1 июля 1915 г., точно следуя своему движению одиннадцатимесячной давности, 4-я австрийская армия при поддержке 11-й германской перешла в наступление под Красником с целью выхода к Люблину и Холму. За несколько дней союзники продвинулись на расстояние от 40 до 50 км. Но уже 7 июля это наступление было отбито с большими потерями для атакующих, и они были вынуждены откатиться на исходные позиции79. Однако и русское командование не могло повторить историю с наступлением 8-й армии А. А. Брусилова во фланг наступавшей группировке, поскольку наши войска также были утомлены долгими боями и с трудом удерживали фронт по линии рек Буг и Золотая Липа против армий генералов Э. фон Бем-Ермоли и А. фон Линзингена. Активность противника на Юго-Западном фронте резко пошла на убыль, но до его общей утомленности было еще далеко. Требовалось укреплять оборону. М. В. Алексеев впервые задумался о подготовке укреплений в тылу на случай отступления еще в конце 1914 г., когда он, опасаясь повторения ситуации Варшавско-Ивангородской или Лодзинской операций, приказал А. В. фон Шварцу создать укрепленную позицию по линии Варшава – Гройцы – Радом – Ивангород. В этой крепости в декабре 1914 г. был создан крепостной саперный полк усиленного состава на 16 рот (3408 рядовых и 240 ефрейторов): 57 офицеров, 16 фельдфебелей, 226 унтер-офицеров, 240 ефрейторов80.
Но зимой работы по сооружению укрепленных позиций в тылу так и не были начаты. В начале июня 1915 г. комендант Брест-Литовской крепости генерал от артиллерии В. А. Лайминг получил приказ главнокомандующего Юго-Западным фронтом начать строительство укрепленных позиций в районе города Влодава. Немедленно после этого была спешно проведена рекогносцировка и началось сооружение оборонительной линии. Оно проводилось под руководством В. А. Лайминга, а к работам были привлечены саперы, инженерные части, вольнонаемные рабочие, военнопленные (около 6 тыс.) – всего до 35 тыс. человек. В результате в кратчайшие сроки были созданы две параллельные линии укреплений длиной 144 версты каждая. Они шли по линии Радом – Гройцы, по флангам которой и находились сильно укрепленные точки Варшава и Ивангород81.
Несмотря на сопротивление Н. В. Рузского, М. В. Алексееву при поддержке главковерха удалось добиться осуществления своей программы. В конце мая он готовился отступить на Нарев и на эту позицию82. На нее он возлагал особые надежды. 20 мая (2 июня) Ф. Ф. Палицын записал в своем дневнике: «Сегодня вечером, гуляя со мной, Михаил Васильевич излил мне свои печали. Патронов нет; запас на миллионную армию всего 2 миллиона ружейных патронов. Артиллерийских парков прибывает 5–6. Впереди нет просвета. На телеграммы в Ставку получается ответ: «Вы сами знаете, что патронов нет». Мы держимся потому, что нас не трогают»83. 28–30 мая (10–12 июня) Влодавскую позицию осмотрел Ф. Ф. Палицын с группой генералов и офицеров. Состояние большей части укреплений было признано неплохим, однако достаточным только для укрытия от винтовочного огня и шрапнели, но не от фугасов84.
5 (18) июня 1915 г., вернувшись из очередного совещания в Холме, М. В. Алексеев известил сотрудников своего штаба о том, что было принято решение об обороне Польши и она поручена одному человеку – ему85. Строительство укреплений под Варшавой было ускорено и закончилось к началу 20-х чисел июля, в них сразу ввели отступавшие войска 3-й и 4-й армий. На левом берегу Вислы был создан огромный укрепленный плацдарм для маневрирования русских войск86. Более всего в это время М. В. Алексеев опасался, что ему отрежут возможность отступления в глубь России и повторится Мукденская катастрофа[1], только в гораздо больших размерах87. 25 июня под командование М. В. Алексеева была передана 3-я армия. Таким образом, Северо-Западный фронт объединил все русские армии, сражавшиеся на территории русской Польши. Это было логичное решение, так как в этот момент во фланговом охвате оказалась Польша88.
Раз выходом из положения виделось нанесение возможно большего урона личному составу противника, то особое внимание естественно было уделять крепостям. Генерал-лейтенант К. И. Величко вел активную работу по восстановлению крепостей Ковно, Брест, Новогеоргиевск и Ивангород. По свидетельству генерала В. Е. Борисова, которое после войны привел этот крупный специалист в области фортификации, М. В. Алексеев в марте – июле 1915 г. делил все крепости на стратегические (оперативные) и тактические (маневренные). К первым он относил Новогеоргиевск и Брест, ко вторым – Варшаву, Ивангород, Зегрж, Рожаны, Ломжу, Осовец, неоконченные Гродно и Олиту, устаревшее Ковно, Либаву, которые должны были быть эвакуированы по окончании их маневренного значения89. Уже в мае 1915 г. М. В. Алексеев предупредил коменданта Ивангорода генерала А. В. фон Шварца о необходимости предвидеть эвакуацию. Нельзя не отметить, что это очень странное предупреждение – очевидно, коменданту трудно было одновременно готовить крепость и к обороне, и к эвакуации. Он приехал в штаб фронта и 7 (20) июня попытался объясниться с командующим.
«Из его разговора со мной, – записал в своем дневнике Ф. Ф. Палицын, – мог прийти к заключению, что у него сомнение, будут ли держаться в Ивангороде или его оставят. Разговоры об этом были и раньше, но я им не придавал значения. Доблестный Шварц очень огорчен таким поворотом дела»90. На просьбу А. В. фон Шварца позволить считать Ивангород крепостью, которая может держать оборону в изоляции, последовал отказ. По подсчетам коменданта крепости, она имела хорошие укрепления и артиллерию, запасы продовольствия на 40 тыс. человек из расчета обороны на 2–3 месяца. По мнению многих, крепость могла оправдать потерю тех сил, которые были бы блокированы в ней. Но с 12 (25) июня 1915 г. Ивангород стал официально называться укреплением. Предполагалось, что оставление укреплений будет иметь меньший негативный эффект, чем потеря крепости.
13 (26) июня вернувшийся из инспекционной поездки Ф. Ф. Палицын попытался поддержать позицию А. В. фон Шварца перед М. В. Алексеевым: «Вечером переговорил с Михаилом Васильевичем, но он крепко стоял за это решение. Его опасения и расчеты справедливы, ибо для гарнизонов Новогеоргиевска, Ковно, Гродно и даже Бреста придется выделить огромное число дивизий. Это все верно, но пока перед нами первый акт отхода, и вопрос может быть только об Ивангороде и Новогеоргиевске, разницы между ними не вижу. Правда, Новогеоргиевск штатная крепость, Ивангород импровизированная. Но нам прежде всего надо обеспечить благополучный отход с насиженных позиций на восток и не на переход, а больше, и в этой операции содействие обеих крепостей мне представлялось неизбежным. Надеюсь, Михаил Васильевич не будет сердиться на меня за это вмешательство, но попытаюсь разбудить его путем письменного доклада»91. Ф. Ф. Палицын вскоре получил такую возможность, тем более что А. В. фон Шварц и сам настаивал на его приезде с инспекцией.
Он осматривал крепость с 14 по 15 июня 1915 г. и, по свидетельству ее коменданта, нашел, что из всех русских крепостей эта наиболее хорошо подготовлена к обороне. На самом деле Ф. Ф. Палицын считал, что вся оборона Ивангорода построена на идее защиты передовых позиций, укрепления не рассчитаны на обстрел калибром свыше 8 дюймов и требуют для доработки как минимум трех недель92. 30 июня Ф. Ф. Палицын сообщал А. А. Поливанову о результатах подготовки крепостей: «Каждая из них усиливается и каждая в своем усилении имеет свои особенности. Много проявлено там творчества, но недостаток в рабочих, в материале и во времени не позволили и не позволят дело довести до конца. Но за эти 11 месяцев сделано, что было возможно. Сделали бы больше, но крепостные силы и зимою, и теперь отвлечены в поле, в армию. В безотрадном положении вопрос о гарнизонах. Нарушенное вначале теперь не исправлено… На Вас надежда, что дадите людей, оружие и боевые припасы»93. Итак, сразу же возникла проблема формирования крепостных гарнизонов. Большая их часть с самого начала войны была переброшена на фронт.
