— Боги, что на тебе за тряпки? — возмутился хирург, увидев пусть и сильно упрощённый вариант, но всё же платья. — Сделай с этим что-то, мешаться будет.

Пока они проталкивались к точке привязки свитков перехода, Светлана остервенело кромсала верхнюю юбку, пока та, наконец, не поддалась и не опала ворохом ткани к ногам, выставляя напоказ стройные ноги лекарки в обтягивающих брюках.

Кто-то из вояк присвистнул, даже в такой ситуации оценив открывающийся вид.

— Твой отец меня убьёт! — притворно возмутился Аистов, — но зато желания жить у больных резко прибавится, как только тебя увидят, — хохотнул старый профессор, протягивая свиток переноса Свете.

В следующее мгновение она оказалась посреди огромного каменного волнореза, глубоко врезающегося в бурлящее море. Здесь по краям стояли маги, удерживая магические щиты, а мобильные отряды бойцов вынимали погибших и раненных из бушующих вод и передавали в руки магов жизни и смерти, а после лекарям.

Света стала в пару с Аистовым и полностью отрешилась от окружающей действительности. Были только пациенты и она. Лекарка проводила сканирование и сортировала больных на три категории: самые сложные к Роману Сергеевичу, полегче себе, самые простые тройке студентов второкурсников. Сколько продолжался этот конвейер, она бы и не сказала, если бы в какой-то момент крики ужаса и боли посреди боевой магической какофонии не сменились оглушительной тишиной.

Всё вокруг будто замерло, и послышался коллективный вздох. В воздухе отчётливо разливалась паника, пока ещё молчаливая, но готовая вот-вот захлестнуть с головой даже видавших виды боевых офицеров. Света отвела взгляд от очередного больного и взглянула на бушующий водоворот, подсвеченный бирюзовым светом. В воронке медленно уходил под воду второй корабль. Но испугало всех не это.

Рядом раскручивался ещё один водоворот, и на этот раз он светился фиолетовыми искрами. Морская пучина исторгла из своих глубин ещё одного монстра. Первый больше напоминал огромного кальмара с щупальцами на присосках, второй же был полноценным гигантским осьминогом.

— Подорожник, помоги нам всем! — тихо пробормотала Светлана, прекрасно осознавая, что шансы гарнизона на выживание стали минимальными. Две твари шестого уровня, которых не берёт магия? Здесь не было Михаила, чтобы попробовать договориться с ними. Да и действия кальмара очень доходчиво говорили о его намерениях.

Однако твари смогли их удивить. Видимо, появление осьминога стало неожиданностью не только для гарнизона Сухума, но и для кальмара. Тот даже оставил в покое второй корабль, который, освободившись от щупалец-присосок, поплавком вынырнул на поверхность воды.

Боевые маги замерли, боясь спугнуть или, что ещё хуже, спровоцировать на себя агрессию тварей. Было похоже на то, что они общались между собой, и, кажется, кальмар отступился, медленно погружаясь в морские глубины.

Маги переглядывались, не зная, как поступить. Осьминог дождался, пока кальмар уйдёт на глубину, и сам последовал его примеру, не обращая внимания на изумлённых людей вокруг.

— Мне кажется, мы впервые стали свидетелями вполне разумного взаимодействия высокоранговых тварей, — в задумчивости произнёс Аистов, провожая взглядом уходящего на глубину осьминога. — С учётом того, что они относятся к совершенно разным биологическим видам, не исключаю спор за ареал питания и обитания, — профессор почесал лысую макушку, сам не веря, что собирается произнести следующие слова, — кажется, нам несказанно повезло, что за нас вступилось более миролюбивое существо.

— Светлана Борисовна! Светлана Борисовна! — раздалось совсем рядом, и Света обернулась на крик.

К ней проталкивался сквозь толпу ошарашенных людей Сернов. На лице его было чрезвычайное волнение.

— Ваша подруга, Матильда! Она пропала!

— Как пропала? — Света не в полной мере ещё отошла от рабочего транса, потому соображала плохо.

— Выскочила на ходу из автомобиля и сказала что-то о спасении корабельных консервов, — озадаченно постарался повторить последнюю реплику беглянки адъютант Турова.

Света развернулась к морю, где как раз затухал последний фиолетовый отсвет, уходящего на глубину осьминога.

«Не может быть! Этого не может быть! Просто потому, что не может!» — билась у Светланы в голове крамольная мысль.

Не могла подруга Михаила быть высокоранговой тварью. Хотя ведь есть же родовые силы в виде смены ипостаси. Поговаривали, что в Сибири такой дар очень распространён, ведь там прорывы случаются куда чаще, и отбиваться от тварей приходится местами голыми руками. Вот местные боги и подсобили своим последователям, даровав когти, зубы и внушительные вторые обличья. Чисто теоретически, где-то на островах морские боги тоже могли сделать то же самое. Но тогда сколько же лет Тильде? Светлана никогда не задавала подобных вопросов, даже не задумываясь на эту тему.

Скорее, она волновалась на тему ревности, но, наблюдая за Тильдой, приходила к выводу, что та никоим образом не претендует на Михаила. Да и сам Михаил реагировал на красавицу спокойно, как на давнюю подругу или боевого товарища, но не как на предполагаемую партнёршу или любовницу. Отец Светланы, тот же Сернов, те, не стесняясь, чуть ли не слюну пускали на девушку, но не Михаил.

— Вы другие бригады лекарей проверяли? — уточила Света у Сернова на всякий случай.

— Проверил, такую экзотическую барышню нигде не помнят, — виновато отвечал парень, не глядя в глаза лекарке.

— Ищите дальше, если найдёте, дайте знать!

* * *

Приходил в себя я под тихое кошачье мурчание вперемешку с мелодичными восточными напевами. И это было необычно, ведь я уже давно не различал реальность и моё призрачное состояние. Инари не соврала, последняя нить держалась крепко. Всё это время мою душу по этой связи выбрасывало из тела и снова возвращало стараниями магов жизни и смерти.

Такой себе душевный челночный бег, где реальность превратилась в череду вспышек-образов, возникающих в сознании и в памяти и вновь растворяющихся в небытие при выходе из тела.

Момент, когда стало легче, я чётко ощутил. Стоило моей неприкаянной душе вновь рыпнуться в сторону смерти, как когтистая лапка Имяул вцепилась в меня и затянула обратно, для верности усевшись сверху.

— Моя ты хорошая! Что бы я без тебя делал! — подумал я с нежностью и благодарностью, ощущая пушистый комочек на своей груди. Ощущение это было пока лишь тенью настоящих чувств, но давало надежду, что я заново обживусь в собственном теле. И это было больно, скажу я вам. Словно пришлось натягивать на себя грубую и жутко неудобную оболочку, сдирая до крови кожу и стёсывая себя под новые формы. К боли мне не привыкать. Тем более, что по сравнению с огнём это просто детский лепет. Кстати, насчёт огня.

Как только встану на ноги, найду и выкуплю самые дорогие защитные артефакты против огня, а то уж больно хреновая тенденция вырисовывается. Второй раз чуть не стал шашлыком. Если бы не Имяул, то пепел мой даже не развеяли бы по ветру.

Каждый раз, вспоминая самоотверженность ребёнка, я приходил в ужас. Она готова была умереть со мной вместе. Она умирала со мной вместе.

— Имяул былау боульно, ноу онау не ушлау, — промяукала кошечка, обращаясь ко мне. — Яу оучень испаугаулась! Оучень!

— Знаю, моя хорошая! Я тоже был в ужасе, когда увидел тебя в печи! Не делай так больше никогда! — постарался я мягко приказать эрге.

— А ты неу умярауай! И яу не буду! — произнесла кошечка с такой интонацией, что я сразу понял, будет и ещё не раз, если потребуется. — А лучшау почауще подкармляувай, яу быстряу выраусту, и наус будут всеу бояутьсяу!

Имяул грозно зашипела, но получилось так умильно, что я бы сейчас затискал её, будь у меня такая возможность.

— Обещаю, моя хорошая! Мы тебя подрастим, и ты станешь пушистой грозой изнанки!

— Неут, не гроузоуй, а хороушеуй эргой, как маума, — грустно промурчала кошечка.

— Обязательно! Она гордилась бы тобой!