– Чтобы презирать кого-то, нужно его ненавидеть. Вряд ли такой безэмоциональный человек может это. В нем нет даже любви – такие люди еще более опасны, чем те, кто злится. – говорила Гирра тетушке, но та не слушала ее.

Никто не прислушивался к Гирре, тем более ее слова никогда не изменят всеобщего обожания к персоне Вильгельма. Несмотря на свой холод, мужчина пользовался популярностью среди дам, получая сотни предложений посетить балы и светские мероприятия. Но ни в чьих женских объятиях он так замечен и не был.

Что скрывать, даже сама Гирра пыталась выяснить любовные предпочтения Вильгельма ради интереса, но ничего не получилось. Только деловые письма. Он никогда не отправил ни одного личного послания никому.

В прочем, сейчас Вильгельм волновал Гирру меньше всего. Да, интересно посетить мастерскую вновь и поболтать с этим кусочком льда, но работа! Работа и еще раз работа. Гирра хотела доказать и себе, и дворецкому, что лучше неё в этом городе нет почтальона. Это желание было настолько сильным, что Гирра даже не заботила собственная безопасность. И когда финиш пути был близко, скорость и подвела её. Гирра думала, что сумеет схватиться на выступающую часть крыши мастерской, но из-за того, что она слишком быстро бежала, девушка пролетела в нескольких сантиметрах от неё. Можно ли это считать удачей, но вместо того, чтобы повиснуть на крыше, Гирра влетела в окно мастерской.

Осколки разлетелись по всей комнате. Гирра, словно рыба в сетях, оказалась в ловушке тяжелых тканевых штор, которыми комната была закрыта от солнечного света. Эта случайность сделала ее невольной свидетельницей ужасающей и даже отвратительной картины.

Девушка была уверена, что в этой жизни она повидала достаточно, чтобы удивление больше не появлялось на ее лице. Странных людей она встречала столько, что даже ни одна психологическая лечебница не смогла бы всех вместить, но то, что она увидела в мастерской, окончательно поразило девушку.

Комната явно предназначалась для сна и отдыха, о чём говорила большая кровать в центре. Только вот сейчас люди на этой кровати явно не спали. Вильгельм нависал над мисс Хамиль, в то время как она лежала полуобнаженная. От неожиданности все замерли в одной позе, благодаря чему Гирра могла разглядеть больше, но лучше бы она это не делала. Присмотревшись, она обнаружила, что на самом деле закрытые глаза мисс Хамиль не были от наслаждения, а сама она вообще никак не отреагировала на шум, продолжая безжизненно лежать. По оголенной груди женщины стекали струйки крови: ее же кровь была и на губах Вильгельма.

– Ты убил ее! Убийца! – первой опомнилась Гирра. Она не стала дожидаться, пока Вильгельм опомниться и нападет на нее тоже, чтобы избавиться от ненужной свидетельницы преступления. Так что по тактике «сбить с толку и сбежать», девушка завопила будто банши. Только вот она не могла никак выпутаться из этой огромной шторы, в которую была поймана как рыба в сеть – именно из-за этого сбежать сразу не получилось.

– Гирра? – опомнился также Вильгельм. Его голос прозвучал так близко, что девушка завопила еще сильнее.

Пока Гирра воевала с плотной тканью, Вильгельм быстро преодолел разделяющее их расстояние и схватил девушку за руку. Он поднял Гирру вверх с такой легкостью, словно котенка, тем самым вытащив из «плена».

– Помогите!!! Убивают!!! – без перерыва кричала Гирра, пытаясь вырваться из железной хватки, только, сколько бы она не пыталась и не била Вильгельма ногами, он даже не шелохнулся.

– Тише! Леди Гирра!– Вильгельм пытался перекричать Гирру, но та орала, как кот, которому наступили на хвост, так что быть громче нее у мужчины не было ни шанса. Вильгельму пришлось импровизировать, но как? Неожиданно взгляд его упал на столик, где раньше лежали различные конфеты и пирожные к чаю. И пусть сам чай уже впитывался в ворс ковра, а почти все угощения были в россыпи осколков чайника и чашек, одно пирожное с заварным кремом уцелело и сейчас опасно лежало на краю, рискуя упасть в любой момент. Именно его Вильгельм ловким движением руки, рискуя пальцами, засунул в рот Гирры.

И если сначала девушка хотела выплюнуть пирожное, но неожиданно замерла. Угощение действительно было вкусным и таяло во рту – такого на помойках не найдешь, а в магазинах стоит как месячная зарплата почтальона.

– Наконец-то… Хамиль жива. Она просто без сознания. Если Вы хотите, леди Гирра, можете в этом убедиться. – Вильгельм указал рукой на то, что Хамиль дышала и выглядела вполне спокойно не из-за смерти, а потому что спала. Что касается ран, из которых текла кровь, они были поверхностными и неглубокими, поэтому не угрожали жизни и здоровью. –Вы больше не будете кричать?

Гирра кивнула. На самом деле ей так понравился вкус пирожного, что она больше смотрела не на Хамиль, а искала взглядом на полу другие сладости. Ну и место для побега тоже…

– Серьёзно? – удивленно сказал Вильгельм, явно заметив бегающий по полу взгляд нарушительницы его покоя, – Если Вы обещаете помолчать и выслушать меня, я дам много таких пирожных, они в моем погребе.

– Пон..поняла, – Гирра кивнула, едва не подавившись из-за того, что пыталась быстро прожевать еду. На самом деле она хотела убежать, прихватив с собой Хамиль, едва Вильгельм уйдёт из комнаты, а потому притворилась, что действительно рада пирожному. Хотя оно и правда было вкусным, но рисковать ради этого жизнью не хотелось.

Мужчина отпустил руку девушки и вышел из комнаты. Либо Гирра правда выглядела как человек, который за пирожные душу отдаст, либо он был таким наивным – в любом случае, это был шанс. Гирра кинулась к кровати и попыталась разбудить Хамиль. Она трясла её за плечо до тех пор, пока женщина не открыла глаза, но вместо удивления она устало протянула:

– Это ты? Где Вильгельм? Неужели он уже закончил?

– Быстрее вставайте, мы успеем сбежать, пока он ещё не пришёл! – Гирра попыталась поднять Хамиль, но та вырвала свою руку, бросив презрительный взгляд.

– Не пойду я никуда с тобой. И сбегать тем более не стану. Где Вильгельм?!

Гирра не особо хотела спорить и быть героем. Если Хамиль не хотела спасаться – её выбор, менять его нет смысла. Именно поэтому Гирра оставила женщину на кровати, а сама выпрыгнула в окно, предварительно запихнув в карман несколько пирожных, которые подняла с пола, пусть они и были в осколках. Только вот внизу она приземлилась не на землю, а в чьи-то руки. Догадаться в чьи именно было просто.

– Никакого доверия ко мне… – Гирра даже не стала кричать. Это было бессмысленно – никто бы не пришёл на помощь нищенке из трущоб, ведь она была в руках уважаемого всеми человека. И сколько не проси помощи, сколько не сопротивляйся – всё равно против аристократа сделать она ничего не могла. Мимо них проходило много людей, но всем было все равно.

Таким и было их общество – был у власти тот, у кого было больше денег. А таким как Гирра приходилось выживать.

– Если бы я хотел убить, то не стал бы предлагать пирожные.

– Может ты их отравил? – предположила Гирра.

– Портить зря такие угощения было бы просто неуважением к кондитеру. У меня в комнате был нож, я мог бы воспользоваться им. Или просто свернуть голову. – перечисляя возможные способы убийства, Вильгельм все также сохранял спокойствие. Сейчас это пугало еще сильнее, чем если бы он злился и угрожал.

– В твоих словах есть логика, но доверия у меня ты не вызываешь. Я встречала много извращенцев, но чтобы пить кровь любовницы – это уже чересчур. И вообще, может, наконец, отпустишь меня?! – Гирра пыталась взглядом найти пути отхода, но Вильгельм догадался об этом, поэтому понёс девушку обратно в дом.

Уже там он закрыл на ключ дверь и только тогда отпустил Гирру на пол. Запертая дверь показалась девушке глупой тратой времени: в помещении было много окон и если бы нужно было сбежать, то она просто вновь разбила одно из них, только на этот раз специально.

– Пожалуйста, Вы все не так поняли, это вовсе не убийство и не извращение. Мне не нужны слухи, тем более я прекрасно знаю, что даже не имея титула и влияния, в Ваших силах испортить мою репутацию. – Вильгельм старался быть дружелюбным, продолжая сохранять непоколебимый вид, хотя напряжение в его руках и сбитое дыхание давали знать о его волнении в этот момент. Но даже так у Гирры до сих пор в памяти стояла картина, где мужчина с окровавленным ртом стоял над Хамиль.