– О, молодожены нас встречают! Сергей, ты меня не помнишь?

– На дядю Витю, капитана Ершова похожи.

– Это я и есть. Маринку, мою, помнишь?

– Маринку помню.

– Это от нее, она, по-прежнему, в Тюра-Таме живет, только фамилию сменила, а я вот поменял Ил-28 на Ил-62. Уже лейтенант! Господи, как года бегут. А Вас как зовут? – обратился он к Нике.

– Я – Вероника.

– Маринка на семинаре в Алма-Ате встретилась с Нелли Ильиничной, узнала о предстоящем событии, мальчишки из Вашего класса все разъехались, Сергей, а пятеро девчонок замуж повыскакивали за местных летчиков и ракетчиков. Одна стала женой космонавта. Вот они и выслали оттуда вам подарок.

– Вы в город? Мы на машине.

– Нет, у нас два часа отдыха, и обратно в Алма-Ату. Серега, Вероника, поздравляю с бракосочетанием. Пусть у вас будет такое же большое счастье, как эта дыня!

Тележка «принадлежала» кому-то в Пулково, поэтому далее дыню пришлось нести, прижав к груди, под завистливые взгляды таксистов и тонкие намеки, что ножик у них есть, и можно приступать к дегустации. Главное украшение праздничного стола появилось!

Ну, и, знакомство Ники с родителями прошло более или менее успешно. Мама, правда, сразу определила, что скоро станет бабушкой. Тряхнула копной волос.

– Вот так вот живешь-живешь, все вроде молодая и стройная. И тут бац: бабушка! Кто будет?

– Не знаем.

– Мальчишка, такой же непослушный, как и ты. Помяни мое слово. «Наши внуки отомстят за нас нашим детям!» Кажется, это цитата. – она потрепала Сергея по волосам, и улыбнулась. – Просто годы летят, считать не успеваешь.

Разузнала о диссертации Ники, и тут же задалась вопросом, а что, ты отставать надумал?

– Да, нет, мам, меня к аспирантуре уже приговорили. Только училище надо закончить, мне еще два года до диплома, звание – внеочередное, диплом получу на общих основаниях, сдам вступительные в аспирантуру, но темы пока нет. Надеюсь, что будет. Наметки есть.

– Ладно, посмотрим! Красивая девочка. Сложностей не будет?

– Будут, но мы оба готовы к этому. Но это разговор не сегодняшний. У нас путевка на «Кавказское побережье». И есть курсовка туда же.

– Нет, в августе там невыносимо, мы в октябре поедем. Ника, чем могу помочь? – завершила разговор мать. Насколько Сергей понял, мама полезла немного не туда, завязав разговор о матери Ники. Имелся у нее такой пунктик в характере: любила поднять вопросы, ради которых и наклоняться не стоило. Но, этот вопрос был решен и заблокирован еще ранее. Скорее всего, Ника не стала встречаться с одноклассницами, чтобы сведения о празднике не просочились в Тбилиси. Тот кружок очень узок, и все на виду друг у друга. Через двое суток началось их свадебное путешествие. Все проблемы и нерешенные задачи остались в Питере. Родители решили провести пару недель в музеях и дворцах города, видимо с каким-то умыслом, но Нику и Сергея этот вопрос не слишком волновал. Темно-синяя «тройка» летела в сторону теплого моря и брызг шампанского Абрау-Дюрсо. Они были молоды, счастливы и довольны собой, и судьбой. Еще не зная толком, что их ждет впереди.

Еще в августе, прямо на свадьбе, удалось «закрыть» вопрос с секретностью: замначальника «особого отдела» Военно-Морской Академии оказался вполне понятливым подполковником береговой службы, и к моменту возвращения из отпуска тема было загрифована. Ника продолжала находиться в отпуске, и вовсю готовилась к защите, но заявление уже подала и переходила на кафедру общего высшего образования заместителем начальника кафедры (замзавкафом, если по-граждански), но утвердят ее только после защиты. Сама защита вызвала некоторое недоумение у академика Фаддеева, который ожидал несколько большего, но Ника почти слово в слово повторила тот доклад, который был прочитан ею в мае, добавив в него кое-какие мелочи.

Людвиг Дмитриевич, выступая как оппонент, указал, что надеялся услышать гораздо большее, в первую очередь о новых категориях, но члены комиссии ВАК, которые уже отметили, что диссертантка поменяла фамилию и находится в интересном положении, лишь улыбнулись, ведь молодо-зелено, и своя рубашка ближе к телу.

– Нам кажется, что Вероника Федоровна гораздо лучше подготовилась в защите, чем она была готова к ней в мае месяце. Появилась уверенность, убежденность. Стоит отметить и возросшую научность материала. Исчезли некоторые шероховатости, которые мы наблюдали в старой редакции работы. Изменился сам подход к решению этой сложной задачи. Она выросла как ученый, и впервые отметила, что сейчас речь идет о практических экспериментах, которые докажут наличие пятимерного пространства-времени. Вы можете это подтвердить, Вероника Федоровна?

– Да, найдена модель, которая может послужить основой для проведения экспериментов в движении. Увы, этим крайне заинтересовались в одном очень серьезном ведомстве, которое предложило продолжать эти работы там, а не под эгидой Академии наук. Вот постановление Комитета Государственной Безопасности, датированное 1-м сентября текущего года, что данная диссертация открытой публикации не подлежит. Дальнейшие исследования в этом направлении будут проходить в лабораториях Военно-Морской Академии, где, собственно, и зародились методы расчетов этих категорий. К моему сожалению, Людвиг Дмитриевич, я не могу показать Вам применяемые нами способы расчетов этих спектров. Это – военная тематика.

– Ну, вот так вот всегда! – всплеснул руками академик, – Чуть что забрезжит – появляются военные и начинают говорить нам о том, что нам кто-то чем-то угрожает. Но чем угрожает – мы не скажем, это секретные данные.

– Людвиг Дмитриевич, еще 12-го мая Вам было отказано в публикации работ Старинова по причине их секретности. Мы подошли к этой теме с другой стороны, а это уже используется военной наукой.

– Я понимаю, но, мне очень жаль, что открытие мирового уровня оказалось под замком! Тем не менее, Вероника Федоровна, сам доклад прозвучал гораздо увереннее. Вы получили какие-то подтверждающие результаты?

– Разрешите я промолчу?

– Конечно! Примите мои поздравления!

Ника не могла сказать о том, что с помощью инерциального стола, мы задали 36 точек с известными пятимерными координатами, описывающие положение на нем небольшого объекта весом в один грамм. Копейку, обыкновенную медную копейку, которую переместили на сутки вперед. Она исчезла и появилась там же на следующий день, ровно через сутки и две секунды. И мы теперь ломали голову: откуда взялись эти две секунды? Были и еще проблемы, на месте нами были обнаружены мельчайшие частички металла, которые оказались «срезаны» из-за излишне точного «описания» объекта. Требовался иной способ, гарантировавший полное перемещение объекта, плюс искали способ отправки в минусовую область и как возможность «обратной доставки» посланного. Пока ответов на эти вопросы не было. Жаль, что «стол» находился в училище и требовал весьма специфического питания в 380V/400 Hz. В феврале их стало трое, родился Сергей Сергеевич, опыты были временно прекращены. У самого Сергея и Георгия хронически не хватало времени, так как их обоих нагрузили внести изменения в программу изучения их дисциплины, а это поволокло за собой целый сонм проблем. Опыты возобновились только после выхода Ники из декрета и отпуска по рождению ребенка.

Прошел год и четыре месяца с момента защиты Ники, неожиданно в училище приехал курьер, доставивший Сергею пакет, в котором находилась повестка из «Большого дома». Его он вызвал с кафедры через наряд на КПП.

– Машина нас ждет. – сказал он.

– Я должен сообщить на кафедру.

– Дежурный!

– Мичман Салтыков!

– Пошлите еще раз вахтенного на кафедру, и сообщите, что товарища лейтенанта вызывали в Комитет Госбезопасности.

– Есть, а по какой надобности?

– По государственной надобности, товарищ мичман. Поехали!

Они сели в «черный воронок». Спрашивать у курьера было бесполезно. Так, потрепались ни о чем. Откровенно говоря, Сергей не понимал причину этого вызова: в работах Ники он официально участия не принимал. Они на разных кафедрах, он только предоставил ей возможность использовать «стол», достаточно модернизированный, по отношению к стандартным столам на подводных лодках. Этот стенд позволял задавать любое положение лодки в любых земных координатах. Даже «в степях Украины» или в Кордильерах, произвольно. Служил для имитации производства ракетной атаки. Время и скорость движения можно было задавать программой. Хороший тренажер, аналогичный стоял на 1-й и третьей кафедрах. Был такой и на кафедре кораблевождения. В самом «большом доме» находилось не КГБ, а МВД Ленинграда. Комитет Госбезопасности находился в паре зданий от него, тоже на Литейном. Туда его и привезли. Обыскали. Но каких-либо опасных предметов не обнаружили. Минут десять пришлось чего-то ожидать, затем его пригласили пройти в кабинет, в котором находился незнакомый полковник КГБ. Пошли вопросы, которые, в основном, касались службы в бригаде. Он даже подумал, что там что-то произошло, но какое он имел к этому отношение? Он ни с кем не переписывался. Поставил на этом большую жирную точку, и почти не вспоминал о том, чем приходилось заниматься. Тем более, что подписку о неразглашении этих данных он подписывал, о чем он и напомнил полковнику.