После всего вышеизложенного для человека, знакомого с психологией и поставившего себе целью развить свою волю, предстоящая ему работа должна быть совершенно ясна. Вот она в общих чертах.
1. Когда в нашем сознании проходит чувство, благоприятное для нашей задачи, — не давать ему проходить слишком быстро, останавливать на нем внимание, стараться, чтоб оно пробудило все мысли и чувства, какие оно может пробудить. Другими словами, приложить все усилия, чтоб это чувство не осталось бесплодным, постараться извлечь из него все, что оно может дать.
2. Когда мы не можем пробудить в себе нужное нам чувство прямым воздействием воли, — проследить, не находится ли оно в связи с какой-нибудь идеей иди группой идей, направить все внимание на эти идеи, продержать их как можно дольше в нашем сознании и дождаться, чтобы естественный ход ассоциации пробудил данное чувство.
3. Когда в наше сознание вторгается чувство, неблагоприятное для нашей задачи, — стараться не останавливать на нем внимания, не думать о нем, дать ему, так сказать, умереть своею смертью.
4. Если неблагоприятное чувство уже разрослось и настолько заыадело нашим вниманием, что мы не в силах от него освободиться, то подвергнуть самому строгому критическому разбору все идеи, из которых вытекает это чувство, и даже самый объект его.
5. Внимательно, до мельчайших подробностей, изучать внешнюю сторону жизни, стараясь проникнуть в сущность каждого факта, каждого явления, чтобы иметь возможность разумно пользоваться всеми ресурсами и избегать всех опасностей, какие могут представиться.
Вот, так сказать, общая программа действий, которой мы должны следовать, если хотим добиться успеха в нашем деле.
4. Но есть несколько пунктов, на которые следует обратить особенное внимание. Когда наш студент проникнется сознанием необходимости не «бегать от самого себя», когда он вполне поймет, что разбросанность мыслей — такой же признак душевной слабости, как например дрожь в руках и ногах — признак слабости физической, он сумеет найти время для самососредоточения. Он уже не будет больше растрачивать свой ум на пустяки, как это делают его товарищи. Он не будет пробегать по десяти газет ежедневно, не будет проводить за картами свои вечера, азартно спорить по поводу всякого вздора и вообще стараться забыться тем или иным способом. Власть над собой — вот в чем будет заключаться его высшая гордость; он больше не даст увлечь себя течению, которое увлекает других.
А мы уже знаем, что самое действительное средство достигнуть власти над собой — это возбудить в своей душе горячее чувство симпатии или отвращения. И наш студент, путем размышления, при содействии самых простых мыслей о близком ему и привычном, «заставить себя» полюбить труд и возненавидеть вялую, бесполезную и глупую жизнь празднолюбца. Личный опыт будет подсказывать ему эти мысли на каждом шагу. Он не позволит другим мыслям вытеснить их из его сознания, пока не «просмакует» их как следует, пока не даст им завершить весь ход своего развития в полном объеме. Вместо того, чтобы думать словами, как думает пошлая толпа, он будет стремиться к тому, чтобы предмет его мыслей вставал перед ним в конкретной, осязательной форме. Представлять себе вещи вообще, смотреть на все как бы мимоходом — метода ленивых умов. Сосредоточенный, основательный ум процеживает каплю по капле тот «мед», который отлагают в нем различные пункты мышления. Так, например, все мы знаем и повторяем, что труд дает нам много радостей, и самых разнообразных: во-первых глубокое удовлетворение самолюбия, затем более высокое наслаждение, — наслаждение чувствовать, как развиваются наши способности, наконец удовольствие делать счастливыми близких людей, приятное сознание, что мы готовим себе счастливую старость и т.д.; все это мы перечисляем, как по пальцам, и этим ограничиваемся. Но наш студент не удовольствуется таким, чисто словесным перечислением. Слова — это коротенькие, удобные знаки, заменяющие для нашей мысли обозначаемые ими предметы, всегда более или менее сложные, громоздкие и требующие тем большего усилия мысли, чем больше подробностей заключает в себе предмет. Потому что люди посредственного ума и думают словами, — этими мертвыми абстрактами, не имеющими никакого влияния на нашу внутреннюю жизнь. Кроме того слова так быстро следуют одно за другим, что из всего множества порождаемых ими образов ни один не успевает достигнуть полной отчетливости. И в результате такого поверхностного мышления получается лишь бесполезная усталость: ум утомляется, оглушенный этой сутолокой погоняющих друг друга туманных, недозрелых образов. Чтоб избежать этого зла, надо стараться представлять себе веши ясно, со всеми подробностями. Думая, например, о том удовольствии, какое доставят вашим родителям ваши успехи, не говорите себе: «они будут рады», а вызовите в памяти фигуру вашего отца, вообразите его в тот момент, когда он выражает свою радость по поводу какой-нибудь вашей удачи, когда он принимает поздравления от друзей дома; представьте себе счастливую улыбку вашей матери, то удовольствие, с каким она во время каникул будет гулять под руку с сыном, составляющим ее радость и гордость; перенеситесь мысленно в вашу семейную столовую в тот час, когда за общим ужином заходит речь о вас: все, все, кончая безыскусственным восторгом маленькой сестренки, хвастающейся ученостью своего взрослого брата, будет для вас источником неизмеримого наслаждения. Короче говоря, старайтесь вызвать в своем воображении как можно точнее все подробности — жесты, слова; старайтесь прочувствовать все счастье любимых людей, которые приносят ради вас тяжелые жертвы, не чувствуя их, которые лишают себя многих радостей, чтоб скрасить вашу молодость, и несут на своих плечах тяготы жизни только затем, чтобы вам жилось легче.
А как хороша бывает старость, когда она является венцом трудовой жизни! Воображайте же себе и эту картину во всех ее мельчайших подробностях. Старайтесь представить себе, какой авторитет будет иметь каждое ваше слово, ваши сочинения; старайтесь думать о том, какой огромный интерес имеет для нас жизнь, даже когда мы лишены материальных удовольствий, и т.д. А независимость, которую дает труд, чувство собственной силы, сознание своего могущества, неисчислимые радости, которые он доставляет людям энергичным, удваивая для них прелесть каждого наслаждения! Надо останавливаться и на этих соображениях, надо «облюбовать» их со всех сторон...
И если только человек часто и подолгу останавливался на таких и подобных им мыслях, если душа его пропиталась их ароматом, то я не допускаю возможности, чтобы все его существо не прониклось спокойным, но стойким энтузиазмом, и чтобы этот энтузиазм не оживил его волю. Но — повторяю — такие движения надо ловить; надо давать им развиться, проявить себя во всей силе. Даже в тех случаях, когда чувство резко врывается в наше сознание, благодаря какому-нибудь внешнему событию (если например мы ощутили прилив энергии, энтузиазма, побывав на торжестве в честь какого-нибудь ученого), надо, не теряя времени, стараться развить, укрепить это чувство.
Бесполезно говорить, что и в тех случаях, когда мы хотим пробудить в себе отвращение к образу жизни, какой мы вели до сих пор и которого намерены впредь избегать, мы должны стараться составить себе точное и живое представление такой жизни во всех ее частностях. Надо, если можно так выразиться, просмаковать все отталкивающие стороны жизни лентяя. «Проглотите зернышко перца, — говорит один древний философ, — и вы его не почувствуете; но попробуйте его разжевать, возьмите на язык, и вы ощутите невыносимо резкий вкус во рту, язык и нёбо защиплет, вы расчихаетесь, и из глаз пойдут слёзы». Вот точно так же, в переносном смысле, мы должны поступать, когда думаем о жизни, исполненной лени и чувственности, чтобы возбудить в себе отвращение и стыд перед такой жизнью. И отвращение это должно относиться не только к самому злу, но и ко всему, «из чего оно вытекает и к чему приводит». Не будем подражать тому обжоре, которому доктора запретили есть дыню, вызывавшую у него серьезные возвраты болезни. «Он не ест ее, потому что доктор его стращает, что он умрет, если съест хоть кусочек, но он мучится этим лишением, говорит о нем... просит, чтоб ему дали хоть понюхать дыни, и почитает счастливыми тех, кто может ее есть». Так и мы: мы должны не только ненавидеть праздную жизнь — это жалкое существование, когда пустой, ничем незанятый ум сам себя пожирает, становится добычей самых ничтожных, нелепых интересов, но мы должны стараться даже не завидовать жизни праздных людей, не говорить о ней, мы должны ненавидеть товарищей, потакающих нашей наклонности к лени, развлечениям, которые приводят нас к праздности. Мы должны, одним словом, ненавидеть не только самую болезнь, но и дыню, которая ее вызывает.
