Я содрогнулась, услышав похотливые хохотки от банды. Они пробрались в первые ряды, оттеснив других участников дальше от помоста.

Помимо горожан и бандитов, спустившихся ради такого события с гор, на площади стояло еще несколько скромных карет и одна дорожная. По одежде кучеров, по их потрепанным сюртукам можно было сделать вывод, что и приехавшие гости были не самого богатого сословия.

Но, может, даже лучше, если я достанусь мужчине из другого города, чем до конца дней стану посмешищем Фьёрига. Сейчас меня вообще съедал только один страх – не достаться банде разбойников. Ночь до свадьбы я просто не переживу, в чем бы там ни клялся градоначальник Руад.

Фланн поднял руку, требуя тишины:

– Господа, вы слышали, что меня обступили кредиторы, иначе я никогда бы не решился на подобный шаг. Проникнетесь жалостью к человеку и этой молодой девушке, еще не знавшей мужчину. Она одаренный маг-бытовик и приглядывала за моим домом с тех пор, как умерла ее мать. Но пришло время выдать ее замуж и отпустить из родного гнезда. Развязывайте же ваши кошельки и не жалейте монет на такую роскошную женушку! Подходите ближе, кто пришел с серьезными намерениями. Другим я не позволю получить мою красавицу. И относитесь к ней с почтением! Девица всегда умела за себя постоять.

Фланн хохотнул, тут же жестами показывая, что я в силах подмешать в еду такого зелья, что неделю с горшка не встанешь. Я отвернулась.

В принципе могу. Пусть я не особо сильна в травах и их свойствах, но знаю одну болтливую трактирщицу, которая с удовольствием поделится разными рецептами.

– Что ж, начнем. Пожалуй, с тысячи монет, чтобы сразу отпустить тех, кто не осилит содержание моей дражайшей дочери. Ну же? Кто сделает эту ставку? Всего тысяча монет!

Поднялась рука гробовщика, и Фланн тут же закричал, довольный стартом:

– Есть! От уважаемого господина, к которому мы все однажды придем, тысяча монет! Кто перебьет? Добавляйте к каждой ставке не менее двухсот монет. Ну же?

– Полторы тысячи, – донесся из банды грубый голос. – Полторы тысячи за эту девчонку.

Фланн слегка смутился, он и сам понимал, кто стоит перед ним и делает ставку. Неужели примет? Меня затрясло как от озноба. Откажи же, откажи!

– Вы понимаете, что выигравший обязан будет завтра на ней жениться? Свадьба будет, клянусь, а не какие-то шуры-муры!

Разбойники захохотали, вразнобой уверяя, что за ночь обязательно выберут, кто из банды женится на мне.

– Ставка принимается, – сдался Руад, а я начала молиться, чтобы хотя бы у кого-нибудь денег и желания получить меня окажется больше, чем у разбойников.

– Кто даст больше, чем полторы тысячи? Посмотрите на девицу! Моя родная дочь. Умница. Красавица. Умеет читать, писать и хорошо считает. Подарок любому мужу. А какая экономия на содержании дома, готовке и счетоводе! Знали бы вы, какие волшебные супы она творит своей магией!

Мужчина, сидевший на раскладном стуле, медленно поднял руку и сделал ставку:

– Три тысячи.

У меня быстро забилось сердце. Кто это? Ну почему я не знаю всех горожан? Как бы мне это сейчас пригодилось! Может, господин как раз из соседнего города?

– Какая хорошая ставка, господа! Три тысячи! Три тысячи монет предложил вон тот господин. Кто больше?

– Три сто, – раздался надтреснутый голос торговца рыбой.

– Поднимите ставку до трех двести, господин. Я уже говорил, что в таком деле с судьбой дочери не мелочусь! Согласны? Как же хорошо. Уже три двести! Есть еще предложения?

– Три четыреста! – вдруг подал голос гробовщик.

Все никак не уймется. Не заметила, как сама начала с жадностью наблюдать за ставками. Кто? Кто сможет перебить складчину бандитов? Для меня это был жизненно важный вопрос!

– Три с половиной, – тут же ответили из банды, нехорошо посмеиваясь.

Сколько же у них денег?

– Три пятьсот, господа! Но мы и близко не подошли к сумме моего долга. Пожалейте несчастного отца и сделайте достойную ставку!

– Четыре, – раздался новый голос с задних рядов.

Я не могла разглядеть того, кто поднял ставку сразу на пятьсот монет, но заметила, как заерзал на стуле гробовщик, решивший тут же укрепить свои позиции.

– Четыре пятьсот! – Он затаил дыхание, боясь, что кто-то предложит больше. Видимо, даже на новую жену у него был ограниченный бюджет.

– Четыре с половиной тысячи монет! – восторженно вскричал градоначальник, кажется, забывая, что продает свою единственную дочь. – Господа, умоляю, будьте же милосердны к пожилому человеку. Ведь перед вами истинный образец женственности! Она настоящий подарок любому мужчине. Помощница во всех делах, верная на всю жизнь! Еще и народит вам много детишек.

Я чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, как будто Керран спрятался в толпе и не сводил с меня глаз. Но я не видела его, сколько бы ни вглядывалась в лица собравшихся на площади. Да и вряд ли он бы пришел, раз Фланн Руад лично запретил ему торговаться за меня в обмен на закладные.

У меня заныло в груди. А ведь Керран вначале предлагал жениться на мне! Почему же я отказала? Почему была такой гордой и упрямой?! И почему время нельзя повернуть вспять, чтобы принять его предложение?

Теперь, похоже, и Керран полностью отказался от мысли о женитьбе, как будто его волновали только долги.

– Четыре с половиной тысячи! Или уже пять? – разогревал толпу Фланн. – Мы так близки к требуемой сумме, и мой кредитор уже ждет. Умоляю вас потрясти своими кошельками.

– Пять тысяч монет! – подал голос владелец рыбной лавки.

А я заметила, как гробовщик заскрипел зубами, потом развернулся, натянул большую чёрную шляпу и пошел прочь от помоста.

Градоначальник с жалостью проводил гробовщика лишившимся надежды взглядом, но тут же с благодарностью повернулся к торговцу рыбой.

Значит, просчитался он в одном женишке. Не настолько щедрым оказался гробовщик, раз оценил меня всего в пять тысяч монет. Я улыбнулась, взглядом провожая местную синюю бороду с искренним облегчением.

– Даем шесть тысяч за нее! – тут же выкрикнули из банды, явно теряя терпение и остатки благоразумия.

О нет, рано я расслабилась и позволила себе расточать улыбки.

Соберись! Твоя судьба еще не решилась!

Глухой ропот прошел по толпе, и у меня подкосились колени.

Я видела, как торговец рыбой уже начал пересчитывать монеты. А пьяные бандиты громко совещались между собой и посмеивались, подначивая друг друга.

Даже отец улыбался теперь натянуто, чувствуя, что бандитам в этом городе мало кто сможет противостоять.

– Шесть тысяч! – выкрикнул он, поднимая руку. – Кто даст больше? Ведь это сущие гроши за такую хорошенькую женушку!

Толпа молчала. Торговец все считал деньги, остальные тихо переговаривались.

У меня остановилось сердце. Неужели больше ни одной ставки?

– Всего шесть тысяч монет! Это даже не покрывает моего долга… Прошу вас? Пока не поздно, господа, не жадничайте!

Мужчина, сидевший на раскладном стуле, поднялся.

– Десять тысяч монет, – сухо сказал он. – Это моя последняя ставка.

Наступила внезапная тишина. Владелец рыбной лавки прекратил считать монеты. Он точно определил на аукцион сумму меньшую, чем такое пусть небольшое, но уже вполне себе состояние.

На лицах бандитов отразилось неподдельное разочарование. Но по их хитрым взглядам я поняла, что они только что наметили себе следующую жертву для разбоя.

Да помогут местные боги этому мужчине.

Из кареты Духлаков вышел сам лэрд, на лице которого застыло удивление. Он недоверчиво оглядел меня, словно оценивая, стою ли я таких денег. Зато мой названный папаша был безумно счастлив.

– Это счастливая ставка, дорогой господин! – закричал он. – Десять тысяч – раз! Десять тысяч – два! – Фланн оглядел толпу и поторопился закрыть аукцион. – Десять тысяч…

– Двенадцать, слышь? Мы даем за девчонку двенадцать тысяч! – перебил отца разбойник.

Сквозь пелену выступивших слез я смотрела, как мой возможный покупатель складывает стул и уходит к ожидающей его карете. Успела заметить, как плотоядно улыбнулся перебитой ставке лэрд Пейдин гер Духлак. Ему-то какое счастье, если я достанусь разбойникам?