– Неужели нет никакого выхода? – удивился я.

– Диего говорит, что мы можем рассматривать дело в суде о наследстве. Если мой отец будет игнорировать официальные запросы и не являться на слушанья, то дело могут решить и без него, если судья решит, что его действия наносят ущерб другим наследникам, то есть мне. В общем землю можно будет продать и без его согласия. Но тут есть нюансы. Он может посылать адвокатов, которые будут затягивать процесс. Да и сами судьи не любят выносить решения, когда нет завещания, а не все наследники присутствуют. Ведь такой вердикт потом всегда можно оспорить. Диего предполагает, что, если мы пойдем в суд, дело может затянуться, поэтому советует решить все полюбовно. К тому же, суд – это неизбежные расходы.

Габи горько вздохнула. Она это все прекрасно знала по собственному опыту. Ее бывший муж всевозможными увертками, отсрочками и встречными исками взял ее измором и вынудил сдаться в борьбе за раздел имущества при разводе. В итоге Габи вместо половины денег и регулярного содержания для себя и сына получила только их общий дом в Лос-Анджелесе, который сразу была вынуждена продать, чтобы покрыть расходы на адвоката и судебные издержки.

– Диего спросил меня, почему я не попросила у тебя помощи, – наконец высказала она свою главную мысль. – Он сказал, что официальными путями мы можем очень долго пытаться достучаться до моего отца. Но ты же можешь попробовать…ммм… что-то менее официальное?

– Прости, любимая, я тебя не очень понимаю.

– Дуг, ну я сама не понимаю, как так получилось. Если мы знаем, что человек жив, знаем, где он находится, ты же можешь как-то попытаться подобраться к нему что ли… и убедить, скажем, подписать документ, что он как второй наследник моей матери доверяет его адвокатам продать ее поместье. Диего уже подготовил соответствующую бумагу, отцу нужно только поставить свою подпись при свидетелях. Хотя, конечно, лучше, если он сам может явиться к душеприказчикам, которые занимаются материнским наследством. Может, удастся его убедить? В любом случае, Дуг, ты единственный человек сейчас, который может найти способ с ним встретиться лицом к лицу и попытаться объяснить, насколько для меня это важно. Я больше ни знаю никого на свете, кто умел бы разыскивать людей так, как это делаешь ты.

– Вроде бы твоего отца не надо разыскивать, – сказал я.

– Даже если человек прячется за высокой стеной, он все равно прячется, – в отчаянии сказала Габи.

Я забрал у нее бокал, поставил на столик и взял обе руки в свои.

– Габриэла Розария Руис де Лара Торн, конечно, я сделаю все, что в моих силах. И не потому, что очень хочу твоих денег. Хотя мне нравится мысль, что я подцепил богатую невесту. Просто я всегда готов прийти тебе на помощь.

Габи улыбнулась и потянулась ко мне с поцелуями. Я обнял ее за шею.

– Есть только один момент, – сказал я немного отстраняясь, заглядывая одним своим глазом в ее.

– Какой? – спросил Габи, покусывая меня за ухо.

– Я обо всем расскажу Лекси.

Естественно, при упоминании Лекси Бальтазар настроение у Габриэлы снова испортилось. Я никак не мог понять ее неприязни к моей давней знакомой. Мне казалось, что тут дело не в ревности, во всяком случае, не в том, что касалось моей скромной персоны. Габи была разумной женщиной и не могла не видеть, что между нами нет никаких романтических поползновений, к тому же Лекси была младше меня почти вдвое, у нее был свой круг интересов и неведомых мне поклонников. Нас свела, так сказать, общая история расследования преступлений – я познакомился с Лекси, когда она еще училась в школе, позже она сама обратилась ко мне за профессиональной помощью, а затем мы еще несколько раз пересекались при довольно экстремальных обстоятельствах. Я даже не мог бы сказать, что мы с Лекси стали друзьями. Мы не ходили обедать вместе, не устраивали парных свиданий, не делились мелкими повседневными заботами. Тем не менее, мисс Бальтазар была одним из немногих людей, на которого я всегда мог положиться в серьезном деле.

Скорее всего Габриэлу раздражала сама Лекси – молодая, самоуверенная дочка обеспеченных родителей, учившаяся в Европе и закончившая престижный колледж Барнард. Как и многие умные и сильные женщины, Габи в душе была страшно завистлива и постоянно страдала от мыслей вроде «ах, если бы моя жизнь с самого начала сложилась по-другому». Я-то знал, что и жизнь Лекси вовсе не была усыпана розовыми лепестками, но не видел смысла делиться с моей невестой подробностями биографии своей напарницы.

Как бы Габи ни хотела, чтобы Лекси просто испарилась из нашей жизни, ей пришлось смириться с существованием девушки. Вот и теперь мне довольно легко удалось привести разумные доводы, почему мне не обойтись без ее помощи.

Остаток вечера и ночь прошли прекрасно. Вывалив на меня свои проблемы, Габриэла почувствовала явное облегчение. А после того как мы открыли вторую бутылку вина, Габи удалось выкинуть из головы мысли о наследстве, и мы предались более приятным занятиям.

На следующее утро, пока Габриэла еще спала, наслаждаясь законным выходным после нескольких больничных смен, я поехал в свой офис в Эхо-парке. По дороге я решил сделать крюк и посетить музей современного искусства – теперь, зная, что его проектировал отец моей невесты, это здание стало вызывать у меня почти родственный интерес.

Припарковавшись у тротуара, я взглянул на здание музея. В очередной раз меня восхитили простые линии и растянувшиеся вдоль фасада окна, несколько геометрических конструкций, фантастическим образом перетекающих одна в другую. При этом, в отличие от многих подобных сооружений, строение совсем не походило на нагромождение грузовых контейнеров. Казалось, в его форме есть какая-то загадка, еще одно скрытое измерение, которое невозможно уловить человеческим глазом.

Я подумал, неужели человек, создававший подобные строения, мог быть тем самым гадом, бросившей жену и маленького ребенка, а теперь морочащим людям голову сектантской чушью. Может быть, он просто сошел с ума? В конце концов, многие великие художники имели непрочный чердак и склонность к эксцентричным поступкам.

В итоге я не стал заходить внутрь музея, а поехал в свою контору. Поднявшись на пятый этаж, я подошел к двери, на которой уже четыре месяца красовалась табличка «Стин и Бальтазар. Частные расследования».

За дверью располагалась небольшая приемная, в которой сидела наша секретарша. Мэриголд, как она сама просила себя называть, но я так и не мог заставить себя обращаться к ней подобным образом, поэтому официально величал ее мисс Пиблз.

– Доброе утро, – поздоровался я и вежливо осведомился, – Лекси у себя?

– Доброе утро, мистер Стин. Приехала полчаса назад, заканчивает отчет по делу Боббиджей, – секретарша кивнула головой на соседнюю дверь.

Я снял шляпу и прошел в комнату, которую мы теперь делили с моим новым компаньоном, Александрой Бальтазар.

Нелепо, конечно, называть Лекси моим «новым» компаньоном. Как будто у меня когда-то был старый. На самом деле несколько лет я работал в одиночку, прекрасно обходясь без офиса и секретарши, довольствуясь объявлениями в газетах и коммутаторной службой, чтобы принимать звонки от клиентов. Потом Габи убедила меня в том, что мне нужна хоть какая-то контора, куда клиенты могут являться лично. Так я снял недорогую каморку, в которую едва влезали стол и два кресла.

А потом явилась Лекси и предложила мне партнерство. Закончив пару лет назад колледж, девушка вначале решила попробовать себя в журналистике. Но ее первый опыт работы в газете в качестве стажера оказался, мягко говоря, неудачным: в основном ей поручали варить кофе и делать выписки из архивов, а после попытки написать первый самостоятельный материал и вовсе уволили. В итоге Лекси решила больше не предпринимать попыток начать с начала в другом издании – чем-чем, а терпением и смирением она никогда не отличалась. Пару месяцев мы не общались, а потом она вдруг возникла в дверях моей конторы и с гордостью положила на стол калифорнийскую лицензию частного детектива.