Вот я держу сейчас в руках очень красивый журнал «Добро пожаловать в Сердце Европы», ревю о Чешской Республике, и думаю: а каково, если в двух словах, биение этого сердца, каким оно слышится сотням тысяч пусть даже никогда не бывавших в Чехии людей? Конечно же музыкой! Не вызывает сомнений, что из всех небольших стран центральной и восточной Европы, не считая Австрию, вклад чехов в мировую музыкальную культуру едва ли не наиболее значительный. Конечно, были Шопен в Польше и Лист в Венгрии и еще ряд крупных композиторов в тех же и в других «малых» странах, но это 19 век, а в Чехии уже в 18-ом появились прославившиеся на всю Европу музыканты, такие как Богуслав Черногорский, Франтишек Мича, Ян Вацлав Стамиц, братья Иржи и Франтишек Бенда и, конечно, Йозеф Мысливичек, друживший с самим Моцартом. Ну а в 19 веке были основоположник национальной чешской музыки Бедржих Сметана, и Леош Яначек, и Зденек Фибих, Йозеф Богуслав Ферстер и Йозеф Сук, позже Богуслав Мартину и ряд других талантливых, хотя и не столь крупных музыкантов. И все же есть один композитор, чье имя в этом списке стоит особняком (так же, как Чайковский в России), это Антонин Дворжак. Я бы сказал, что он высится как могучий дуб в «лиственном» (если уж развивать метафору) лесу чешской музыки, дуб, глубоко ушедший корнями в родную землю, устоявший перед всеми испытаниями нелегкой судьбы, дуб, чья роскошная крона одновременно и величественна и нежна своими молодыми побегами и все тянется, тянется к солнцу. Видимо примерно то же почувствовал один Нью-Йоркский критик, вот что написавший о нем в 1894 г.: «Есть лишь один из ныне живущих композиторов, чьи идеалы солнечны, кто в музыке наивен, как дитя, и мудр, как змея... Он пишет музыку, от которой веет ароматом лесов и лугов, гор и морей...».
К сожалению, «вдохнуть эти ароматы» нам в России удается нечасто. Уж и не знаю, почему из всего многообразия произведений, созданных Дворжаком почти во всех жанрах (10 опер, столько же ораторий и кантат, 9 симфоний и еще около 25 сочинений для оркестра, 7 концертов с солирующим инструментом, около 40 камерно-инструментальных ансамблей, 14 сборников фортепьянной музыки и так далее), более или менее регулярно исполняются лишь несколько. Столь несправедливое отношение (в этом я убежден) к одному из величайших современников Брамса и Чайковского побудило меня, отнюдь не музыковеда — поэта, поделиться с читателями тем сравнительно немногим, что мне известно о Дворжаке, музыканте и человеке.
Антонин Дворжак родился 8 сентября 1841 г. в местечке Нелагозевсе (в ту пору Мюльгаузен) на берегу Влтавы, севернее Праги. Отец — мясник, владелец небольшого постоялого двора. Ну, мясник мясником, а на цитре он играл, и братья его играли — кто на скрипке, кто сразу на нескольких инструментах, так что и Антонин, благо он был первенцем из 8 детей, вскоре получил в подарок скрипочку, а его первым музыкальным учителем стал кантор в местном костеле Йозеф Шпиц. Тем не менее, отец, естественно, видел в старшем сыне своего преемника и в 1853 г., по окончании местной двухлетней школы, послал его в соседний городок Злонице, где Антонин поселился у своего дяди и стал обучаться профессии мясника в ремесленном цехе, работая на бойне и в мясной лавке. Одновременно он продолжил занятия музыкой у тамошнего кантора Лемана, серьезного педагога и музыканта. Еще через год Антонин получил свидетельство, что стал подмастерьем, и неизвестно, как сложилась бы его дальнейшая судьба, если бы Леман не уговорил отца отправить сына в Прагу для обучения в Органной школе, куда Дворжак был зачислен в октябре 1857 г., и которую успешно закончил в июле 59-го. К этому времени относятся и его первые, не сохранившиеся, композиторские опыты.
В сентябре того же года Дворжак надолго поселился в семье родственника отца Вацлава Душека и вскоре получил место альтиста в частной капелле Комзака. Жалованье он там имел весьма скромное, вынужден был где только мог подрабатывать и каждую свободную минуту сочинял. К началу 60 г.г. относятся его первые несущие печать самобытности произведения: струнные квинтет ля минор ор.1 и квартет ля мажор ор.2. Осенью 1862 г. в Праге состоялось торжественное открытие так наз. Временного театра; управляющий оперной труппой Майр пригласил для работы в театре капеллу Комзака, и Дворжак на целых 11 лет приобщился к исполнению преимущественно оперной музыки ведущих европейских мастеров. В период с 62 по 65 г.г. Дворжак создает свои 1 и 2 симфонии и 1 виолончельный концерт, вокальный цикл «Кипарисы» и др. сочинения, большинство которых было им впоследствии либо переработано, либо уничтожено. Вскоре он впервые попробовал свои силы и на оперном поприще («Альфред»), но остался неудовлетворен результатом и до конца жизни никому партитуру не показывал. Он пишет также новые произведения в инструментально-камерном жанре, а в 71 г. заканчивает работу над второй своей оперой «Король и угольщик», премьера которой (но уже в новой редакции) с большим успехом прошла три года спустя. Но еще до этого, в 1873 г., с неменьшим успехом состоялась премьера другого его крупного произведения — патриотической кантаты «Гимн», она-то и возвестила широкие слои музыкальной общественности о явлении нового крупного таланта. Еще одной важной вехой в творческой биографии Дворжака стала его 3 симфония ми-бемоль мажор, впервые исполненная в марте 1874 г. под управлением Сметаны. Дворжак медленно, но неуклонно добивался признания — пока еще только в своей стране.
Между тем, материальное положение композитора оставалось нелегким. Особенно после женитьбы — в ноябре 73 г. Затем на семью обрушилось подлинное испытание: дети рождались — и умирали: все три первенца — в период с 75 по 77 г.г. Несмотря ни на что Дворжак продолжает интенсивно работать, создавая все новые и все более более зрелые произведения: оперу «Упрямцы», струнный квинтет соль мажор, Фортепьянное трио си-бемоль мажор, струнные квартеты фа минор, ля минор и ре мажор, 4 и 5 симфонии, Серенаду для струнных и другие. И судьба наконец-то оказалась к нему благосклонной. Сначала, в январе 1875 г., пришло известие из Вены о присуждении ему государственной стипендии, а затем произошло и другое событие, ставшее поворотным в его судьбе. Супруги Нефф, по просьбе которых Дворжак написал несколько вокальных («Моравских») дуэтов на тексты Франтишека Сушила, поэта, переводчика и собирателя фольклора, тайком от композитора отослали эти дуэты Иоганнесу Брамсу и видному музыкальному теоретику Эдуарду Ганслику, входившему в состав жюри по присуждению государственных стипендий (в 1878 г. такая стипендия была присуждена Дворжаку в пятый раз). Дуэты очень понравились Брамсу и он рекомендовал их своему берлинскому издателю Фрицу Зимроку, написав в частности следующие строки: «Решительно он очень талантливый человек. Кроме того он беден. Прошу Вас принять это во внимание». Но Брамс не ограничился этим: в последующие годы он всячески способствовал исполнению произведений Дворжака в Вене, что и послужило началом широкого признания чешского композитора за рубежом. Очная встреча Брамса и Дворжака в конце 1878 г. в Вене стала началом их многолетней дружбы — явление среди крупнейших музыкантов нечастое. Вот несколько документальных свидетельств.
Дворжак — Брамсу (январь 1878): «Теперь я отваживаюсь обратиться к Вам еще с одной просьбой. Разрешите мне в знак признательности и глубочайшего уважения к Вашим несравненным творениям просить Вас принять посвящение моего квартета d-moll».
Брамс — Дворжаку (март 1878): «Заниматься Вашими делами доставляет мне самую большую радость... Я приму Ваши ноты с большой благодарностью в таком виде, в каком они есть (у Брамса были кое-какие замечания — И.Г.), а посвящение квартета я счел бы честью для себя».
Дворжак — о Брамсе (октябрь 1883): «Общение со мной кажется было ему приятно, я же... чувствовал себя просто влюбленным в него! Какое сердце и какая душа у этого человека!»
Брамс (в беседе с Ферстером): «Я был бы рад, если бы мне удалось сочинить одну из тем, какие приходят в голову Дворжаку — так, мимоходом».
