий день начался. Привычный, как и множество других до него.

Правда, в небольшой обеденный перерыв, когда она была в кафетерии на первом этаже здания, до Су Ми дозвонилась мама. Спросив дочь о планах на вечер и получив ответ, что никаких особенных планов у нее нет, Анна пригласила девушку на семейный ужин.

– Урабони² тоже будет? – спросила она, подхватывая ложкой золотистый рис с тарелки и отправляя его в рот – перерыв был короткий, и терять время Су Ми не могла.

– Я очень на это надеюсь. Просто тебе я позвонила первой, – ответила Анна.

– Хорошо, мамочка, я приеду, – пообещала девушка и, попрощавшись, отключила телефон.

Закончив обед, она вернулась к работе. По расписанию была репетиция с концертмейстером.

Вечером она приехала в большой особняк семьи Шин, где прошло все ее детство. Юн Сок задерживался, Анна хлопотала на кухне. Девушка предложила помочь матери накрыть на стол. Она расставляла тарелки и приборы на столе, когда приехал старший брат. У Юн Сока была операция, и раньше вырваться он не мог. Но девушка все равно очень обрадовалась, увидев его. Последнее время, с работой, они виделись нечасто.

– Как ты, мелкая? – поинтересовался молодой хирург, обнимая сестру.

– Как обычно! Работаю. Ты как?

– Да тоже все по-старому! А ты еще ни в кого не влюбилась, принцесса? – вдруг спросил он, лукаво глядя на младшую сестру бирюзовыми, как у матери, глазами.

Су Ми закатила глаза:

– Да было бы мне ещё когда влюбляться!

– Неужто в вашей филармонии нет на примете никого подходящего?

– Не знаю. Мне некогда особо коллег разглядывать! Да на работе и некогда этим заниматься, – фыркнула Су Ми.

– Мам, а где отец? – спросил Юн Сок.

– Где ваш отец может быть, кроме как в своей студии? – засмеялась Анна. – Ты, кстати, уже можешь сходить и позвать его за стол – у меня все готово!

Юн Сок послушно отправился в комнату, которая много лет служила Юн Ги творческой мастерской и студией, где он сочинял свою музыку.

Су Ми достался от отца дар творчества. Она тоже писала музыку, очень, кстати, неплохую, и всегда приносила ее на суд отцу. Тот, правда, каждый раз говорил, что он субъективен, когда дело касается его принцессы, но советы всегда давал дельные и конструктивные, так что Су Ми и сама отчетливо видела, что то, что подсказывает отец, и впрямь делает музыкальную тему более гармоничной и красивой.