Господин Буренин, он же Владимир Монументов, Хуздозад Цередринов, Выборгский пустынник, граф Алексис Жасминов и т. д., был известным театральным и литературным критиком, поэтом-сатириком, а также ругателем и хулителем всего чистого и прекрасного. В те времена не было такого литературно-театрального таланта, который бы он не обгадил и не оплевал в своих статейках и фельетонах. Типичный «шестидесятник» (в XIX веке тоже было такое явление) и «нигилист», он не считал себя связанным никакими этическими правилами, современники видели в нем «бесцеремонного циника», «который только и выискивает, чем бы человека обидеть, приписав ему что-нибудь пошлое», грубость и переход на личности (включая разного рода домыслы) были его единственным оружием. Господин Серегин также вызвал у этого знатного желченосца непереносимую идиосинкразию: да как он смеет быть таким идеальным – и как монарх, и как человек, и даже как чудотворец.
В статейках этого блудослова, посвященных Тридесятому царству, говорилось, что царские дочери большую часть своего времени проводят в так называемом Тридесятом царстве, где занимаются самым грязным развратом – как с лицами своего пола, так и со всеми встречными и поперечными мужчинами. Также он писал, что царь Николай под руководством г-на Серегина лично проводил колдовской ритуал, гадая по печени новорожденного христианского младенца. И так далее, и тому подобное. И кстати, байку про прямой телефонный провод, протянутый из Царского села прямо в Берлин, чтобы царица-немка могла выдавать германскому командованию русские военные секреты, тоже придумал он.
Впрочем, как раз господина Буренина среди тех, кто пришел на эти музыкальные посиделки в Морском Собрании, нет: слишком мелкая фигура, вроде подзаборного пса, дело которого – гавкать из подворотни по указаниям хозяина. Тут, в отдельном кабинете, собралась только самая верхушка заговорщиков: политиканы (Милюков о заговоре знал, но самоустранился), генералы и адмиралы, в худшем случае полковники – как Джунковский и газетные магнаты, как Суворин. Все остальные в решающий момент будут действовать по их указаниям. И были среди участников этой встречи еще двое, не видимые никем, но в то же время вполне реальные. Бригитта Бергман и товарищ Ульянов-Ленин, находясь по другую сторону просмотрового окна, все видели и слышали, а товарищ полковник госбезопасности еще и сняла с каждого высокопоставленного заговорщика слепки аур. До того дистанционно можно было отслеживать только перемещение известных и легко идентифицируемых личностей (таких, как отец русского либерал-консерватизма г-н Гучков и будущий царь Кирюха), а теперь эти деятели, независимо от калибра, все как на ладони.
Итак, тихо! Начинается…
– Господа, – сказал Александр Гучков, – я собрал, вас потому что буквально только что нам стало известно, что завтра, порядка десяти утра, царь Николашка со своей царицей-немкой собираются совершить визит в столицу с намерением посетить Николаевский военный госпиталь. Сейчас или никогда, поскольку в ближайшее время таких визитов больше не ожидается. Раньше он довольно часто ездил к своей матери в Елагин дворец, но уже больше месяца назад та куда-то пропала, и теперь наш любитель разных чудотворцев почти никуда не кажет носа из Царского Села.
– Нам тоже известно об этом визите, – цедя слова сквозь зубы, произнес генерал-лейтенант Зилоти, – и мы к нему подготовились. На путях у Императорского павильона Царскосельского вокзала, куда прибудет царский поезд, прямо напротив красной дорожки, как раз на такой случай некоторое время назад под видом ремонтных работ был заложен мощный тротиловый фугас с электрической детонацией, провода от которого были выведены в потайное место. Осталось только подсоединить батарею и в нужный момент замкнуть контакты. Наши офицеры-минеры уверяют, что в щепки разнесет весь царский вагон, а уж царь и царица, которые окажутся прямо над фугасом, никак не смогут уцелеть. Сразу после взрыва на место террористического акта, произведенного агентами кайзера Вильгельма, прибудет законный наследник престола и, убедившись в смерти своего кузена, издаст манифест о своем восшествии на престол.
– Но ваш цсар Николай уже издал Манифест, в который назначил себе в наследник свой дочь Ольга, – с жутким акцентом произнес месье Боссе. – Наверное, он о чем-то догадался, потому что раньше он хотел делать наследник только сын Елисей, несмотря на то, что тот сильно болен и может не дожить до взрослый возраст.
– Это все ерунда, – отмахнулся Гучков. – Женщина на престоле – это нонсенс, и ничего подобного в России не было уже больше ста лет. Даже если глупая девица попробует предъявить свои права, то ее просто никто не станет слушать. Тут главное – не мешкать и действовать, прежде чем хоть кто-то опомнится. Сначала императору Кириллу Первому присягнет Гвардейский флотский экипаж, а потом он начнет принуждать к тому же другие части гарнизона столицы. Военный министр Сухомлинов верен союзническому долгу перед Францией, а потому втайне на нашей стороне. Как только станет ясно, что Николашка сдох, он тут же приведет под руку императора Кирилла Первого военное министерство и всю армию…
– Вы можете не беспокоиться, месье Боссе, – подкрутил ус будущий царь Кирюха. – Взойдя на трон, Мы немедленно отменим операцию в Проливах и наступление на Австрию, перебросив основные силы нашей армии на Германский фронт. И вот тогда кузен Вильгельм у наших чудо-богатырей спляшет кадриль…
– А что вы будете делать, если господин Артанский князь будет немного возражать против ваших решений? – спросил французский офицер. – Меня, видите ли, послали к вам сюда из Парижа, едва только в Восточной Пруссии, как это у вас говорится, полетели клочки по закоулочкам, и то я едва успел попасть с корабля на бал. Мой пароход был последний, который прошел через Босфор, перед тем как османы прервали там судоходство.
– Артанский князь может проваливать к черту или куда захочет, потому что нам уже известно, что он никогда и ни за что не выступит против русского государства, которое с момента смерти нынешнего царя Николашки будет олицетворять законный император Кирилл Первый, – отпарировал Александр Гучков под аккомпанемент отдаленных громовых раскатов. – У подобных ему людей чести слабым местом является крайняя политическая негибкость, происходящая от слепой верности своему слову и неукоснительного следования принципу легитимизма. Император Кирилл Первый сразу заявит ему, что Россия не нуждается в подобных сомнительных союзниках, и укажет на дверь, как это и положено делать с выскочками и самозванцами.
– Именно так, господин Гучков, – подтвердил кандидат от заговорщиков на русский трон. – Мы не станем ни о чем договариваться с этим человеком, а прикажем гнать его палками. Ведь тот, кто провозгласил свое равенство с нижними чинами, в наших глазах сам не лучше нижнего чина.
– Ну хорошо, Великий дюк Кирилл, – сказал месье Боссе. – Хоть это звучит не очень демократично, ха-ха-ха, но я вам верю. Пусть будет так, как вы сказали, главное – организовать сильный натиск на Германия с востока. Генерал Жоффр считает, что после нашего успеха в битве на реке Сена следующий сокрушительный удар по бошам должны нанести русские солдаты, а ваш император и его дядя от этой священной обязанности уклонялись. Франция – это светоч европейской цивилизации, и спасти ее от гибели разорения – долг каждого культурного человека в мире.
– Мы выполним свой союзнический долг, – заявил глава заговорщиков, рассчитывавший на должность всемогущего председателя правительства при бессильном монархе, да еще к тому же хроническом алкоголике, – но и нам тоже будет нужна помощь. Предыдущее правительство очень плохо подготовилось к войне, и очень скоро у нас наступит нехватка всего необходимого, в первую очередь снарядов и патронов. Этим вопросом нужно заняться как можно скорее, потому что иначе наше наступление не будет иметь перспектив.
Француз посмотрел на Гучкова как на идиота. Даже если бы Франция могла выделить снаряды для русской армии, то доставить их к месту боев в короткие сроки не было никакой возможности. Южный путь через Средиземное и Черное моря закрылся в связи с вступлением в войну Османской империи. Северный путь через Архангельск закроется в течение ближайшего месяца в связи с ледоставом на Северной Двине и Белом море. Путь вокруг всей Евразии, через Суэцкий канал, Индийский и Тихий океаны и далее по Транссибу в Европейскую часть России – настолько длинный и медленный, что пройдут месяцы, прежде чем отправленные из Франции снаряды доберутся до фронта боев с Германией…
