Само Лучевое Устройство Эйкузэ имеет довольно объёмные габариты и функционирует при огромном внутреннем давлении. Увы, возможность дистанционных атак исключается. Даже если создать автоматизированный автономный корабль с таким дистанционным управлением, которое воздействовало бы на регулятор Эйкузэ, то это дистанционное управление должно было бы иметь своё Лучевое Устройство.

А специфика распространения лучей Эйкузэ в том, что, невзирая на расстояние, взрыв такого корабля обязательно скажется на пульте управления и операторе. И хорошо ещё, если не взлетит на воздух всё то место, откуда будет осуществляться управление…

Жаль, что в атаках не могут участвовать полностью роботизированные автономные корабли. Гиперкомпьютерная система самонаведения вполне могла бы поразить любые цели. Но как заранее предугадать ход атаки и запрограммировать их? Как без дистанционного пульта управления передать им приказы адмирала?

Раньше бывали попытки создать автономные корабли, которые управлялись бы на расстоянии, а стреляли автономно. Но это оказалось стратегически неэффективным, и от подобного ведения военных действий отказались задолго до моего правления…

В минимальных количествах лучи Эйкузэ не особенно опасны, на их последствия влияет концентрация и время воздействия ими. А при длительном и мощном ударе лучом возможно добиться даже полного взрыва корабля противника.

Когда я наведалась к Разуму, чтобы сменить все системы доступа Резиденции, неожиданно для меня тенор, как показалось с некоторой печалью в голосе, проговорил:

– Сочувствую вам, леди Луэлин…

Очень захотелось взглянуть в глаза собеседнику, но при ментальном слиянии с помощью виртуала это было не таким уж и важным. Я знала, что он имеет в виду, и тихо отозвалась:

– У меня есть надежда, что он жив…

– Вы продолжаете верить ему, леди Луэлин?

– Конечно!

– Не мог ли он заранее знать, что его вызволят?

– Не говори так хоть ты, пожалуйста… – холодея, прошептала я. – Он чувствовал, что что-то не в порядке, просто… допустил промах.

– Странный промах для охранника.

– Блоки были слишком сильны! Кто-то… кого мы не знаем, но кто прекрасно осведомлён в нашей телепатической защите, сумел применить нечто новое… Вспомнить хотя бы Айдваху… Неизвестный давно практиковался! Зачем бы Дмитрию притворяться до последнего, если бы он был виновен?

– Чтобы поддержать вашу веру?

– Для чего?!

– Сложно судить, леди Луэлин. И ваша уверенность передаётся даже мне. Однако… пожалуйста, будьте осторожны.

– Если их забрали на Дрем, то его не выпустят оттуда, – горько отозвалась я, – и пока с Дрема не исчезнет поле, я не смогу… Не смогу…

Дыхание перехватило. Тенор молчал.

– Я верю ему, и моя вера основана на том, что тебе сложно понять, – тихо проговорила я. – На интуиции, на эмоциях, на взаимоотношениях. Просто, пожалуйста, не делай окончательных выводов, пока у нас на руках не будет больше фактов. Если уж ты посчитаешь его предателем… мне не останется ничего.

– Я не могу делать окончательные выводы, когда так мало данных. Всегда исхожу исключительно из целой картины. Для всех остальных случаев имеются процентные вероятности. Вы можете не переживать за это, леди Луэлин.

Мне было страшно поинтересоваться, какова же процентная вероятность в данном случае…

Когда возвращалась в кабинет, в приёмной обнаружился Синбор. После смерти Барела почти вся его личная охрана перешла в мою резиденцию, на должности Помощников различных категорий либо служащих Флота. Синбор не был исключением.

– Леди Луэлин… – произнёс он, поднявшись. – Пожалуйста, позвольте с вами поговорить… – я приподняла бровь, и он добавил: – об экспозиции метаморфов.

Можно было бы сказать проще – о Даилье. Впрочем, так уж точно никто не поймёт, о чём речь.

Я кивнула, сдерживая комок в горле, и подала знак охране пропустить. Синбор вошёл в кабинет следом за мной, и когда опустилась в кресло, я уже полностью взяла себя в руки.

Боги… Если бы я могла ещё хоть раз вытащить тебя из передряги, Барел… Хотя бы один последний раз…

Помню, как брат будто невзначай сообщил мне, что на всякий случай организовал небольшое личное расследование того взрывчика на выставке перед самой свадьбой с Пэттэн. Улыбнувшись, я не стала напоминать, что он уверял меня в чистой случайности. Лучше уж перебдеть. Однако расследование ничего не показало, ни к чему не привело и лишь подтверждало, что Барел умеет встрять в неприятности на ровном месте.

– Слушаю, – сказала я Синбору, позволив занять кресло для посетителей. Бывший охранник брата неожиданно спросил:

– Ваше величество… с коитовым кристаллом что-нибудь выяснилось?

– Восстановить информацию на пятнышке пока не удаётся, если вы об этом, – отозвалась я. Вопросов не задавала, но ожидающе смотрела на него.

Синбор сделал движение рукой, будто собирался поднести её к губам и начать грызть ногти. Этого еще не хватало! Однако вовремя остановил себя, сосредоточенно подбирая слова.

Он был давним и верным телохранителем Барела, молчаливым, почти неразговорчивым. Может, перевести его к себе? А то что-то в последнее время у меня наметился пробел в этой сфере…

– Я немного участвовал в расследовании илбера Бареллоу, – наконец, начал он. – Поэтому знаю, что вы тогда помогли… на Даилье.

Кивнув – к чему скрывать? – я изобразила внимание вместо начинающегося нетерпения. Как в человеке может уживаться сумасшедшая скорость реакций и медлительность в разговорной речи? Вроде бы один мозг должен всем управлять…

– Недавно было… очень сильное телепатическое воздействие…

Он что, издевается? Для меня, конечно, не проблема переключаться между любыми темами, но ведь должно же быть какое-то уважение к собеседнику? Или это на него моё присутствие так влияет?

– Похоже, как-то связанное с пропажей заключённых, – добавил он.

– Едва ли телепатическое, ни один галактоид не обладает такими силами… – начала было я, но вовремя остановилась. Конечно, иногда сложно заставить себя думать о чём-нибудь кроме случившегося, однако это не повод откровенничать со всеми охранниками подряд.

– Моя бабушка – очень сильная телепатка, мне, конечно, до неё далеко, я вообще не телепат, но у меня повышенная чувствительность… ко всяким таким штукам. Тогда, когда мы были на Даилье, как раз перед тем, как двери заклинило и случился взрыв, было что-то похожее… только на несколько порядков слабее. Я тогда не знал, связано ли это как-то, вообще не знал, с чем можно сравнить и как описать, даже сомневался в том, не почудилось ли… Но сейчас оно было таким сильным, что я сразу понял.

– Вы можете с чем-то это соотнести? – поинтересовалась я, сделав мысленный запрос гиперкому на предмет расследования Барела. Информация оказалась в разделе секретной, пришлось ввести несколько ключей.

– Нет, мэм. Но я решил рассказать всё сразу же вам. Не знаю, имеется ли тут связь, но мне кажется…

– Дрем… – пробормотала я. Видимо, они же хотели выкупить кристалл. Зачем?

Наконец, информация была открыта.

– Получается, кристалл находился в соседнем зале? – поинтересовалась я.

– Это один зал, просто разделённый перегородками, и на нём стоит самая сильная защита.

– Возможно, им нужен был вовсе не Барел… Они, вероятно, даже не узнали его. Было мало посетителей?

– Немного, а после этого странного… воздействия зал опустел.

– Ну да, никто не рассчитывал, что там будет выпускник ВШООССа, на которого оно даже не подействует. Но Барел же не мог не заметить?

– Мог, леди Луэлин, это было… я не знаю, как описать, но не воздействие живого существа, что-то очень лёгкое, почти неощутимое, чем-то похожее на интуитивное беспокойство, и какое-то… механическое.

Механическое. Хорошее слово. Воздействие на Дворец тоже было «механическим».

– Оно, видимо, передало сигнал опасности на некоем интуитивном уровне.