3. Поистине, доченьки, я так боюсь, когда все это пишу, что прямо и не знаю, как пишу и как еще живу, только все вспомню, а бывает это очень часто. Молитесь, доченьки, чтобы Господь всегда был со мной, иначе в чем я буду уверена, если так плохо жила? И вы не горюйте, что это так, — много раз я видела, что вы горюете, а все от того, что вы хотите, чтобы я была очень святой, и вы правы, я сама бы этого хотела. Но что мне делать, если я утратила святость по своей вине! На Бога я не сетую, Он ничуть не лишил меня помощи, ее было достаточно, чтобы исполнилось ваше желание, так что я не могу говорить об этом без слез, и совсем не смущаюсь, что я пишу для тех, которые могли бы наставить меня. Трудно мне было принять это послушание! Да будет угодно Богу, раз я уж это делаю ради Него, чтобы труд мой принес вам пользу и вы умолили Его простить меня несчастную, безрассудную. Господь хорошо знает, что я могу уповать только на Его милосердие, ибо не могу стать иной, чем была, и мне остается только одно: полагаться на Его благость, на заслуги Его Сына и на Деву Марию, Матерь Божию, Чье одеяние я недостойно ношу; а вы, благодарите Бога, что вы и впрямь Ее дочери, и с такой хорошей Матерью вам незачем обижаться, что я такая жалкая. Подражайте Ей и размышляйте о том, как велика наша Владычица и как отрадно быть под Ее защитой, ибо даже моих грехов и того, какова я, не хватило, чтобы хоть как-то уменьшить славу нашего святого ордена.

4. Только предупрежу вас: хоть вы и в этом ордене и у вас такая Мать, не считайте, что вы в безопасности. Давид был очень святым, а смотрите, каким стал Соломон. Не полагайтесь ни на затвор, ни на дела покаяния, ни на постоянные беседы о Боге, ни на пребывание в молитве, ни на удаление от мирской суеты, ни на то, что вам мнится, будто вы ее презираете. Все это хорошо, но этого мало (как я уже говорила вам), чтобы избавиться от всякого страха. Храните в памяти и постоянно повторяйте стих: «Блажен муж, боящийся Господа»!

5. Я очень отвлеклась и не помню, о чем говорила, а когда вспоминаю о себе, у меня крылья опускаются и я не могу сказать ничего хорошего, вот и не хочу больше говорить. Итак, возвратимся к тому, что я говорила о душах, которые вошли в третью обитель. Господь оказал им великую милость, помог им пройти начальные трудности. Наверное, таких душ немало; по милости Господней они очень хотят не оскорблять Господа, избегают даже мелких грехов, любят покаяние, проводят часы в размышлении, употребляют время с пользой, творят милосердие на благо ближних, скромны в разговорах и одежде, хорошо управляют домом, если он у них есть. Поневоле позавидуешь им — так и кажется, что ничто не помешает дойти до сокровенной обители, и Господь не откажет им, если они туда стремятся, ибо расположение их — как раз такое, чтобы Он оказал им всякую милость.

6. О Иисусе! Кто скажет, что не желает такого блага, особенно если он уже миновал самое трудное? Наверное, никто. Мы все говорим, что хотим его обрести, но, чтобы Господь совсем овладел душою, одних слов недостаточно, как было с юношей, которого Господь спросил, хочет ли он стать совершенным^[33]. С тех пор как я начала говорить об этих обителях, я все время его вижу, ибо мы именно такие и потому, обычно, ничего не чувствуем на молитве, хотя бывают и другие причины. Я говорю не о тех нестерпимых душевных муках, которые терпят безвинно многие добрые души, пока Господь не избавит их, и с большим прибытком, и не о тех, кто страдает меланхолией или другими болезнями; в конце концов, никогда не надо пересуживать суды Божьи. Я имела в виду самое простое, самое частое: такие души видят, что ни за что не согрешат по своей воле даже в самом малом; что и время свое и добро употребляют на благо ближним — и не могут вытерпеть, что перед ними закрыта дверь, ведущая в покой Царя, чьими слугами они себя справедливо считают. Однако и земной царь, у которого много слуг, пускает не всех в свои покои. Входите, входите, доченьки, внутрь себя; не останавливайтесь на том немногом, что сделали, ибо вы, христианки, должны сделать все это и гораздо больше, и с вас хватит, что вы служите Богу. Не стремитесь получить столько, чтобы остаться ни с чем. Посмотрите на святых, вошедших в царский покой, и увидите разницу между ними и нами. Не просите того, чего не заслужили, и не думайте, что мы, оскорблявшие Бога, достойны того, что и они.

7. О, смирение, смирение! Не знаю, в какой уж соблазн я впала, что все думаю: вот люди столько возятся со своим нечувствием, а это ведь, хоть немного, и от того, что нету смирения. Здесь я говорю не о тех великих внутренних муках, о которых я говорила, — там много больше, чем недостаток умиления. Испытаем сами себя, сестрицы, или пусть Господь нас испытывает, Он-то это умеет, хотя мы сами зачастую не хотим этого понять. Вернемся же к благоразумным душам и посмотрим, что они делают для Бога и увидим, как несправедливо сетовать на Него. Он говорит нам, что нужно, чтобы стать совершенным, а мы поворачиваемся к Нему спиной и отходим с печалью, как Евангельский юноша; что же Ему делать, по-вашему, если Он воздает по любви к Нему? Любовь эту, доченьки, не воображение рождает, а доказывают дела. Впрочем, не подумайте, что Богу не нужны наши дела — Он ищет в нас благого намерения.

8. Может показаться, что мы сделали все, облачившись по своей воле в монашескую одежду и отказавшись ради Бога от мирской суеты и нашего имения, хоть бы оно было не больше, чем невод апостола Петра — ведь тому, кто отдает все, и это покажется многим. Это хорошее расположение, если душа ему не изменит и не вернется к гадам из первых комнат, ну пусть — не хочет вернуться; если она упорствует в отрешенности от всего, она, конечно, достигнет своей цели. Однако напомню вам, что есть и условие: надо считать себя нерадивым слугой, как сказал нам апостол Павел или Сам Христос^[34], и верить, что Господь никак не обязан оказывать нам милости, скорее наоборот — Чем больше кто получил от Него, тем больше Ему задолжал^[35]. Что можем мы сделать для такого щедрого Бога, Который и умер за нас, и сотворил нас, и хранит? Как не счесть себя счастливыми, если можешь отдать хоть малость за все, чем мы Ему обязаны, и за все, чем Он послужил нам (пишу это слово неохотно, но так уж оно есть, Он ведь ничего другого не делал, пока жил в этом мире); а мы все просим у Него новых милостей и утешений!

9. Подумайте хорошенько о том, что я сейчас говорила, хотя и бестолково, а ведь иначе не умею. Господь даст вам разумение, чтобы вы через бесчувствие на молитве обрели смирение, а не тревогу, которой добивается бес. Не сомневайтесь, если есть истинное смирение, Господь, быть может, не пошлет особых даров, но даст мир и послушание, которые дадут больше радости, чем дают иным особые дары. Часто — вы сами об этом читали — Бог посылает их самым слабым, и я думаю, они их не променяют на крепость тех, кто пребывает в бесчувствии. Мы больше любим радость, чем крест. Испытай же нас, Господи, Тебе ведь ведома вся правда, и дай нам познать самих себя.

ГЛАВА II

в ней говорится о том же и о сухости на молитве и о том, что, по ее мнению, тут может случиться, и о том, как надо себя испытывать, и как испытывает Господь тех, кто находится в этих обителях.

1. Я знала людей, даже немало людей, достигших такого состояния, которые, насколько дано нам судить, много лет жили в праведности, в ладу душой и телом, и уже достигли если не господства над миром, то хотя бы совершенного в нем разочарования, но тут Господь испытывал их какой-нибудь малостью, и они так метались, так томились, что я приходила в недоумение и очень боялась за них. Советы ничего не дадут им, они ведь долго толковали о добродетели и потому им кажется, что это они должны учить других и что у них-то есть причины для страданий.

2. Так я не нашла никакого средства и не знаю, как утешить таких людей, разве что очень сочувствовать их горестям (их и впрямь жалко) и с ними не спорить, ибо все укрепляет их в мысли, что страдают они ради Бога, и потому они никак не поймут, что дело тут в несовершенстве. Вот еще одно обольщение для людей, ушедших так далеко на пути добродетели; не надо удивляться, что они страдают, хотя, по-моему, надо пройти побыстрей такие нестроения. Очень часто Бог хочет, чтобы Его избранники сознали свою немощь, и Он оставляет их немного без Своей помощи — не больше, чем нужно для того, чтобы они поскорее себя узнали. Вскоре они понимают, что это — испытание, ибо хорошо видят, чего им недоставало, а иногда они скорее страдают от того, что еще чувствительны к земным неудачам, даже самым малым, чем от самой причины огорчения. Это, по-моему, великая милость Божья, ибо ошибка много дает смирению.