Девушка сидела с отсутствующим видом, матово-бледной кожей напоминая фарфоровую куклу. Именно такое сравнение пришло Мишке на ум, когда он увидел ее неподвижное лицо, стеклянный взгляд и синяки, что залегли у нее под глазами. Марта совсем не была похожа на саму себя прежнюю. Энергичную, порывистую и смелую… Такую, какой он запомнил ее в игре. Ведь именно там они и проводили почти все то недолгое время, что были вместе. Марта была совершенно безучастна, и лишь появление Мишки вызвало хоть какие-то эмоции на ее лице. Она прикусила губу, а из глаз вырвались две слезы, которые оставили дорожки на ее щеках. Она так и не осмелилась поднять на него взгляд.

— Итак, герр Кляйн, — начал следователь. — Вы попросили об очной ставке, и вам предоставлено такое право. Фрау Нойман, вы готовы дать показания в присутствии данного господина?

— Моя клиентка готова, — услужливо сказал адвокат. Круглая масляная рожа выражала самодовольство и уверенность в успехе. А еще оно выражало целую гамму чувств. Презрение, любопытство и страх. Впрочем, страх ушел, когда Мишку приковали к каким-то кольцам в полу.

— Герр Дода, — поморщился следователь. — Вопрос был задан не вам. Фрау Нойман, вы готовы дать показания в присутствии данного господина?

— Готова, — безучастно ответила Марта. Она по-прежнему не смотрела на Мишку.

— Фрау Нойман, вы даете показания свободно? На вас не оказывалось какого-либо давления?

— Нет, — безучастно ответила девушка.

— Господин Кляйн утверждает, что вы были похищены. Вы подтверждаете его слова? В отношении вас производились какие-нибудь действия насильственного характера? Может быть, вас удерживали в каком-нибудь помещении против вашей воли?

— Нет, — обронила она.

— Вы раньше знали убитого господина Османи или его родственников?

— Не знала.

— Вы когда-нибудь употребляли наркотики?

— Да, — сказала Марта, а ее щеки снова прочертили дорожки слез.

— Когда вы в последний раз их употребляли? — спросил следователь.

— Три дня назад.

— Как вы оказались в квартире матери обвиняемого и что ей тогда сказали?

— Я не помню, что говорила, я была под кайфом, — обреченно ответила Марта. — Я вообще ничего не помню из того дня.

— Где вы взяли наркотики?

— Я не помню, — сказала девушка.

— Вы дали показания под присягой, что наркотики получили от присутствующего здесь Михеля Кляйна. Вы отказываетесь от своих слов?

— Нет, — еще больше побледнела Марта. — Не отказываюсь.

— Господин Кляйн, у вас есть вопросы к свидетелю?

— Да, — ответил Мишка, который тщетно пытался поймать взгляд той, кто только что разбил его сердце. — Марта, что же они с тобой сделали?

— Прости! Прости! Прости! — она едва выдохнула эти слова, и Мишка скорее почувствовал их, чем услышал. А потом девушка сказала отчетливо. — Выпустите меня отсюда.

Мишка больше ничего не слышал. Его накрыло полнейшее безразличие и апатия. Всё, что он сделал, было напрасно. Покойный Бехар переиграл его и тут. Адвокат и следователь еще обсуждали что-то, не обращая ни малейшего внимания на парня и девушку, а Марта вдруг подняла на Мишку безумный взгляд и закричала, все повышая и повышая голос, переходя на истошный визг:

— Выпустите меня отсюда! Выпустите сейчас же! Ненавижу вас всех! Дайте мне уйти!

Она забилась в истерике, и это было последним, что Мишка запомнил, выходя из комнаты для допроса. Теперь в его памяти было две Марты. Та, прежняя, и эта, чужая ему, с растрепанными волосами, с заострившимися чертами лица и с раскрытым в бессильном крике ртом. Он снова шел по коридорам, шагая по команде и останавливаясь по команде, пока не пришел назад, в свою камеру.

— К стене! — услышал он, словно во сне, и отвернулся к серому глянцевому бетону, ощущая, как наручники сняли с его кистей. Лязгнула входная дверь. Он снова был один.

***

Зазеркалье. Дархан. Красная ветвь миров. Семнадцатый день после релокации.

Порывистый соленый ветер ударил Мишке в лицо, как только лифт закрылся за его спиной. Он не видел смысла в том, чтобы и дальше жить в Преддверии. Зачем, если его путь лежит именно через этот мир? Он свой выбор уже сделал.

Роб не обманул. Этот мир и, правда, был полным дерьмом. Скверный климат, убогая архитектура и странные законы. Да-да! Оказывается, в каждом из миров были собственные правила, которыми местное население безумно гордилось, словно соревнуясь в идиотизме своих законодателей. На Дархане жило тысяч пять человек, и почти все они ютились в городке с тем же названием. Это место напоминало Исландию, землю, руками человека превращенную в безлесную пустошь, покрытую жухлой травой. Мишка еще никогда не видел более унылого места. И тут всегда была поздняя осень, время, когда природа уже умерла до зимы, а снег еще не выпал, чтобы укрыть белым одеялом окружающие город равнины и холмы.

Он нашел жилье, и стоило оно тут сущие гроши по меркам столицы. Впрочем, немного вникнув в местную жизнь, Мишка осознал, что это не так уж и дешево. Пятнадцать долларов в час были тут немыслимой зарплатой, примерно вдвое превышая то, что здесь готовы были платить. Чем зарабатывали тут люди? Они ловили рыбу. Рыбу! Настоящую рыбу, в серебристой чешуе, с жабрами и противными на ощупь кишками. На кой черт нужна рыба в виртуальном мире, Мишка догадался не сразу, но ответ лежал на поверхности. Жизнь в Зазеркалье была устроена весьма разумно. Ничто не бралось ниоткуда, и не исчезало никуда. Местные виртуальные ресурсы превращались в виртуальные продукты, которые потреблялись виртуальными людьми, которые платили за них самые настоящие деньги. Деньги! В них-то и было все дело. Колоссальные инвестиции, что хлынули сюда из старого мира, требовали движения. И это движение денег создавало новые деньги, как и было им положено согласно всем законам экономики. Потому-то Мишка вскоре и перестал удивляться явной несообразности происходящего. Подумаешь, настоящие деньги за виртуальную рыбу! Хотя, какая же она виртуальная, если свежая треска, зажаренная в крошечной забегаловке в местном порту, имеет просто умопомрачительный запах и вкус. Именно там Мишка снова встретил Оракула. Существо, которое крайне редко являлось кому-либо дважды.

Пожилой негр выглядел сегодня чуть менее обкуренным, чем в прошлый раз, и даже косяк сегодня был тонким, словно карандаш. Он пока еще был заложен за ухо, а сам Оракул с аппетитом поедал рыбу, поливая ее соком лимона. Нежное белое мясо, покрытое поджаристой корочкой, отделялось от костей и перемалывалось крепкими белыми зубами. На удивление белыми и крепкими.

— Тут хорошая рыба, — сказал Оракул так, словно они расстались с Мишкой только что. — Ни в одном мире такой нет. Густав — просто волшебник. Я это точно знаю.

— Почему мы встретились снова? — прямо спросил его Мишка.

— Это надо спрашивать у тебя, — пожал плечами Оракул. — Я этого не знаю.

— А кого ты обычно встречаешь второй раз? — попробовал изменить вопрос Мишка.

— Тех, чей путь еще не определен, — пожал плечами негр. — Как сам-то думаешь, ты точно знаешь, чего хочешь?

— Думаю, да, — ответил Мишка. — Я хочу открыть последнюю дверь.

— Зачем?

— Чтобы пройти по той ветви в Преддверие Желтых Миров.

— Твоих сил не хватит, — покачал головой Оракул. — Многие пытались. Почти все, что живут здесь, пришли сюда именно из-за этого. Но всем им не хватило чего-то. Дархан не захотел отпустить их.

— Я слышал про какие-то руны, — сердце Мишки защемило. — Значит, есть и другой путь.

— Другой путь есть всегда, — кивнул Оракул, выдавливая половинку лимона на очередную рыбину, которую подложил ему на тарелку владелец кафе. — Собери три руны, и уйдешь в другой мир, совсем не похожий на этот, — пожал плечами Оракул. — Тут это знает каждый, но больше двух не собрал еще никто. Ты можешь попробовать, и если это на самом деле твой настоящий путь, то мы никогда не увидимся снова. Только тут есть одна тонкость. Идти надо до самого конца…

— А…? — Мишка хотел было задать новый вопрос, но Оракул исчез, оставив на столе смятую двадцатку. Это случилось, когда Мишка отвлекся на шумную компанию рыбаков, что ввалилась в кафешку пообедать.