В стихах, которые спас от забвения Аласдер Кармайкл с Уиста^{1}, причудливо смешались эти и другие имена красавиц — языческие, и мифологические, и христианские:

Имена эти волнуют душу. Вот чем сильна красота: когда разрушатся царства, и рассеются народы, как листья, и даже имена героев развеет ветер, память о красоте остается — как свет, неподвластный времени, как аромат, недосягаемый для смерти. Это бессмертие в мечтах поэтов. Воздвигать престолы, покорять страны и строить царственные города — великая судьба, спору нет. Но города обращаются в прах; но страны — что дворцы, построенные на волнах; но высочайший из престолов станет как последний желтый лист, гонимый осенним ветром. А великая красота — это память на вечные веки. Когда умирает одна из тех королев, чья красота смущала и тревожила души, — это как если бы обратно во тьму ушел только смертный час красоты; но все, что есть в ней бессмертного, переходит в людские мечты и рождает красоту несравненную — красоту совершенной песни, волнение музыки, которое не описать в словах. Она остается — эта бессмертная память, бессмертная мечта. Она открывается нам снова и снова — в шепотах, речах, напоминаниях каждой Весны. Она — в каждом порыве ветра, летящего с запада.

Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.