– Я забираю всё в обмен на нити. Через четыре месяца поеду обратно и снова могу взять твои работы. Ты искусная вышивальщица, такого мастерства я ещё не встречал. Возьми нити и работай. Я куплю у тебя всё, что ты сделаешь. – он протянул мне мешочек с нитями и несколько свернутых кусков ткани. На мою раскрытую ладонь опустился один серебряный, что было очень щедрой платой за мою работу.

С тех пор так и повелось. В ожидании приезда торговой повозки я работала день и ночь, чтобы сделать побольше на продажу. Торговец забирал мои работы и всегда оставлял мне палочки с нитями и серебряные монеты. Через год в нашу деревню приехал первый заказчик. Воин в доспехах и кольчуге заказал вышитый шлейф для своей невесты с его гербом. Я отложила все свои дела и за четыре месяца выполнила его заказ, получив свой первый золотой.

Заказов было столько, что мне приходилось отказываться от некоторых. Заказчики приезжали из разных городов, иногда очень дальних. Некоторые оставались на несколько месяцев, ожидая, когда я закончу работу. Путь их был настолько длинным, что легче было переждать, чем ехать обратно.

В деревне первое время сердито поглядывали на таких гостей, но потом поняли свою выгоду. Приезжие останавливались в каком-нибудь доме и платили хозяевам за прием. А в праздник Полнолуния мне сделал предложение самый завидный жених, Альдарх. Все девушки вздыхали по нему, провожая восхищёнными взглядами высокую фигуру с тугими мышцами и голову с черными кудрями. Альдарх был из зажиточной семьи скотников, и мои родители только радовались такому союзу. Я не сказать, чтобы восхищалась своим женихом, но мне нравилось его внимание и ухаживания.

После Хабраата, который будет на следующей неделе, мы поженимся и для этого в деревне уже строился новый просторный дом, где мы будем жить. Альдарх часто приходил ко мне, садился рядом и наблюдал за моей работой. Жениха всегда восхищало то, как узор превращался в цветок или бабочку. Жених раскручивал спутанные нити, помогал красить шерсть для будущей вышивки. Друзья сначала смеялись над ним, но потом притихли, получив несколько увесистых затрещин.

Сидя рядом, Альдарх часто мне рассказывал истории и легенды, которые я слушала с большим удовольствием. В его словах оживали горы и моря, росли могучие дубы и завывал зимний ветер. Да, мне казалось, что наша семейная жизнь будет спокойной и безмятежной. У нас будет много детей и самый красивый в деревне дом, где я украшу вышивкой каждый уютный уголок. Наш новый дом был почти готов и я, помимо основных заказов, вышивала покрывало на кровать, украшая его узором из розовых маков.

Свадьба должна состояться после Хабраата, что последний раз был десять лет назад. Тогда меня нашли только на следующее утро в лесу. Я не подавала признаков жизни и была совсем ледяной. Лишь когда принесли в дом и начали растирать согревающими мазями, то поняли, что я дышу и пока жива. Почти неделю все думали, что я не выживу и Наргил начала шить для меня саван, когда неожиданно я пришла в себя. Но я потеряла голос, видимо тот ужас, который я пережила в ночь праздника, как-то на меня подействовал. Я не могла говорить. Естественно, всё понимала, но отвечала жестами. Мне говорили, я всё слышала прекрасно, но сама с тех пор не произнесла ни слова.

До того, как я начала продавать свои вышивки в деревне считали, что я после Хабраата повредилась немного умом и обходили стороной. Но когда мои работы стали так хорошо покупать, а затем пошли заказчики, то я много сделала для деревни. На мои деньги был построен новый колодец, забор вдоль главной улицы. Родители стали лучше одеваться, на столе появилась более вкусная еда. А потом, когда Альдарх сделал предложение, то жители стали здороваться, увидев меня на улице. Не обходили стороной, как раньше.

Сегодня, я наконец закончила своё шёлковое платье, которое шила урывками от основных заказов. Платье было совсем простое, но сама ткань и рисунок обошлись мне очень дорого. Верхняя туника с широкими рукавами, по подолу незабудки и такой же рисунок на рукавах. Я не хотела вспоминать тот день, когда ледяная тьма забрала Сирену, потому что сразу начинала дрожать и из глаз сами собой текли слёзы. Что тогда со мной случилось я до сих пор не знаю. Единственное, что с тех пор во мне изменилось, кроме того, что я потеряла голос, я перестала мёрзнуть. Зимой, когда вокруг завывала метель, а все дорожки и дома почти под самые окна покрывали сугробы, я могла спокойно выйти на улицу раздетой и мне не было холодно. Мать и отец просили меня скрывать это и приходилось зимой одеваться как все, чтобы никто не узнал, что я не чувствую холод.

Сегодня должен состояться выбор дев для Хабраата. Мне исполнилось восемнадцать, но все были уверены, что голубой шар не выберет меня. На Хабраат обычно выбирались красивые девы, я же не совсем соответствовала условиям отбора. Считалось, что я уже стара для выбора. На следующий день после праздника мне исполнится девятнадцать лет, так что я спокойно готовилась к свадьбе, наслаждаясь приготовлениями. Да и красота моя была совсем другой, не то, что нужно для отбора.

Как правило, ценились девы низкого роста с тонкой талией и полной грудью. Волосы должны быть чётко понятного цвета. Я же была совсем другой: высокая, стройная, грудь легко помещается в ладони. Но главное-это волосы! Они были оттенка высушенной на солнце глины с серебряными нитями. Мама говорила, что такими они стали после прошлого Хабраата, когда меня нашли с инеем в волосах. Я почти ничего не помню о том, как там оказалась и что произошло. Единственное что я помнила последним это то, как всё окутал ледяной туман. Почти месяц я пролежала в кровати с жутким кашлем, когда я неожиданно пошла на поправку и родители вознесли молитвы Золотому Богу, что излечил меня.

С тех пор мои каштановые волосы стали такими, и я ужасно стеснялась их, убирая под чепец. Но непослушные кудри жёсткие и упругие упрямо вылезали на свободу. Кожа моя слишком белая даже летом всегда была прохладной на ощупь, а глаза оттенком напоминали тающий весной лёд. Я была девочкой и всё это выглядело не очень привлекательно, но ближе к восемнадцати годам меня стали считать очень красивой, но излишне высокой. Мой рост не вписывался в общие правила. Я была не намного ниже мужчин, которые предпочитали девушек поменьше.

Ближе к полуночи все собрались у хижины старой Наргил, и она начала свой выбор. Над горящим очагом Наргил произносила молитвы, и оставшаяся после зола должна указать имена тех, кого выбрал священный огонь. Тех, кто по возрасту должен участвовать в ритуале. После того, как огонь потух на серой золе появилась три имени избранных: Селина, Флена и Вивиана.

Я молча смотрела на своё имя, боясь поверить глазам. «Не может быть!» хотелось закричать мне, и я перевела взгляд на толпу, что окружала меня. «Может, мне только кажется и это совсем другое имя! Я не должна быть там, мне почти девятнадцать!»

– Вивиана не должна участвовать в ритуале! – выступил вперёд Альдарх и я согласно закивала.

– Ты знаешь, что отказа быть не может! – сердито ответила Наргил.

– Пусть останутся только две девы, и тогда свет Хабраата выберет одну из них! – не сдавался мой жених, и толпа возмущенно заговорила.

– А почему она не должна участвовать?! – возмущалась мать Селины – Если у шара будет больше выбор, то моя дочь, возможно, не станет невестой Хабраата! – и все закивали, соглашаясь.

– Она не будет участвовать! Вивиана приносит нашей деревне богатство, которого раньше не было. Состояние всех нас зависит от неё. Мы не можем лишиться самой искусной вышивальщицы!

– Вивиана ничем не лучше меня! – крикнула Флена – Пусть проходит выбор вместе со всеми!

Все зашумели, заспорили между собой, но Наргил ударила своим посохом о землю и наступила тишина.

– Здесь не о чем спорить! Вивиана не может отказаться, иначе её ждёт смерть! Мы все это прекрасно знаем и ты, девушка, должна гордиться тем, что священный огонь Золотого Бога выбрал твоё имя и то, что Хабраат сделает тебя невестой ледяной тьмы! – смотря на меня, произнесла Наргил.