— Волки?

— И не только. Мы могли бы помочь им и убрать опасность, но я решил, что их запасы зерна на данном этапе нам куда важнее.

— Людям очень понравились свежие булочки, — усмехнулся я. — Ничего страшного, что ты решил продавать дрова. Но не думаю, что все лесорубы заняты только этим?

— Практически… да, заняты только этим, потому что в Нички мы отправили две телеги…

— Меня не было сутки!

— Они ушли позавчера, а вернулись пока вас не было. С заказом и контрактом. Арин, местный пивовар, забирает телегу дров себе ежедневно. Еще одна телега будет ходить туда раз в два дня.

— То есть, мы торгуем дровами… — с грустью сказал я.

— В этом есть свои преимущества. Расцвет Рассвета близок!

— Если только мы не вырубим весь лес до этого, — вздохнул я. — Надо передохнуть, а завтра мы устроим собрание.

— Прежде, чем ты отправишься на заслуженный, в чем ни разу не сомневаюсь, отдых, — Кирот, как всегда, начал издалека, — позволь я представлю тебе одного моего очень хорошего друга. Вардо, — он указал на седеющего тощего человека, с клиновидной бородкой и забранными назад волосами, — это Бавлер. Бавлер — это Вардо.

— Который пропал из Полян, — закончил я, удивив этим знанием и Кирота, и самого Вардо:

— А мне доказывали, что вы не совершенно не осведомлены о том, что происходит в Полянах, — произнес беглый член Совета. Голос его звучал как минимум интеллигентно.

— Пришлось вникнуть в некоторые аспекты… политической жизни, — нашелся я. — Но ваша усадьба немного пострадала.

— В результате процесса «вникания»? — мне показалось, что настоящего Вардо ничуть не расстроили новости про его пострадавшее поместье. — Вы поймали виновных?

— Торлин ими занимается, — ответил я. — Думаю, он найдет отличное применение каждому из пойманных.

— Вы принесли замечательные новости. Тогда позвольте и мне порадовать кое-кого из ваших жителей, — он обернулся через плечо. — Иелия, ты идешь? К нам пожаловали гости. Ой, простите. Мы здесь и сами гости.

Слегка склонив голову, к нему вышла миловидная женщина чуть за сорок.

— Кто это? — спросил я.

— С вами ведь должны были прибыть два плотника?

Я быстро посмотрел, не может ли кто доставить эту новость до Крола и Окита, но в итоге извинился перед Вардо и рванул к баракам сам. Плотники опередили меня на обратном пути, мчась во весь опор.

И, когда я прибыл, члены воссоединившейся семьи по очереди заключали друг друга в объятия. Иелия рыдала и даже Окит не мог сдержать слез, хотя старательно скрывал их.

— Если вы не против, мы ненадолго задержимся у вас. А потом я бы хотел представить Орту, мою супругу, — Вардо словно выцепил из толпы — и вот рядом с ним уже стоит высокая женщина, возраста Иелии. Только черные, как смоль волосы и властный взгляд отличали ее, делая по-своему привлекательной. И контрастной Вардо. — А также Онию, мою дочь.

Девушка была копией матери — черные волосы и темные глаза, но с по-отцовски мягкими чертами лица, что делало ее женственной, но не такой грозной и властной.

— Весьма… рад, — приветствуя новых жителей, я склонил голову. — И знакомству, и тому, что мы воссоединили семью. Наконец-то, — и я, посмеиваясь, вытер со лба несуществующий пот. Вардо улыбнулась, как и Ония. Орта же осталась строга, будто она выше простых человеческих эмоций. — Думаю, что мне пора отдыхать, — добавил я, ощущая, что ноги меня едва держат. — На Совете Рассвета мы увидимся… более официально!

И, довольный как прошедшим днем, так и насыщенностью его положительными моментами, я отправился спать. На Совете будет решаться множество вопросов. Стоит выспаться.

Глава 39

Признание

Наутро, поскольку за ночь не случилось ничего страшного, я встретил рассвет бодрым и готовым к любой деятельности. Но первым делом я решил поделиться своими задумками с Отшельником.

— Ты хочешь внедрить систему оценки в Рассвет и распространить ее на всех?

— Да, и для этого мне потребуется твоя помощь.

— Бавлер, — вздохнул Отшельник. — Это — элитарная система. То, что выделяет тебя на фоне остальных. Ты же прекрасно понимаешь, что в реальности такого не будет, чтобы каждого жителя каждой деревни или даже города было создано такое отображение его параметров. Что же тогда произойдет?

— Ничего.

— Ничего⁇ — возмутился Отшельник. — Да тогда будет хаос! Потому что каждый бродяга сможет претендовать на…

— На что? Ведь ты мне так и не объяснил, для чего была придумана эта система. Для баловства верхних? Что у них есть что-то, чего нет у простых людей? Или ты просто не знаешь ответа?

Старик густо покраснел. Можно было без слов понять, что он действительно врал мне. Но подозрения были довольно давно, так что я не выказал обиды, хотя меня жгло понимание обмана. К тому же Отшельник был первым человеком, которого я встретил в этом мире.

— Кто ты такой на самом деле? — спросил я. — Мне кажется, мы уже с тобой довольно долго вместе, чтобы продолжать скрывать свое настоящее прошлое.

— Беру пример с тебя, — ответил старик. Он старательно скрывал недовольство, но я все равно видел, что ему не нравится начатая мной тема.

— Я просто не помню, что со мной было до момента, пока я не очнулся в лесу.

— А я хотел бы забыть.

— Охотно верю, — ответил я. — И, наверно, если бы ты действительно был Учителем в прошлом, то все еще помнил формулы, расчеты и прочее, что используется в Системе, разве нет?

— Это я как раз помню.

— Но я знаю одного человека, который уверен, что формула урона при атаке одноручным холодным оружием отличается от твоей. А раз ты еще и на войне был, то мне кажется, что ты должен знать правильный ответ. Но кто-то из вас ошибается.

— Я мог не уточнять кое-какие детали… — промямлил старик.

— Отшельник, — произнес я без какой-либо строгости. — Я намерен оставить тебя своим Учителем, но больше даже как помощника при воплощении в жизнь моей задумки. А для этого я хочу понимать, насколько я могу доверять тебе. Потому что если ты продолжишь утверждать одно, а на самом деле жизнь мне покажет совершенно другое… Хорошо, если это будет Конральд, а не маньяк с топором или огромный медведь.

— Что ты хочешь знать, спрашивай, — Отшельник смирился, но перед этим долго колебался. Я же проявил терпение и был вознагражден.

— Для начала: кто ты такой на самом деле. Я вижу, что ты старец, но, если бы Конральд не стриг волосы так коротко, я полагаю, что его седина была бы лишь чуть меньше, чем у тебя. Но при этом ты утверждаешь, что уже тридцать лет жил в одиночестве в этой глуши.

— Я и правда жил в этой глуши тридцать лет, — Отшельник решил начать с самого конца. — Но я не могу сказать, что я много старше, чем Конральд. Жизнь в полном одиночестве мало кому идет на пользу.

— Так сколько тебе лет?

— Мне пятьдесят один. Или пятьдесят два… Я сбился немного пять лет тому назад. И оттого уже не помню…

На миг мне стало жалко Отшельника, но я так и не узнал всей правды о нем, чтобы согласиться на дальнейшее сотрудничество. Тем не менее, он продолжил сам, без моего напоминания.

— Ты верно помнишь, что когда-то я участвовал в войне. Не могу назвать ее большой или какой-то великой, но для меня она стала ужасом. И после нее я просто сбежал от цивилизации.

— Значит, не от кого-то конкретного, а от людей вообще?

— Да, — согласился старик. — От людей вообще, потому что только люди могут причинять боль невинным без особой цели.

Мне хотелось перебить его и сказать, что мир в принципе жесток, но цель жестокости… Да, тут, пожалуй, старик сделал поправку, которая сделала смысл его слов чуточку иным.

— Так кем ты был?

— Я был оруженосцем у одного из верхних, — продолжал Отшельник. — Он был уже в возрасте и не имел детей, поэтому иногда на мои расспросы показывал собственный дневник. Там он записывал имена и даты, вел какие-то наблюдения. Но, что самое важное, там была отдельная страница, посвященная его параметрам.